ожидал, они ни в кого не попали. Лишь пули бесполезно просвистели в воздухе над нашими головами. Но, я приказал не стрелять, пока неприятель не подойдет еще ближе. Ведь французы, потратив заряды, могли рассчитывать только на штыки своих ружей. Следовательно, ничего сделать моим бойцам они были просто не способны до тех пор, пока не поравняются с нами. А для этого им сначала было необходимо перейти дорогу. Вот только, бить себя штыками мы неприятелю не позволили.

Едва французы рванулись вперед, и, приготовив штыки к бою, ступили на дорогу, как и мы ответили им своим залпом, который сразу уполовинил их количество. А вслед за этим семеновцы, поднявшись из придорожной канавы, встречной штыковой атакой опрокинули супостатов, соотношение количества которых к нашему после стрельбы оказалось один к трем в нашу пользу. Да еще каждый семеновец оказался выше и физически крепче французов. Так что никаких шансов у обозников выстоять в штыковом бою против нашего взвода не имелось. К тому же, в это самое время из леса прямо к вырубке выскочил засадный отряд Дорохова, быстро расправившись с несколькими оставшимися там конвоирами. И пленные драгуны даже не успели удивиться тому, что вновь обрели свободу.

Глава 29

Взяв легко ранеными двух пленных солдат противника и допросив их, мы поняли, что противостояли нам вовсе не фуражиры боевых частей, а зеленые новобранцы, которыми командовал туповатый и самонадеянный тыловой лейтенант. Этот немолодой тупица, призванный в армию из гражданских чиновников, видимо, не знал никакой иной тактики, кроме линейного построения, все же гораздо больше характерного для войн монархической эпохи прошлого XVIII века, чем для более маневренной войны, которую старался вести Наполеон, применяя не только классические пехотные линии, но и активно внедряя новую тактику ведения боевых действий рассыпным строем и атаки колоннами.

К тому же, увидев наши французские шинели и то, как после первых же выстрелов мы прыснули в канаву, лейтенант обозников решил, что перед ним всего лишь отряд дезертиров, которые струсили принимать бой и оттого спрятались за дорожной насыпью. Потому этот самоуверенный дурак и подумал, что, развернувшись в линию, напугает нас одним лишь видом наличия регулярных войск. Но, он здорово просчитался, за что и поплатился, получив в рукопашной схватке штыком прямо в сердце от одного из семеновцев.

Несмотря на то, что победа над обозниками далась нам легко и быстро, трое наших получили ранения. Двое солдат все-таки напоролись на вражеские штыки, а один из бойцов Дорохова поймал пулю. И лишь по счастливой случайности груз-200 на этот раз не пополнился нашими мертвецами. Да и наши трехсотые оказались ранены легко. Впрочем, в условиях отсутствия антибиотиков любая рана здесь могла стать летальной, и выживаемость раненых более зависела от индивидуальных особенностей организма противостоять инфекции, нежели от мастерства медиков, которое пока являлось, скорее, приятным и редким исключением из общего правила антисанитарии и просто пещерной некомпетентности, царящей тут в медицине практически повсеместно.

Как только бой закончился, я приказал воспользоваться временным лагерем лесозаготовителей для отдыха. Время едва перевалило за полдень, но люди в нашем отряде уже устали, поскольку большинство из них не сомкнуло глаз за всю ночь, участвуя в погрузочных работах. И я намеревался предоставить время бойцам на дневной сон, понимая, что, хотя бы, час им обязательно нужно поспать. А уже потом, подкрепившись и отдохнув, солдаты продолжат путь с новыми силами. Ведь, если судить по карте, впереди нам предстояла более трудная часть пути с крутыми подъемами на горной дороге, поскольку высота гор в восточном направлении постепенно увеличивалась.

Но, самая большая проблема заключалась в том, что двигались мы слишком медленно. И потому до замка Здешов-Козел добраться за один дневной переход нечего было и мечтать. Хотя Леопольд Моравский и не соврал. Просто этот аристократ мог позволить себе мчаться между замками на дорогих скакунах, подкрепленных не менее породистыми запасными лошадьми, спокойно преодолевая расстояние в семь десятков верст за один световой день. Мы же с нашим громоздким обозом тащились очень медленно, делая не больше шести верст за час на пологом подъеме.

Победа над новобранцами, никогда еще не участвовавшими в сражениях и отправленными в обозники, далась нам легко. Но, обольщаться не стоило. И, если придется заночевать в дороге, то надлежало выбрать место достаточно защищенное для того, чтобы внезапно нагрянувшая неприятельская кавалерия не застала нас врасплох. А что французские кавалеристы рано или поздно настигнут нас, я не сомневался. Меня даже удивляло, что до сих пор не настигли.

Впрочем, если даже из Ольмюца с самого утра выслали жандармов на поиски фельдъегеря, то пока эти жандармы пробрались в замок Гельф и освободили там пленных, прошло немало времени. К тому же, уезжая, ворота мы закрыли, а тяги опущенной железной решетки обрубили, чтобы ее не так-то просто было поднять. И пока они там провозились, прошло никак не меньше трех часов. Послать же гонца из Гельфа в Ольмюц с докладом о нашем выдвижении тоже требовало времени, как и само принятие решения командованием гарнизона об отправке погони.

Да и выделение наряда войск для этой цели не произойдет за считанные минуты. В штабе сначала разработают операцию против нас. Военная бюрократия работает не быстро. А кавалеристы, получив приказ, тоже вряд ли соберутся в путь за считанные минуты. Следовательно, какое-то время до встречи с вражеской кавалерией у нас оставалось. Вот только мне совсем не хотелось, чтобы кавалеристы настигли нашу колонну на марше.

Впрочем, лагерь-бивуак французских лесозаготовителей подходил для встречи вражеской конницы гораздо лучше, чем дорога. Если тут организовать оборону с умом, то конница лишится своего преимущества. Мы же вполне сможем отбиться, защищенные лесом с трех сторон от кавалеристских атак, если с четвертой стороны разместим препятствие, например, в виде поваленных друг на друга деревьев. И потому я обратился к только что освобожденным драгунам, все еще сжимавшим в руках пилы и топоры.

— Братцы, драгуны! Наша пехотная рота Семеновского полка, совершающая рейд по тылам неприятеля, только что сумела освободить вас из французского плена. Но, нас преследует вражеская кавалерия. Потому я приказываю вам еще немного поработать для того, чтобы сделать засеку возле нашего лагеря. Необходимо обезопасить обоз, в котором находятся раненые и беженцы. Обещаю, что после предоставлю всем, кроме караулов, два часа дневного отдыха.

Тут один из драгун вышел вперед и сказал:

— Семеновская рота, говоришь? А ты кто таков будешь, ряженый во французскую шинель?

Я тут же скинул свой маскировочный наряд, под которым