начал думать об игре с точки зрения того, что у меня может быть, вместо того чтобы просто сбрасывать, когда у него ничего нет. Это заставило его больше обращать внимание на борд и меньше фолдить. Он начал отбирать у меня блефы, и я был вынужден переключить передачу и сбавить обороты. К счастью, после того как он выиграл у меня почти 2 миллиона долларов, он вернулся к просмотру своих карт.

По ходу игры AG решил, что теперь он будет ставить не деньги, а "вещи". Он поднимал взгляд от своего стека и небрежно говорил: "Mercedes" или "Ferrari", и это означало, что он ставит $100 000 или $300 000 соответственно. Время от времени АГ подбадривал его, говоря: "Я поднимаю тебе Bugatti" или "Lear Jet", и мне приходилось принимать решение на 1 или 3 миллиона долларов. Это немного дурманило мне голову, и я был рад, когда он прекратил.

После ужина он устал и стал играть более пассивно, позволяя мне легко забирать банки. Гора фишек передо мной росла с каждым часом. Моя стратегия больших блайндов доказала свою эффективность, но к двум часам ночи я был измотан. Не было никаких сомнений в том, что я провел хороший экшен в матче, и я выиграл $8 800 000, что стало самым крупным выигрышем в покере за всю мою жизнь. Я был готов собрать свои фишки и закончить игру. Но когда я попросил выйти из игры, AG отказался.

"Я подкину тебе четвертак, если хочешь сыграть, - предложил я, - но я в ударе. Мне пора спать".

AG посмотрел на меня секунду, а затем спросил: "Хочешь перевернуть свой стек?".

Мой стек?! Я подумал: как я буду жить с самим собой, если промотаю самый большой покерный куш в своей жизни? Я думал о миллионе или двух, но решил, что 8,8 миллиона... пять с половиной миллионов - все равно неплохой выигрыш. Поэтому я предложил бросить монетку на $3 300 000 каждому. Несмотря на то что на столе было более восьми цифр, ни у кого не нашлось четвертака, чтобы бросить монету. Поэтому мы согласились сыграть в карты. Мы оба отсчитали по $3 300 000 фишек, сдвинули их в центр, и дилер положил колоду на стол. Я разложил карты и взял одну. АГ выловил карту из стопки. Старшая карта выиграла.

Я посмотрел вниз. Четверка треф.

Черт.

Мое сердце упало, а желудок перевернулся, когда я осознал потерю. Но потом одна мысль дала мне надежду: В колоде есть восемь карт хуже, чем четверка треф, и три карты, которые ничьи с четверкой треф. Это означало, что у меня был 21,5-процентный шанс не проиграть.

АГ улыбнулся и медленно выложил бубновую семерку. Я разыграл его и похлопал в кулак, прежде чем дилер засунул ему банк. Хотя проигрыш в $6 600 000 немного выбил ветер из моих парусов, это все равно был самый крупный выигрыш в моей жизни, и я ушел с $5 500 000. К тому же АГ, похоже, оценил мое неуважение к деньгам, которые должны были чего-то стоить.

Через четыре дня мы снова встретились в его доме в Бель-Эйр. Светловолосый дилер улыбнулся и спросил: "За сколько вы хотите купить машину?"

"Два миллиона", - сказал я как можно более непринужденно.

"Я беру пятьдесят миллионов", - объявил Алек с убежденностью, которая показалась мне тревожной. Одно было совершенно ясно: он не собирается бросаться джебами; он хочет нокаутировать.

Я решил, что лучший способ обыграть его - это поставить как можно большие блайнды, поэтому мы начали с $5K/$10K и в течение часа подняли их до $10K/$25K. Эти блайнды были огромными. В перспективе это означало, что начальный рейз составлял $75 000-$100 000. Префлоп-рейз составлял $300 000. А поскольку AG заколлировал почти все ререйзы, это означало, что до флопа (первых трех карт) в банке было $600 000.

А ведь впереди было еще три улицы ставок.

Я продолжал играть гиперагрессивно, оказывая на него постоянное давление. Это было похоже на навигацию по минному полю, потому что время от времени он получал большую руку, ловил меня на блефе и выигрывал миллион или два. В большинстве случаев с Алеком блеф на миллионы долларов срабатывал, но когда этого не происходило, становилось больно. Я сглатывал боль и напоминал себе, что проигрыши только увеличат продолжительность нашей битвы. Как говорил мой дедушка Гарри: "Овцу можно стричь много раз, но шкуру с нее можно снять только один раз".

Играть на такие деньги было очень напряженно, но это была оптимальная стратегия. Он играл хуже и чаще фолдил, когда ставки были выше. Играть как можно крупнее было рискованно, но это позволило мне выиграть больше всего денег за короткий промежуток времени, что было важно, потому что я знал, что в конце концов он перестанет со мной играть.

Я сражался с ним до трех или четырех часов ночи. Когда он наконец бросил полотенце, я был в выигрыше на 8 миллионов долларов. Он всегда давал своим дилерам сотни тысяч долларов, когда выигрывал, а я не хотел, чтобы у дилеров был стимул обманывать меня, поэтому я дал им 300 000 долларов и ушел с 7,7 миллиона долларов. Безумие думать, что за одну ночь игры в карты дилер может заработать больше, чем годовая зарплата вице-президента США, но таков был мир, в котором я жил.

Телеграмма пришла через двадцать четыре часа; никто не платил быстрее, чем АГ. Он даже не вздрогнул по этому поводу.

Было странно выиграть такую сумму за одну ночь. Мне казалось, что это должно было сделать меня счастливее, но это была такая большая сумма, что она почти не ощущалась. Думаю, я был бы более взволнован, если бы сразу же сделал перерыв, сел на минутку и по-настоящему задумался о том, чего я только что добился. Но я не праздновал и не останавливался, чтобы насладиться видом, потому что был сосредоточен на восхождении на гору.

Еще одна причина, по которой я не праздновал, заключалась в том, что я знал, что если проиграю, то вернусь и снова буду играть в AG огромные деньги. У меня не было банкролла, чтобы выдержать большие потери на этом лимите. Вся моя жизнь могла пойти насмарку, и я мог оказаться в другой налоговой группе, играя на низких лимитах, если дела пойдут совсем плохо.