Кстати, Гитлер имел в виду, что вообще все олимпийские игры в будущем будут проводиться в Германии. Германия на правах новой империи прочно брала игры в свои руки и на своё полное обеспечение. Для этой цели архитектор Шпеер должен был построить стадион в Нюрнберге на 400 тысяч мест (сверхгигантское даже по современным меркам сооружение), новую Олимпию. Старую Олимпию Гитлер тоже не забывал. Он приказал возобновить несколько «забуксовавшие» раскопки, начатые в конце 19-го века профессором Курциусом. Кубертен был в восторге. Правда, пришлось поступиться некоторыми принципами, но другого пути просто не было. На то они и боги, чтобы диктовать правила.

С тех пор победы на играх перестали быть победами отдельных счастливчиков. Победы на играх стали рассматриваться как военные победы в мирное время, доказательство силы государств, их генетической мощи, а чемпионы уже представляли на пьедесталах не себя, а свои страны, являясь национальной гордостью и объектами пропаганды. Механизм профессионализации спорта был запущен уже безвозвратно.

Кто-то скажет: «позвольте, нацистов уже давно нет, а игры продолжаются». Так вот, в этом-то и есть суть их заслуги. Мы подошли к главному. Немцы не просто провели олимпиаду 1936-го года, которой могло, в принципе, уже и не быть. Они вывели на арену новое божество, божество, правящее бал в играх до сего дня. Это телевидение[39] – покровитель, который хранит игры все эти десятилетия вплоть до наших дней. Телевидение обеспечило бесперебойный и всё более увеличивающийся до сего дня денежный поток в игры. А пока игры будут обеспечены деньгами, они, будьте уверены, не прекратятся. Телевидение это тот игрок, который расставляет пешки и определяет правила состязаний. Телевидение определяет цвет и размер шариков для игр, яркость формы участников, длину и динамику поединков, количество перерывов в матчах. Телевидение возносит до небес героев и предаёт забвению неугодных. Телевидение – это тот, кто говорит, кому остаться на Олимпе, а кому уйти в его тень.

А началось всё в Германии. Олимпийские игры 1936 года впервые за всю историю человечества транслировались в прямом эфире телевидения! Это был совершенно осознанный шаг. Новая религия должна была овладеть как можно большим числом умов. Войти в жизнь миллионов людей. Так и случилось. Новый бог быстро и прочно устроился на свободном Олимпе. Нацисты ушли, сделав своё дело, а телевидение осталось. Это вмиг изменило всё. Телевидение, придя в спорт, моментально изгнало всех остальных мягкотелых божков и отсеяло разную гуманистическую и идеалистическую шелуху. Светлые мысли Кубертена в одночасье превратились в жалкие пережитки прошлого, так и не успев овладеть умами миллионов. Восторженных, одухотворённых благотворителей сменили расчётливые, знающие точно, за что они платят и сколько они получат с каждого вложенного доллара, фунта, йены спонсоры. Наступала новая эра. Эра массовых жертвоприношений. Каждая жертва получила свой ценник. Следующие же за берлинскими игры были уже коммерчески-телевизионными. В Лондоне в 1948 году произошла первая продажа прав на показ. Права достались английской компании БиБиСи. Цена, по нынешним меркам, была смешная – 3 000 долларов США. Но не надо ухмыляться. Это было только начало. Собственно говоря, тогда зрелище столько и стоило. Кумиры прошлых олимпиад – немцы и их союзники, по понятным причинам уже не участвовали, а кумиры будущего – советские спортсмены ещё не присоединились к олимпийскому движению. Конкуренция была слабая. Ажиотаж и интрига только начинали разгораться. Тем не менее, телевидение уже приоткрыло дверь для поступления денег гигантских транснациональных корпораций в мир спорта. И с ростом конкуренции, когда начал как на дрожжах расти зрительский интерес, в этот мир просто хлынули финансовые поступления. В 1960 году МОК получил один миллион долларов на летние игры и пятьдесят тысяч на зимние, что тогда казалось вершиной благополучия. Казалось бы, вот он, тот самый механизм, который обеспечит игры и создаст условия их безбедного существования на долгие годы и десятилетия. Но… в этот момент люди, как это уже бывало и в прошлом, возгордились и попытались восстать на богов. Вернее, на верховное божество – на телевидение, и ограничить его влияние. Дело в том, что телевидение начало поднимать ставки, и высказывать свои суждения о том, как должно всё разворачиваться на экране. Попытка МОКа «одуматься», вернуться к исходным «кубертеновским» принципам и остановить лавинообразную профессионализацию и коммерционализацию спорта, привела тут же к новому кризису. Боги моментально отвернулись от игр, в которых они стали играть не главную роль и, следовательно, которые стали им неинтересны. Олимпиады были близки к своей очередной кончине. Игры в Монреале 1976 года стали вершиной этого кризиса и вполне могли стать большой позорной точкой. Город понёс убытки, за которые расплачивается до сих пор. Фиаско постигло и зимние игры той олимпиады. В Лейк-Плэсиде на организацию игр было запланировано и выделено 179 миллионов долларов. Расходы практически полностью легли на организаторов. В итоге оказалось, что игры «съели» вдвое больше и обошлись городу в 363 миллиона. Устроители игр оказались вынуждены экономить буквально на всём. Дошло до того, что участники соревнований были размещены в … камерах местной тюрьмы. Всё имущество Международного олимпийского комитета, перед которым стояли задачи мирового масштаба, оценивалось в пару миллионов долларов, т.е. стоило не больше имущества какой-нибудь не бедной, но и далеко не самой зажиточной швейцарской семьи. До банкротства оставался буквально один шаг. За финансовым провалом зияла пропасть полного краха мероприятия. Боги очень убедительно показали, от кого всё зависит и чего стоят любые красивые идеи без их покровительства.

Однако удача снова улыбнулась олимпийским торжествам. Неожиданный спасательный круг тонущим играм, в виде четырёхлетней передышки МОКу, кинуло советское правительство, взявшее на себя проведение 19-х игр ХХII-й олимпиады. Игры полностью финансировались Советским Союзом и ничего не стоили Международному олимпийскому комитету. Как и всё подобное в СССР, соревнования прошли с небывалым организационным размахом и на высочайшем уровне. Единственное, что их омрачило, так это скандал, связанный с отказом от участия в соревнованиях ряда капиталистических стран, в числе которых был и основной конкурент советской команды – США. Для игр, ориентированных на получение выгоды, это был бы если не нокаут, то солидный нокдаун точно. Конкуренция упала почти до нуля, главная интрига не состоялась. Однако Советский Союз был готов провести соревнования и без конкурентов. Коммерческая выгода Страну Советов не интересовала. Олимпиада была бы проведена при любых материальных убытках. В этом смысле СССР выступил последним благотворителем игр. Западное телевидение с его амбициями было вежливо, но твёрдо отодвинуто на задний план. Божество пребывало в бешенстве. В качестве мести оно пригрозило вообще похоронить старые и создать новые игры, которые не будут из-за каких-то мелочей, вроде войны в Афганистане или колебаний мировых цен на углеводороды, снижать конкуренцию и накал спортивной борьбы и уж тем более отстранять телевидение от верховного руководства действом, которое оно уже считало всецело своим. Угроза была более чем реальной[40]. Всё было против идей Кубертена. Они обанкротились вконец. Что было делать МОКу дальше? Кризис дошёл до крайней степени остроты. Следующий город-хозяин игр (Лос-Анджелес) наотрез отказывался давать деньги на соревнования. Нужно было капитулировать. Альтернативы просто не существовало. Вновь избранный в Москве президент МОК г-н Хуан Антонио Самаранч[41] выбросил «белый флаг». Он покаялся за своих предшественников и снова пошёл на поклон к телевидению, без которого привлечение денег спонсоров было просто невозможно. Он согласился на все условия божества и выразил полную готовность повиноваться впредь. Были допущены к играм профессионалы, были приняты все выдвинутые условия. Некоторые виды спорта, под страхом исключения из программы, даже внесли существенные изменения в правила, рухнули многие устоявшиеся ранее традиции. Передышка, данная Москвой, хоть и обострила кризис, но, тем не менее, пришлась очень кстати. Она была использована для проведения революционных реформ – полной коммерциализации олимпиад, перехода с идеалистических на капиталистические отношения, обсуждения цен и условий будущего существования. К 1983 году все требуемые контракты были подписаны. Телекомпания ЭйБиСи заплатила 225 миллионов долларов, и игры были спасены. Но самое главное то, что это было не разовое вливание. Это было начало новой системы. Телевидение брало игры на постоянное обеспечение[42]. Телевидение вдохнуло жизнь в умирающее и уже агонизирующее тело олимпизма. На следующих играх, в Сеуле 1988 г., когда в олимпийское движение вернулась сборная СССР и снова появилась главная интрига, телевидение повысило ставки. Оно выделило 300 миллионов долларов чистых вливаний, плюс принесло более полумиллиарда в виде спонсорских контрактов. Таких денег в руках олимпийских чиновников не было ещё никогда.