пасть посечь, — живо отреагировал на мое откровение «свой» конвоир.

— На самом деле ваши гранаты лишь разъярили гэц-пожирателя, не особо ему навредив, — подтвердил я.

— Так вот почему ты вдруг сгинул тогда? — снова эмоционально зашептал Алонсо. — А я ведь подумал, что рух успел жвалами перехватить тебя и, разорвав, наружу из траншеи вышвырнул, пока мы вниз падали и шарахались там первые секунды, как слепые котята. Об этом и це-стожу доложил, когда под защиту решетки на место общего сбора добрался.

— Ну а я, пока Мимикрия действовала, побежал дальше по траншее ребят наших из-под жвал гэц-пожирателей выручать, — не без гордости признался я. — Еще пару монстров точным броском гранаты в пасть завалил. Даже к Интуиции пару процентов от системы за это деяние получил. А Члюфа — крыса тыловая, что весь бой за решеткой отсиделась — не разобравшись толком, в ссыкуны меня запасала.

— Это я, наверное, виноват, командир.

— Да ты-то тут причем?

— Но я же це-стожу доложил, что ты вдруг сгинул из траншеи, как только гэц-пожиратель рядом плюхнулся. Вот он и подумал…

— У этого говнюка на голограмме портативного отражателя моя метка по любому должна была все время светиться. Проследив же за ее перемещением по траншеям, можно было запросто заметить очевидную связь моего приближения к гэц-пожирателям с их последующей гибелью. Однако, говнистый трунг предпочел закрыть на это глаза, и выставил меня перед всем стожем позорным ссыкуном.

— Ну, может, просто в запарке боя этого не заметил? — предположил Алонсо.

— Да хрен знает. Все возможно.

— Эх, зря ты, командир, конечно, сорвался так там.

— Понятно зря. Но че уж теперь…

Меж тем, пробежавшись по лабиринту крышных траншей, мы выскочили на верхнюю лестничную площадку и, загромыхав по широким ступеням бронированными ботами, начали аккуратный спуск вниз.

Шагающий справа незнакомый конвоир нашего с Алонсо диалога по внутридежевой связи, разумеется, не слышал, шел себе сбоку спокойно, и признаков тревоги не подавал.

Конечно вдвоем с Алонсо, используя эффект неожиданности, мы запросто могли его сбить с ног, повалить и скрутить в любой момент. Но что делать дальше?.. Ведь сбежать даже в мирное время из цитадели на планету населенную рухами для любого имперца было самоубийством чистой воды. Сейчас же, во время осады, это в принципе стало невозможно. Вот и выходило, что попыткой навредить невиноватому, по сути, ни в чем и честно исполняющему приказ це-стожа жалу, я лишь усугублю еще больше свое и без того незавидное положение, да еще и подставлю до кучи верного товарища Алонсо.

Потому пришлось сперва самому смириться с неизбежностью дурацкого ареста, а затем и убедить горячего приятеля не делать глупостей и четко следовать приказу самодура це-стожа.

Однако, вопреки моим чаяньям, без эксцесса добраться до камеры нам не удалось.

Глава 42

Глава 42. Эксцесс

Мы прошли площадку второго этажа, и только ступили на предпоследний лестничный марш, как снизу вдруг оглушительно шарахнуло. Ступени натурально завибрировали под нашими ногами, и, чтобы не загреметь вниз, нам пришлось схватиться за стену и перила.

— Шеф, че это, нахрен, было?..

— Землетрясение, млять!..

— Не-е, скорее, стенотрясение!..

— Блин, у меня вода грязная расплескалась!..

— Млять! У меня, вообще, кастрюля с плиты навернулась!.. — под гвалт возмущенных воплей поваров с кухни (ведь большую часть пространства первого этажа занимала огромная столовая, в кухонном закутке которой вовсю готовился ужин для измотанных затяжным боем на крыше бойцов гарнизона), мы в ускоренном темпе зашлепали вниз.

А на площадке первого этажа, как и обежал це-стож, нас уже поджидал предупрежденный Члюфой начальник тюремного изолятора, готовый проводить арестанта с конвоем в соседствующий со столовой зарешетчатый коридор. Тюремщиком оказался гигант саарк, форменный комбез которого смешно топорщился на мускулистом теле из-за произвольно смявшейся длинной густой шерсти под ним. В руках огромного «снежного человека» здоровенная метровая дубина с электрошокером казалась безобидной игрушкой, из его кобуры на поясном ремне торчала рукоять пистолета.

Скользнув по нашей троице равнодушным взглядом, саарк процедил:

— Следуйте за мной, — и, не дожидаясь ответной реакции, направился к приоткрытой решетчатой двери в свои владения.

Но едва мы развернулись, чтоб идти за ним, как где-то рядом вновь оглушительно долбануло. И в этот раз к сопровождающему взрыв поло- и стенотрясу прибавилось облако пыли, вырвавшееся на лестничную площадку со стороны зала столовой.

Вновь за взрывом тут же последовала истеричная кухонная многоголосица:

— Да твою ж мать! Я чуть палец себе не отсек!..

— Ого! Шеф, глянь, там вроде трещина на стене появилась!..

— Гажа, придурок, какая, в жопу, трещина! У цитадели стены толщиной более трех метров!..

— И правда, шеф, Гаже не почудилось, это реально похоже на трещину!..

— Да как вы, вообще, в эдакой пылище что-то разглядеть можете?..

— Во-во! По тому и пылища, что трещина!..

Но дослушать испуганную перебранку соседей нам помещал поторопивший провожатый:

— Эй, ну че там встали-то, — спокойный, как слон, саарк, гостеприимно распахнув дверь коридорной перегородки.

— Тебя что, это все совсем не напрягает? — махнув рукой в сторону запыленной столовой, озвучил наше общее замешательство безымянный конвоир.

— Не мое дело, — пожал плечами мохнощекий пофигист. — Мне приказано сопроводить в камеру аресто…

Очередной мощный взрыв сопровождался на сей раз шрапнелью разлетающегося во все стороны бетона и ворвавшейся в столовую струей пламени. Последняя, к счастью, находясь, видимо, на излете ударной мощи, оказалась вялой и через пару секунд уже благополучно иссякла. Но даже этих двух секунд, при на глазах иссекающем напоре, хватило, чтоб залить площадку квадратов двадцать возле образовавшегося в стене разлома таким ядреным напалмом, под которым не хуже дерева запылала даже каменная плитка пола. Попавшие же под огненную струи извне пластиковые столы со стульями и вовсе плавились парафиновыми свечами за считанные секунды.

Благодаря защите МБПП, нас троих взрывной волной из зала столовой лишь пошатнуло, плюс по бронепластинам доспеха забарабанило «градом» из нескольких долетевших до лестничной площадки осколков бетона. Одетого же в тряпичный комбез саарка, несмотря на более дальне относительно нас положение, снесло в распахнутый им же дверной проем изолятора и, судя по тому, что гигант там, в коридоре, тут же затих, весьма неслабо приложило башкой о стену.

— А-а! Кто-нибудь!.. А-а! Я ранет! Спасите! — раздался одинокий слезливый вопль с кухни. Молчание же коллег бедняги с большой вероятностью намекало на их массовую