терминал, отключённый и бесполезный. Рэм скосил на него взгляд. Стратосу стоит отдать некую дань уважения. Лишившись источника информации, он всё равно приехал сюда. Не побоялся сунуться к Нувалу с одними только подозрениями. Надеялся, что терминал пригодится.

— В машине мне пришло сообщение, что терминал заблокирован, — признался Рэм. — Коммуникации с достопочтимым дором Стратосом дали мне понять, что передо мною встал вопрос личной безопасности. Так что… Все доказательства были там. Ну, или, может быть, у дора Бонза сохранились некоторые возможности?

— Допустим, — ответил старик через паузу. Отличные новости. Без доступа к информации жизнь казалась пустой.

— Тогда будет проще, — Рэм расправил плечи, краткое слово Гатара придало ему сил. — Я смогу это доказать даже без доступа к базам Калькуляции. Хотя хватило бы одного инфопотока от жрецов. Но я хочу понять, что происходит. Как Нувал оказался в такой компании? Как у тебя, — он посмотрел на Лиама, — хватило ума поехать к Нувалу? Что вы вообще тут делаете, дор Бонз?

— Пока ничего сложного, дор бывший дознаватель, — сказал Дэвиант. Он положил шляпу на стол, откинулся на спинку стула. За его спиной по траве прошёлся пушистый рыжий кот. На миг животное настороженно посмотрело в сторону Рэма, но Консворт понимал, что с улицы заседающих людей не видно. — Мой отец облажался. И должно быть я ужасный сын, что так говорю, но… Он десятилетиями говорил о том, что ветвь Воннерута была бы идеальным правлением. Я никогда не понимал, как можно вести такие речи, когда во главе Империи стоит Стоик. Воннерут и Стоик друг друга не то, чтобы любили…

Гатар Бонз страшно хмыкнул.

— Да, дор Бонз знает об этом больше. Собственно, когда мой отец решил сдать Раберсов — я предупредил их об этом и помог выбраться с планеты. Не то чтобы я как-то особенно к ним относился, — Дэвиант чуть поклонился Стратосу, — но в текущей ситуации это показалось мне лучшим выводом. Потому что то, с чем ведет дела отец — омерзительно.

Холёное личико Дэвианта изуродовала гримаса отвращения.

Рэм взял стоящую на столе бутылку воды. Плеснул в стакан, сделал несколько глотков, пристально глядя на Нувала.

— Ну и благородного дора Бонза мне пришлось спрятать подальше, чтобы отец и его не обвинил в предательстве. Новому императору очень нужны были те, кого можно показательно казнить. Так можно припугнуть недовольных.

— Ты не слишком то его любишь.

— Я не люблю тараканов, — сказал Дэвиант без тени улыбки. — А он таракан. Я это знаю совершенно точно.

— Тогда зачем тебе какие-то доказательства?

Нувал подался вперёд, облокотился о столешницу.

— Потому что я хочу понять его связь с этими кораблями, дор Консворт. Понять их ценность. Можешь назвать это чутьем. Но они, уверен, очень важны.

«Или же твой папаша собирает тех, кто может доставить неприятности, в одном месте» — подумал Рэм.

— Я вижу здесь представителя одного из самых знатных родов Империи, — сказал он вслух. — Который знает, что Император — таракан. Почему вы не обнародуете это знание? Почему не возьмете штурмом Императорский дворец? Убить его и всё. Или это вы и пытались его штурмовать?

Лиам закатил глаза.

— Да, я уже слышал про гражданскую войну. Но разве это не лучше, чем стать частью Улья? — раздражённо спросил Рэм.

— Пока у нас есть шансы обойтись малой кровью… И мне кажется они таятся в тех титанах, о которых ты говорил, — произнес Дэвиант. — У Калькуляторов есть свои режимы при насильственной смене правящей крови. Это добавляет нам неприятностей. Без проклятого Ордена Империя падёт в тёмные века. Наступит хаос. Сложные механизмы сложно поддерживать. И невозможно заменить. Убьем императора и запустим весь процесс с нуля — рискуем не увидеть его окончания, дор дознаватель. Миллионы не увидят его. А оставшиеся в живых позавидуют тем миллионам. Когда Халамеры создавали Калькуляцию они учитывали человеческую натуру. Одно дело если жрецы засвидетельствуют смерть от болезни и старости, и совсем другое если правителя убьют.

— Но это не помешало взорвать Стоика, — вставил Рэм.

— Потому что отец знал о приближении Воннерута, — заметил Нувал.

— Отец? — прищурился Консворт. — Причем тут твой отец?

— Я уверен, что именно он был инициатором события, которое погубило Стоика. Именно он, пусть и руками Малкона, привёл в действие взрывное устройство. Потому что ждал Воннерута и хотел видеть на троне его, а не маньяка.

— Маньяка? Серьёзное обвинение.

— Да. Серьёзное, — проскрипел Гатар Бонз, старческие пальцы дрожали над пультом управления. — Но правдивое.

— Адова канитель, дор Бонз, что вы об этом… — удивился Рэм.

— Корабли, — жёстко прервал его Дэвиант. — Сначала расскажи мне про корабли Стального Клыка. А потом, пока я решаю, что делать — сможете поговорить подробнее о делах прошлых.

Старик в кресле Медикариума стал будто бы чуточку меньше. Из него ушла мощь, как вода из ванной с выдернутой затычкой. Старый и больной человек. Видевший то, чего не следовало бы никому. Курировавшего дело о смерти Шорса… Глубина меня забери!

— Корабли… — медленно повторил Рэм, с трудом оторвал взгляд от бывшего верховного дознавателя. — Хорошо. Значит… Корабли…

И он начал свой рассказ.

Глава двадцать третья

Рэм Консворт

По небу плыло облако, пушистое, аккуратное, словно вылепленное настоящим профессионалом в деле облакостроения. Рэм лежал на спине, закинув руки за голову, и смотрел как белое пятно затягивает голубые просветы меж дрожащих берёзовых листьев. Где-то далеко тарахтел уставший от службы двигатель. Позади, от утопающего в зарослях на берегу домика, послышался стук.

Консворт в очередной раз сглотнул горечь. Не глядя потянулся за стаканом воды. Приподнялся в кресле, и, уставившись на изрытую кувшинками озерную гладь, допил всё до конца. Повернулся к домику, в надежде, что стук означал визит адъютанта Гатара Бонза.

Да, так и есть. Консворт легко поднялся на ноги, махнул рукой мужчине, вежливо ждущему у двери. И стоящему, разумеется, к Рэму спиной. Идти и кричать ему было как-то не с руки. Как-то неудобно. Поэтому Консворт молча зашагал по тропинке к визитеру, стараясь не перейти на постыдный бег.

Гатар обещал ответить на все вопросы, когда отдохнёт от собрания. Дор Бонз более не был небожителем, служившим когда-то самому Рэйарду Второму. Он стал источником невероятной информации. От которой Рэм возбуждался не меньше чем от образа шлюхи-морта.

Консворт машинально хлопнул по нагрудному карману рубахи. На месте таблетки. На месте.

Визитёр снова постучал. Ещё сильнее. Но настойчиво не оборачивался, нелюбознательный гонец. Ну брось ты, зараза, взгляд вдоль тропы, и увидишь! И мне не унижаться и тебе быстрее работу выполнить. Рэм стиснул зубы, ускорив