ветра, который трепал ее прекрасные золотые волосы. Она по-прежнему выглядела идеально, но только почти. Какая-то ее часть выглядела сломанной или потерянной, а главное, она выглядела усталой.

Дом понимал ее, так как тоже чувствовал это. Он ждал ее здесь каждый день, зная, что ей нужно побыть с ним...

– Мария, мне так жаль, - прошептал Доминик, крепко обнимая ее, когда она начала дрожать, пока парамедики уезжали.

В Марии что-то оборвалось. Оттолкнув его, она ударила его в грудь. – Не смей делать вид, что тебе есть до меня дело, после того, как ты только что со мной разговаривал.

Все, что он мог сделать, это стоять и смотреть, как падает первая слеза... затем вторая, когда она продолжает бить его. Это был первый раз, когда принцесса, сделанная из льда, плакала.

В этом и заключалась особенность льда...

В конце концов, он растает.

Дом ждал, чтобы сделать ей последний удар и посмотреть, что он увидит. Оба были слишком измотаны для борьбы друг с другом, и все, что ему оставалось, - это протянуть ей руку и молиться, чтобы она ее взяла .....

Между ними остановилась машина. Доминику не нужно было заглядывать в темно-синий "Чарджер", чтобы понять, кто это. Он засек, что машина ждала его последние тридцать минут. Он знал это, потому что стоял здесь последние семь дней.

Глядя в ее изумрудные глаза, когда волосы хлестали ее по лицу, он молился о том, чтобы она остановилась, когда потянется к дверце машины.

Пожалуйста, Мария, не делай этого.

– Ты так и не закончила рассказывать мне, как ты узнала, что я бессердечный.

Услышав ее прекрасный голос, он почувствовал надежду, которой не испытывал уже очень давно.

– Не садись в машину, принцесса, и я все расскажу, - умолял ее Доминик, молясь, чтобы ее душа, совпадающая с его душой, услышала его и пришла к нему. Она должна была почувствовать, как сильно он борется за то, чтобы прийти к ней прямо сейчас. Ее тело должно было кричать, чтобы она тоже пришла к нему.

Я прошу тебя, Мария... не делай этого. Обратного пути уже не будет...

– Мария, - услышал он ее имя изнутри машины.

Нет! Его душа кричала о ней, когда она перевела взгляд с него на мужчину в машине.

Как только она отвела взгляд, он понял, что потерял ее... когда она почти была у него. Он не смотрел, как она садится в машину, а смотрел на человека, который только что украл у него все.

Доминик не знал, какой фасад он надел для Марии, но, глядя в золотые глаза через затемненное окно, он понял, что перед ним настоящий Кейн Эванс...

А он ничуть не изменился.

Он смотрел, как уезжает машина с его настоящей любовью, и голос бугимена эхом отдавался в его сознании.

В Кайне по-прежнему течет та же кровь, что и в Люцифере.

 

 

Двадцать третья глава

Мария никогда тебя не простит

 

Открыв дверь автомобиля, мужчина скользнул на переднее сиденье за руль, заметив присутствие другого только тогда, когда посмотрел в зеркало заднего вида.

Мужчина на водительском сиденье не шелохнулся.

— Что ты делаешь, Доминик?

Дом уже некоторое время сидел на заднем сиденье темного автомобиля, просто ожидая своей цели, так как держал свой "Глок" направленным на спинку сиденья.

Уставившись в зеркало заднего вида, его ореховые глаза встретились с яростно светящимися сине-зелеными.

— Мы закончили, Лука.

— Закончили? — Лука холодно насмехался над ним, его слова резали прохладный воздух. — Мы даже не начали.

— Начали, — заверил он его, сохраняя голос таким же ровным, как и пистолет. — Ты забрал у меня все... Ангела... Кэт... и теперь Марию...

— Я не забирал у тебя Марию. Я пытался помочь тебе...

— Чушь! — Голос Доминика взорвался в машине. Его пистолет больше не был ровным, как его голос, он размахивал металлической деталью с каждым произнесенным словом. — Ты мог бы сделать что-нибудь! Как ты заставил меня сделать это с Кэт!

— Я же говорил тебе, что Мария никогда не полюбит тебя, если я сделаю это, — процедил босс сквозь стиснутые зубы.

— Да, — согласился он. — Но ты мог бы держать ее подальше от него, и ты, блядь, это знаешь.

Лука молчал несколько смертельных мгновений, а затем его голос утратил прежнюю колкость, и на его месте появилось разочарование.

— Я думал, она выберет получше.

— Ну, она не выбрала. — Эти слова разбили ему сердце. Они оба знали, что выбор Марии был окончательным. Она перестала скрывать свои отношения с Кейном, когда публично уехала на его машине.

Сделав шаг, Лука внезапно остановился, когда Дом приставил ствол к его затылку.

— Мне нужна сигарета, хорошо? — Лука медленно продолжил без разрешения тянуться в карман, вытаскивая пачку вместе со своей Zippo. — Не похоже, что у меня есть шанс перестрелять тебя, даже если бы у тебя не было пистолета в руке.

Дом на самом деле слегка рассмеялся, его неустойчивый мозг не знал, какую эмоцию испытывать дальше. В каком-то смысле он чувствовал, что если бы эти двое не были заклятыми врагами, они могли бы стать друзьями.

Прикурив сигарету, Лука сделал пару сильных затяжек, прежде чем продолжить:

— Ты просто не дал ей достаточно времени; ты должен продолжать попытки с Марией.

— Времени? — Доминик снова перешел на свой сердитый тон и чувство, что они враги. — Сколько времени у нее было с Кейном? Я провел все дни после свадьбы слишком занятым, доказывая твоему отцу, что я, и никто из моих людей, не является Ван-Шотом. И пока я боролся за жизнь своей семьи, ты умудрился позволить Марии влюбиться в другого.

— Я думал, она знает лучше, — шипел Лука. — Я хотел посмотреть, кого она выберет.

— И что? Ты хотел проверить её? — Голос Доминика потряс машину. — Речь идет о жизни Марии! Она не одна из твоих больных, маленьких экспериментов. Ты хотел, чтобы она выбрала? Что ж, поздравляю. Она выбрала, и теперь мы оба заплатим за это.

— Ты не собираешься меня убивать.

— Ты никогда не должна недооценивать отчаянного человека, Лука. — Ореховые глаза Дома светились в ночи.

Это было именно то место, куда его подтолкнул