Два раза в неделю Моня караулил помещение какой-то вялой конторы. Лиза не сомневалась, что контора была чахлой, а дирекция – сборищем безумцев, потому что только безумец мог посадить Моню сторожем. «Да там и красть-то нечего, кроме меня!» – отзывался Моня о своей охранной деятельности, но к должности отбывал со всей важностью.

На рабочем месте Моня развел хозяйство: повесил в конторе занавесочки, отволок туда старый чайник, потравил мышей, прикармливал двух котов. Почему-то его держали и даже иногда выписывали премии.

И гостиную Аня узнала, место полированного рыжего серванта теперь занимала небольшая стенка, в ней стоял телевизор, а вот диван и тонконогие кресла остались.

– А слоников нет, – произнесла Аня. – Все как в детстве.

Лиза независимо вскинула голову. Она к этому безобразию больше не имеет отношения.

– А я замуж выхожу! – бросила она.

Аня нерешительно шагнула к ней, и Лиза не отстранилась, оттаяла под ее руками, тоже обняла ее, и они немного покружились вдвоем, как в детстве. Внезапно оттолкнув испуганную Аню, Лиза бросилась искать что-то в стенке.

– Погоди, сейчас я тебе что-то покажу! – Она вытащила пыльный мешочек и, робко-торжествующе глядя на Аню, высыпала на стол крошечные фигурки. Вдруг Аня будет над ней смеяться?

– Ой, Буратино, Мальвина, Пьеро... – задыхаясь, причитала Аня, гладя фигурки.

Маша смотрела на них удивленно.

Немного помявшись, Лиза решилась и произнесла все еще кукольно-вежливым голосом:

– Возьми, я тебе дарю на память. – Она протянула Ане хрупкого Пьеро в белом балахоне. – Или нет... возьми лучше Кота Базилио и Лису Алису... или только Базилио... – Отдать Пьеро оказалось невозможно жалко, все равно что отдать собственное детство. Не могла она с ним расстаться!

– Эй, девочки, что здесь происходит? – раздался голос Ольги. – У вас дверь открыта.

– Игрушки делим, – ответила Маша.

– А за кого ты выходишь замуж? – вспомнила Аня, сжимая подаренные фигурки в кулаке.

Ольга с Машей переглянулись, а Лиза ответила небрежно и чуть смущенно:

– Игорь Петрович – заместитель начальника строительного треста. – Лиза скромно потупилась, словно ожидая аплодисментов. – А жить мы будем у него. Четырехкомнатная квартира в сталинском доме прямо рядом с парком.

– Расскажи своей новоприобретенной сестре поподробнее, кто наш избранник. Про машину, дачу... И не забудь отметить, что он тебе в отцы годится! – шепотом ядовито добавила Маша, а Ольга укоризненно вздохнула.

– Дурочка ты, я тебе сто раз объясняла, это же просто замечательно, что он старше меня! Я с ним чувствую себя... – Лиза на секунду задумалась, – как за каменной стеной!

– Эх ты, журналистка, не могла придумать что-нибудь не столь избитое! – насмешничала Маша. – И прекрати улыбаться дебильной улыбкой!

Лиза сама почувствовала, что ее расслабленно-счастливая улыбка переходит в идиотскую гримасу. Как хорошо ей с Игорем, спокойно и доверчиво, как с отцом, если бы у нее был нормальный отец... Вот, например, как Додик у Ани...

– Ну пожалуйста, если хочешь... – Лиза произнесла голосом первой ученицы. – Я чувствую себя с ним, как будто я хрупкая елочная игрушка и меня обернули в вату, или будто я лежу под пушистым одеялом, а за окном пронизывающий ветер, или будто мне по лицу метут такой пушистой метелочкой нежно-нежно, почти невесомо... Ну как?

– Избитые ассоциации, Бедная! – дребезжащим голосом замглавного ответила Маша.

Лиза передернула плечами:

– Зато правда!

– А у меня есть... Олег, – почувствовав ее раздражение, заторопилась Аня. – Только в смысле карьеры он никуда не годится, просто студент, да еще и иногородний...

«Странно, – удивилась Лиза, – неужели Дина, которая всегда стремилась получить для дочки самое лучшее, разрешила ей встречаться с иногородним студентом? Он, наверное, из золота!»

– Девочки, раз у нас две невесты, Лиза и Маша, давайте гадать! Считается, что к невестам духи приходят охотнее.

Последнее время Ольга увлеклась экстрасенсорными явлениями, пыталась сама двигать предметы и донимала Лизу звонками на работу. «Ты почувствовала, что я тебе транслировала? – настойчиво приставала она. – Да? А что именно, подробно расскажи».

С ее приходом что-то неуловимо изменилось. Маша выглядела уже не такой надутой, все еще смущенная Аня улыбнулась, а Лиза перестала говорить искусственным голосом.

– Давайте гадать, – равнодушно согласилась она. Такой вышел странный вечер, что можно и гадать, все равно. – Что нам нужно, кроме?..

– Лиза, быстро тащи маленький круглый столик, ручки и бумагу! – оживленно командовала Ольга. – Мы просто попробуем сосредоточиться и вызвать дух... кого?

Погасив свет, они уселись за стол.

– Давайте пригласим Марину Цветаеву... – удивляясь собственной податливости, предложила Маша. Она отнесла это на счет беременной вялости, в обычном состоянии ни за что не поддалась бы на эту глупость.

Ольга теперь всегда была в «потустороннем» настроении, Машина независимость с беременностью поубавилась, она стала очень внушаемой, а сестры были как два коктейля из радости, смущения и сожалений. Душевно все вместе они сейчас представляли сильно взбаламученную группу, поэтому, когда Ольга густым голосом спросила, готовы ли они, девушки по-кроличьи покорно кивнули.

– Марина... Вы можете нас посетить? – вежливо поинтересовалась Ольга. Все замерли. – Мне кажется, она здесь, я чувствую. Ну, спрашивайте, а то она может исчезнуть в любой момент...

– Марина... будет ли мой брак счастливым? – прошелестела Лиза. Пусть все это ерунда, но почему бы не спросить на всякий случай?

– И мой, – хором произнесли Аня с Машей и смущенно переглянулись.

В ответ раздался звук, напоминающий слабое рычание. Девочки вздрогнули.

– Она и правда здесь, – выдохнула Ольга.

– Я здесь! – прокричал из прихожей Моня и, лучезарно улыбнувшись, внес себя в комнату как лучший подарок. – Вы почему без света сидите?

– Дядя Моня, – хихикнула Ольга, – мы думали, что вы – дух Марины Цветаевой...

– Чей я дух? – подозрительно поинтересовался Моня. – Вы могли бы вызвать мой дух с помощью палки копченой колбасы, я бы сразу явился, – размечтался он.

– Дед, ты Аню нашу узнал?

– Ой, Анечка, наша куколка! – Моня прорулил к ней между стульями как ловкая толстая гусеница. – Ой, сколько ж лет прошло, красавица ты моя!

Пока Моня пел и обнимал такую по-новому красивую Аню, Лиза смотрела в сторону. К горлу подступила старая, давно забытая детская тошнота, в которой слились ярость и обиженно– плачущее недоумение: «А я, я? Как же я?! Аню любят, а меня нет. Лучше бы мне родиться у Додика с Диной!»