— Я? Ну почему-у-у?! Я хочу быть экскурсово-о-одом!

— Ещё можно пару шпионов арестовать, а потом выпустить их под залог, — продолжал Зебр, не обращая внимания на слова длинношеего. — Они тут же сбегут из страны (естественно, с моей помощью), а залог-то останется!.. А потом, глядишь, нас начнут перевербовывать. Чур, я работаю на ЦРУ! Мне позарез бабки нужны! Я их так забросаю своими шифровками по штуке зелёных за каждую — придётся им отдельной строкой меня в своём бюджете проводить!

Опять приблизился официант с подносом закусок и напитков. Прежде чем продолжить разговор, вытхуянцы дождались, пока он не отойдет на безопасное расстояние.

— Что ж, пора нам, детишечки, заняться меморандумом! — Бегемот прикурил новую сигару. — Если уж мы хотим до конца довести нашу операцию!

Жирафф поспешил приготовить ручку и чистые листы бумаги.

Канатная дорога медленно карабкалась вверх, то и дело открывая перед ошеломленными зрителями живописные пейзажи дикой, ещё не загаженной природы.

Шейх допытывался у Белки, с которой ехал рядом:

— Мне показалось, что Василиса недолюбливает своего отца. Это так?

— Она ещё очень молода, к тому же по своей природе слишком чистый и светлый человек! — отвечала рыжая. — Она не может смириться с тем, с чем ей приходится ежедневно сталкиваться в доме губернатора. Ну, вы меня понимаете!

Шейх обладал такой бездной мужского обаяния, казался ей настолько совершенным во всех своих поведенческих нюансах, что Белка уже и не помнила, кто он такой и сколько ему лет.

— Конечно, — нефтемагнат недовольно глянул на проезжающих мимо и закрыл лицо ладонью. Те со смехом тыкали в его сторону пальцем, словно в зоопарке у клетки, и пытались сфотографировать. — Извечная русская проблема: отцы и дети!

— Наверное, у вас в стране всё по-другому?

— Внешне — да. Но если взглянуть на вещи пытливым взглядом… У меня трое сыновей и шестеро дочерей. Я не могу похвастаться, что со всеми нашёл общий язык.

Внезапно открылась потрясающая горная панорама, и шейх увлёкся её созерцанием.

— Позволю себе спросить, — продолжил он разговор спустя минуту, — Василиса и господин Хомяков — между ними только деловые отношения, или их связывает что-то большее?

Учитывая необыкновенную проницательность шейха, Белка не решилась обманывать:

— Они любят друг друга! Нефтемагнат кивнул с улыбкой:

— Я так и знал! — он опять закрылся от чьего-то фотоаппарата. — У вас в России как всегда: всё так запутано!..

За шейхом и Белкой, на таких же присоединенных к канатной линии креслицах, болтали ногами Осёл и Василиса.

— Так, значит, говоришь, послезавтра вы улетаете? — переспрашивала Вася. — Хорошо, я поеду с тобой! И выйду за тебя замуж! Завтра же поговорю с отцом! А если он будет против — а он, конечно, будет против — убегу!..

— Я не спорю с вами! Я просто пытаюсь доказать, что вы не правы! — разорался Зебр на VIP-пляже, заглядывая в листы, исписанные экономичным почерком Жираффа. — Вы что, первый раз с луны свалились?! Что проку от этих общественных пляжей?! Нам всё равно уезжать! Когда же вы у меня поймёте, что благими намерениями сыт не будешь!

— Почему-у-у? — удивился Жирафф. — Я вот помню, сломался у меня как-то телевизор.

— Профитроли, извини, что я говорю, когда ты перебиваешь! — Зебр взял с тарелки ребрышко ягненка и в мгновение ока очистил косточку от мяса. — Как я с вами устал! Я с детства хочу на пенсию!

— Нет, студентик, деньги с губернатора мы брать не будем! — покачал головой Бегемот, обтираясь после купания полотенцем. — Деньги — это уже не благородная вендетта, а уголовное преступление!

— А разве не преступление, когда они нас на два миллиарда обуть хотели? С этими… эээ… земельными участками на дне Черного моря?!

— Так у нас всё равно-о-о этих денег не было! — Жирафф выхватил из рук полосатого помятые листы меморандума и бережно их разгладил.

— Эх! — Зебр запил мясо кока-колой. — Уеду в Питер, куплю настоящие джинсы Dolche & Gabbana, и к черту вас всех!

— Они ж тебе не по карма-а-ану?

— А я возьму под них ипотеку!..

Спустя часа три губернатор Сочи сидел за письменным столом в своем кабинете и читал присланный шейхом меморандум. Хомяков, который был здесь же, не смел и шелохнуться.

— Нет, ну ты погляди, что они пишут! — губернатор выделил для ясности фломастером интересующий абзац и зачитал: — «Пункт шесть, один. Немедленно прервать незаконные договора аренды с частными фирмами, осуществляющими пляжный сервис… Передать все городские пляжи, без исключения, на баланс города… Открыть свободный и бесплатный доступ всего населения…» Да они что, охренели?!

— У нас есть два варианта, — отреагировал Хомяков, который уже успел ознакомиться с данным документом. — Первый — согласиться на все их условия. Второй — отказаться от сотрудничества и навсегда забыть про пятнадцать миллиардов. Выбирайте!

Михал Михалыч тяжело вздохнул:

— Как трудно стало воровать! Такое ощущение, что я эти деньги зарабатываю!

Помощник из солидарности тоже вздохнул.

— А я вот назло этим, — губернатор показал рукой куда-то на север, — возьму и подпишу! Понял?

— И правильно сделаете, Михал Михалыч! С ИП «Чудилов» давно пора заканчивать. Однозначно, как вы говорите. Депутаты городского собрания уже запрос отправили в прокуратуру по этому поводу. Как бы беды не вышло!

Губернатор вышел из-за стола, задумчиво приблизился к окну.

— Слышь, Хомяков! А пятнадцать миллиардов золотом — это сколько?

— Точно не знаю, Михал Михалыч! Но, должно быть, очень много!

Мы так долго стояли на краю пропасти, что стали называть этот край родным.

Вытхуянское крылатое выражение

К двенадцати часам дня в зале приёмов викторианского особняка столпились, пожалуй, все, кто накануне вечером ответил на соответствующий телефонный звонок. Некоторых обзвонили блондинки-секретарши; других — сладкоголосый Хомяков; ну а самых что ни на есть мега-супер-VIP-персон пригласил лично Михал Михалыч, загадочно обещая незабываемое, эксклюзивное, так сказать, событие.

Здесь, помимо прочих, были и важный федеральный чиновник, и полковник Пронин с ювелиром Воскерчяном, ныне друзья — не разлей вода. И даже известный сочинский адвокат Дорогоберу в бабочке и с тростью, не говоря уже о тучной женщине с улицы Роз, владелице частной гостиницы…

Собравшееся общество терялось в догадках, но многие, памятуя о недавних событиях, настраивались на новое искромётное шоу с участием очередных заезжих простофиль. В дружеских группках обсуждали ход строительства олимпийских объектов; свежие уголовные дела, заведенные на взяточников и казнокрадов; но чаще — предыдущее звездное представление Михал Михалыча с ночной «бойней» и кровавыми «расстрелами». То и дело слышался гомерический хохот.