— Да… А… А кто я? Пап? Кто я? — она уставилась на лысого, а тот опешил.

— Не знаю… Мы лишь два раза с ней виделись.

— О чём она говорила? О чём спрашивала? — поинтересовался я.

— Море. Ей нравилось море, спрашивала, люблю ли я его. Знаю ли я о его красотах… — неуверенно отвечал тот, напрягая все свои извилины.

— Опишите её.

— Это была самая прекрасная женщина, что я видел в жизни! — Соджун мечтательно заулыбался и вздохнул. — У неё была изящная бледная кожа, элегантная фигура, необычные голубые волосы, огромные глаза цвета моря, невероятная улыбка, а голос… Я слушал её словно заворожённый.

— Сирена… — пробормотал я, а мужчина вздрогнул. — Тогда понятно, почему она оставила тебя. Думаю, сама не ожидала, что сможет родить от простого человека да с первого раза. Вы ведь тогда ещё не пробудили магию?

— Да. Я был простым вышибалой в баре. Но, когда в моих руках оказалась Соён… — он посмотрел на дочь так, как лишь отец может смотреть. С огромной отцовской любовью. — Я решил изменить свою жизнь. Мне не хотелось, чтобы её постигла участь девочек, родившихся в портовом районе… И я создал синдикат Чо.

— Папочка! — разревелась девушка и бросилась обнимать отца.

— Так кто она? — вернулась сонная Блэр.

— Скорее всего, Сирена.

— Рыба? — Блэр облизнулась и посмотрела на девушку. — Тощая, мелкая, шумная… И… плоская.

Покачав головой, довольная своей красотой пакостница-лиса скрылась в палатке.

— Не плоская я! — выкрикнули ей вслед.

— Твой голос действительно красив, — заявил отец, а Соён отскочила от него и замяукала.

Ничего не могу с собой поделать, мне корейский язык кажется милым мяуканьем. А на самом деле она так пела.

Корейский я не понимал, поэтому молча слушал. И пела она… не сказать что профессионально, но приятно. Однако… она начала распеваться, и голос стал меняться. Из мяуканья он стал превращаться в приятную мелодию, ласкающую ухо.

Даже Блэр выглянула из палатки с торчащими ушками. Да и народ в лагере стал проявлять любопытство. А Соён продолжила петь с закрытыми глазам и будто пробуждаться, раскрывая свой талант.

Постепенно голос набирал силу и пронёсся по лагерю, отчего к нам пришли несколько Арахн, да и спецназовцы заинтересовались. Не прошло и нескольких минут, как наше палаточное место было окружено множеством людей. И не совсем людей.

А Соён продолжала петь от всего сердца, и Блэр даже слезу пустила, хоть и не понимала слов. Хотя… не только она. Некоторые приручительницы также пустили слёзы.

И вот, её песня плавно завершилась, и девушка, которая будто смогла наконец-то выговориться, открыла глаза и застыла в шоке. А ей даже Арахны, которых уже было два десятка, стали аплодировать.

Соён смотрела на них, не веря в происходящее, а затем раздался звук рвущейся ткани, и теперь «офигевали» уже люди. Ведь у девушки вырос рыбий хвост… а волосы поголубели. Да и кожа побледнела. А вот глаза остались узкими…

— Так я всё-таки Сирена… — пробормотала девушка.

— Всё, расходимся, — я встал и помахал людям рукой, прогоняя их. — Ложимся спать и отдыхаем. Через семь часов выдвигаемся.

Люди неохотно стали расходиться, а когда обернулся, увидел лишь Соджуна…

— Её в палатку утащили, — он показал рукой на палатку, из которой ранее вышла Блэр.

Я направился туда, но, попытавшись открыть тканевую дверь, понял, что та закреплена.

Вздохнув, вернулся к стулу, а минуту спустя женщины из других палаток собрались в этой…

— Сохраняйте это в тайне. Приручить Высшего почти невозможно, если он сопротивляется, но всегда найдутся способы «заставить». Плюс её могут похитить крысы или их агенты.

— Понял… Спасибо… — Соджун был в состоянии шока и плохо реагировал на мои слова. Так что я налил ему ещё чая. И мы сидели минут двадцать, пока из палатки не вышла Соён в платье, которое ей дали девчата. А затем и любопытные мордочки выглянули.

— Папа! — заявила девушка, а её отец вздрогнул. — Я решила. Сергей сделает мне рыбят!

Я упал со стула, пролив чай, а женщины, выглядывающие из палатки, заржали. Соджун же окаменел, с шоком уставившись на дочь.

— Я всё решила. Сергей меня пробудил, пусть и берёт ответственность! — заявила та и… обратившись энергией, влетела в мою последнюю свободную татуировку. Да вы издеваетесь?!

— Ну и зачем вам это? — проворчал я, поднимаясь и смотря на блондинок с рыжей. Да и остальные там же.

— Хочу, чтобы тебе передалась её сила, так твой голос станет соблазнительным, — захихикала Лиза.

— Ты же хотел свой Байкал? Вот теперь будешь лично его контролировать, — добавила Оля, а у меня глаз задёргался.

— Не слушай их, они тебя дразнят, — вмешалась Аня. — На самом деле мы хотим секса с русалом. У Соён там всё имеется, а значит, и у тебя будет.

Я смотрел на неё с недоумением и, кажется, окаменел, как отец Соён, а Аня как заржёт, да и остальные заразы от смеха аж на пол попадали, прямо друг на друга.

Ну, женщины! Ну, доиграетесь!

— Сила её тебе нужна, — став серьёзной, сказала придавленная полторашка. На ней Аня лежала и хохотала. — Её голос имеет силу внушения. Лишь ради него мы будем терпеть очередную конкурентку.

Внушение… Об этом я не подумал… Сирены — не совсем русалки. У них нет особей мужского пола, а у русалок есть русалы. Они же — водяные.

Сирены любили селиться близ рыбацких деревень. Своим голосом они привлекали людей, дабы те давали им рыбу, ну и пользовались мужчинами для размножения. Своих самцов же у них нет. Видимо, генетическая ошибка при эволюции, как у Арахн.

Но с развитием человечества Сиренам стало тяжелее. Людей становилось больше, и стали появляться те, кто начал ловить Сирен. Всё же они сплошь красавицы.

Тогда Сирены стали жить на рифах и скалах, пением заманивая моряков. Зачастую те, заворожённые голосом, плыли на рифы и терпели кораблекрушение. А выживших моряков одурманивали, и люди жили в обломках кораблей, ловя рыбу и оплодотворяя Сирен. Ну а потом