приведёт мой поступок — но верю, что ты сделал бы на моём месте точно так же.

Думаю, ты уже знаешь, о чём я собираюсь тебе сказать.

Да, я болен. Мне осталось не более месяца — по крайней мере, так говорят врачи — и смысла мне быть в больнице нет.

Через месяц меня не станет, так или иначе — но, согласно теории квантового бессмертия, с которой ты наверняка знаком, никто из нас не умирает, и всегда есть Вселенная, где существует некая альтернативная здоровая версия нас самих.

Я наблюдал за тобой какие-то время — не самостоятельно, разумеется. Мне приходилось просить об этом под разными предлогами Ши Минцзина, с которым ты, к счастью, не был знаком.

Так я узнал, что ты живёшь один.

У тебя никого не было — а, значит, ты ничего не потерял бы, переходя в иную Вселенную.

Я прошу прощения у тебя за то, что вынужден был поступить именно так — но, боюсь, у меня действительно не было выбора. Ты будешь помнить обе жизни, проводя время во втором мире, поэтому ни о чём не беспокойся. Я действительно в этом уверен, иначе бы не затеял всё это.

Я пошёл на этот риск ради него.

Я знаю, ты не оставишь его — и почему-то уверен, что ты сумеешь о нём позаботиться.

Думаю, ты однажды поймёшь меня. И возможно простишь — даже если не простит он.

Прошу, держи это в тайне — я не хочу, чтобы он тосковал по мне — особенно теперь, когда у него есть ты.

Спасибо.”

Запись закончилась уже как минут десять, а Чу Ваньнин продолжал смотреть в одну точку, пытаясь понять, что чувствует.

Он был зол на профессора Чу — но это была бессильная глупая злость, больше напоминавшая волны, разбивающиеся о скалы.

Он не мог ничего изменить — но при этом понимал, что профессор совершенно точно не мог предугадать, что он повстречает в эти три года накануне смещения Мо Жаня из другого мира.

И уж тем более никто из них не мог знать, что Чу Ваньнин полюбит не того Мо Жаня — и в результате окажется в ситуации, когда не сможет к нему вернуться.

Что он теперь мог предпринять?..

Он стёр видео, действуя на автопилоте — а затем выключил ноутбук и прямо в одежде забрался на диван, закутавшись в плотное одеяло.

Впервые он не понимал, как исправить ситуацию.

Ему было жаль Мо Жаня из другого мира — и жаль Мо Вэйюя, который три года ждал человека, которому даже не хватило смелости перед ним открыться. Который предпочёл исчезнуть, ничего толком не объясняя, и пожертвовать чьей-то судьбой… не потому, что ему хотелось продолжать жить, а потому что он не был достаточно храбрым, чтобы остаться и хотя бы рассказать правду.

Профессор Чу пошёл на всё это из любви к Вэйюю — но что же теперь было с любовью самого Чу Ваньнина? Кто теперь интересовался его чувствами?..

Он даже не мог понять, как правильно было бы поступить, если бы у него всё же был выбор: отправиться в свой мир, где его ждал Мо Жань, или всё-таки остаться с Мо Вэйюем этого мира?..

Где в этом всём должно было остаться место ему самому?

Его желаниям?..

Любой выбор казался неправильным — как и мысль о том, чтобы выбирать.

========== Часть 2. Глава 11 ==========

…Той ночью Мо Жань долго не мог уснуть. Лежал без сна в постели, зло глядя в пустой потолок.

Он предполагал, что профессор Чу не исчез бы на три года без определённых причин, и даже наивно убеждал себя, что однажды сможет их каким-то образом понять.

Думал, что ему будет всё равно, почему Чу Ваньнин решил уйти, если тот к нему однажды вернётся.

Вот только он понятия не имел, что делать ему теперь, когда в его жизнь действительно вернулся Ваньнин — который совершенно точно никогда более не станет прежним.

И который не выбирал к нему вернуться.

Этот выбор сделали вместо него.

Он находился в чужом ему мире, жил в квартире, которая ему больше не принадлежала, с человеком, быть с которым не собирался.

Которого даже толком не знал.

И он ничего не мог исправить…

Мо Жань закрыл лицо руками, пытаясь прекратить этот чёртов поток дерьмовых мыслей.

…Он ведь любил Чу Ваньнина.

Все эти годы ждал его — разве этого было мало?

Быть любимым. Окружённым заботой и теплом.

Даже если он больше не помнил Мо Вэйюя… даже если он был для Чу незнакомцем — разве чувств Мо Жаня было мало, чтобы найти хоть какой-нибудь отклик?

Вэйюй скривился, понимая, как жалок в своих попытках оправдать произошедшее.

Его вины в том не было, но он видел, с каким отчаянием Чу Ваньнин смотрел на него, как бессознательно несколько раз за вечер тянулся к телефону — а затем останавливал себя и убирал руку.

Он хотел бы написать Мо Жаню другого мира — но не решался. Не находил сил, зная, что больше его никогда не увидит.

Мо Вэйюй не подал виду, словно что-то заметил, но он всё понял.

Должно быть, он начал понимать ещё тогда, впервые услышав о другой Вселенной и том, что Чу переписывался с кем-то ещё.

Он знал, что между ним и Ваньнином всё ещё искрило — но что насчёт другого Чу Ваньнина и Мо Жаня из параллельной Вселенной?

Что насчёт них?..

Мо Вэйюй сел в постели, отбросив душное одеяло. Ему было противно от самого себя — теперь он понимал, почему на самом деле так торопился.

Ему хотелось видеть в Чу Ваньнине только профессора Чу. Не, того, другого, из чужого мира — а прежнего Ваньнина, знакомого до боли в груди, до дрожи в пальцах.

Но прежнего Чу Ваньнина больше не существовало.

Никого из них.

Мо Вэйюй вздохнул.

Он успел подслушать часть того мерзкого видео, оставленного профессором для Ваньнина — но куда хуже было продолжение.

Чу Ваньнин, удалив запись, выключил ноутбук и отправился на диван. Лёг прямо в одежде и, укрывшись с головой, затрясся от рыданий.

Он плакал почти бесшумно, но каждый тихий всхлип вонзался Мо Жаню прямо в мозг. Каждое нервное вздрагивание чужих плеч выворачивало душу наизнанку.

Мо Жань не помнил, как долго простоял в дверях гостиной незамеченным, но в конечном итоге Ваньнин наконец уснул, видимо, окончательно выбившись из сил.

Мо Вэйюй тоже хотел бы уснуть, или хотя