День пути для густонаселенной, по меркам Фальмира, Валисанты — вполне достойное расстояние от города до города. Рано утром мы тронулись в путь, сердечно попрощавшись с трактирщиком. Почему сердечно? Так вспомним вчерашний вечер. Собутыльники и кандидаты в оные почему-то часто записываются в товарищи вне зависимости от продолжительности знакомства. Поэтому проспавшийся мужик не только обнял щитовиков, а еще и вручил в дорогу лишнюю корзину со своими фирменными колбасками.

Вечером, еще до густых сумерек, мы приблизились к Дагонтару в относительно плотном потоке путешественников. Обнесенный стеной, с двойными воротами, сторожевыми башнями и стражами-псарями на въезде, город внушал уважение даже издали. Когда я потянула носом воздух и не почуяла жуткой вони, то уважение переросло в восхищение.

Уплатив пошлину и дав себя обнюхать паре лениво дергающих ушами лохматых черных псов, мы въехали в славный Дагонтар. Нет, до мытья улиц с шампунем тут еще не дошли, но в сравнении со слоями навоза и грязи немножко пыли на мостовой являлось истинным эталоном чистоты.

Никаких праздников, посвященных местной СЭС, пока не намечалось. Поэтому свободные комнаты в нужном количестве удалось отыскать уже в первом по счету трактире, устраивающем нас своим расположением. Ломать голову над названием здешний хозяин, по обыкновению мира, не стал. Он поступил проще — трактир вовсе не имел вывески с буквами. Хватало щита, где черной краской грубо намалевали три схематичных изображения: блюдо с жареной птицей, кружку и лавку, наверняка обозначающую кровать.

Располагался безымянный трактир, к которому направил карету Керт, в пяти минутах ходьбы от главного городского храма Дагонта. Именно там хранились и даже порой выставлялись на обозрение паствы божественные реликвии, дарованные богом своим жрецам для несения надлежащей службы. В их число входили — нет, не мочалка, мыло и гребешок, а кнут гнева, посох с нужным нам кристаллом чистоты и щит разума. Были ли предметы эти исключительно декоративно-божественного толка или и впрямь обладали великим могуществом, сведущие служители Очистителя открыто не распространялись. Предпочитали пелену тумана откровенным спецэффектам.

Понятно, слухи бродили самые разные. К примеру, один из них гласил: стоит преступнику, отрицающему Дагонта, оказаться в храме, как посох чистоты в руках главного псаря исторгнет ярчайший луч. Тот немедленно поразит нечестивца и обратит в прах. Бывало ли такое взаправду, сказать сложно. Во всяком случае, никаких совочков с мусором ежедневно из дверей храма не выносили. Кнут, кстати, по тем же бредовым предположениям, рассекал любой объект, несущий скверну, будь он живым или неживым, не трогая при этом ничего иного. Я сразу задумалась о практической демонстрации артефакта. Кнут щелкает, еретик распадается на две половинки, а его одежда остается целой? Так, что ли? Фу-у-у! О достоинствах щита особо не болтали. Закрывает он от чего-то кого-то, и пусть себе. Особой зрелищности в том нет.

Зато точно было известно следующее: все реликвии выставлялись в храмовом пределе на постаменте (не путать с алтарем) для всеобщего обозрения раз в десять дней. Именно это число почиталось Дагонтом священным и являлось максимально одобряемым интервалом между полными омовениями.

При этом постамент торжественно охраняли девять лучших псарей со своими песиками, а сам главный псарь, если не находился в отъезде, одаривал желающих беседой и благословением.

Словом, подобраться запросто, как к королевскому трону на Дне Цветов, когда народ весел, пьян и замаскирован по самое не могу теми же цветами, не получится. Следовало искать другой выход заодно с входом, чтобы заполучить кристалл и слинять.

В недра храма, где проживают его служители о двух и четырех ногах, смысла ломиться тоже нет. Быстро ориентироваться в незнакомом пространстве, заполненном недружелюбно настроенными обитателями, мы не сумеем, а лезть внахалку — не лучший способ жить долго и счастливо. Куда ни кинь, всюду за… хм, клин, короче.

От нечего делать мы пошли проводить рекогносцировку под видом не молящихся, а просто глазеющих. В храме Дагонта хватало всякого люда. Истовой преданности от людей Очиститель не требовал: правила гигиены соблюдаешь, Ольрэну Ушедшему не поклоняешься — молодец, возьми с полочки пирожок, только большой не бери, а маленького там нет.

Входом в святилище служила огромная арка, которую охраняли две статуи псов-стражей. Громадные остроухие псы из черного камня с зелеными огоньками в глазницах смотрелись внушительно. Они не скалили клыков, но сила, запечатленная неизвестным мастером, внушала уважение.

Внутри не было росписи, которую я подсознательно ожидала увидеть после посещения храма Первоотца. Имелись лишь скульптуры, резьба по камню и статуя самого Дагонта. Ким то ли подзабыла, то ли совершенно не заостряла на этом внимания, поэтому в ее сознании зрительный образ бога, в отличие от благообразных мужчины и женщины — Первоотца с Первоматерью, — отсутствовал. Громадная статуя рядом со свободным пока от реликвий постаментом заставила меня икнуть от неожиданности.

Дагонт оказался собакой страшной. То есть антропоморфная его фигура в полотенце, ничуть не скрывающем недурственных форм, заканчивалась головой здоровенного пса, похожего на псов-привратников. Только уши «собачки» были более острыми, а шерсть — не черной, а благородного шоколадного оттенка с золотистой искрой. Не знаю уж, какой минерал давал такой эффект. В глазницах сверкали черные камни, переливаясь радугой в глубине зрачков. Рот скалился острыми белыми клыками. Интересно, почему Первоотец, Первоматерь — человекоподобны, Дагонт — собака, а боги стихий вообще тел в религиозной традиции не имеют, лишь символы? Воздух — птички, вода — рыбки, земля — плимт (местный родич крота), огонь — сарха (это племянница саламандры, выглядит как огненная бабочка). Такое впечатление, что в пантеон Фальмира сгребли богов отовсюду понемногу, где кого нашли, и так же ворохом забросили разделять и властвовать, не выправив толком до единообразия.

Но Дагонт, право слово, шикарен! Начинаю понимать древних египтян с их зверопантеоном. Что-то в этом притягательное есть. Или я латентная созерцательная зоофилка? Вон Кирт все кобылу в жены просит, а я буду пса Дагонта требовать в мужья. Хи-хи! Вообще-то щитовик ничуть не зоофил, а присловье про брачные претензии к лошадке подхватил от дядьки-кузнеца, которому сызмальства помогал. Тому, наверное, эта ругань помогала капризных лошадей подковывать. Как рявкнет, лошадь испугается, замрет, а пока прочухается, изготовится возражать — поздно, подковали.

Размышляя о шикарности образа Очистителя, я любовалась изваянием, игрой радуг в каменных зрачках, способных гипнотизировать паству. А этот коварный тип собачьей наружности… Он взял и мне подмигнул! Ой! Рядом слаженно охнули другие члены команды, а Филя закашлялся, подавившись воздухом. Значит, или галлюцинация массовая, или это был не глюк, и Дагонт в собственный храм к нам на огонек заглянул.

— Он мне подмигнул, — промямлило самое слабое звено в нашей команде — принц Фиилор, он же просто Филя.

— Все это видели? — уточнила я, и кивки от Дабл-Кей и Шерифа стали подтверждением.