Ланди горестно вздохнул в трубку.

– Возможно, принимает желаемое за действительное. Прекрасно сознает, если тело не Лео, сын превращается из самоубийцы в убийцу. В этом случае все обстоит не так, как с Эммой Дерби: у нас на руках труп и прямо указывающие на Лео Уиллерса улики, что губительно для репутации семьи. И сэр Стивен скорее признает, что его сын умер, чем совершил преступление.

Такое не укладывалось у меня в голове. Чем бы ни провинился сын, я не мог представить, чтобы отец так относился к своему кровному отпрыску. Но, вспомнив холодного, безукоризненно одетого человека, подумал, что Ланди, возможно, прав.

– Вы меня слушаете, доктор Хантер?

– Да. – Я заставил мозг вернуться в реальность. – Удалось что-нибудь обнаружить в доме?

– По сути, нет. В могиле, кроме собаки, ничего не оказалось, дом словно стерилизовали. В шкафах чистота и порядок, в корзине для грязного белья пусто. Единственно, что всплыло: не исключено, что кроме «Мобри» пропало еще одно ружье.

– Не исключено?

– Мы пытаемся докопаться до сути. Для «Мобри» в кабинете Уиллерса был специальный сейф. Уборщица заявила, что он пуст, и мы решили, что ружье оттуда взяли. Но когда в прошлом году дом перестраивали, оружейную превратили в гимнастический зал. И перевели в подвал вместе со всем, в чем Уиллерс не нуждался.

– У Уиллерса была своя оружейная? – Мне казалось, он не любил стрелять.

– Досталась с домом. Сэр Стивен по всем отзывам был умелым стрелком и устраивал стрелковые праздники, когда туда приезжала семья. Кроме «Морби», остальные ружья были старше. В оружейной шесть ячеек, но стволов обнаружилось только пять. Никто не знает, когда и почему пропало шестое ружье. А если знают, не говорят.

Послышалось шуршание, Ланди, заговорив, причавкивал, и я решил, что он снова глотает антацид.

– Была. И, насколько нам известно, ключами владели только Лео Уиллерс и его отец. Домработница сообщила, что в столе Уиллерса хранились запасные, но они по-прежнему там.

– Что же, по-вашему, случилось с другим ружьем?

– Хороший вопрос. – Возникла пауза, пока он жевал и глотал. – Возможно, ничего. И пока что-нибудь не откроется, нужно непредвзято следить за тем, что происходит вокруг. А как дела у вас? Открылись новые кючи к тому, кого мы нашли в устье?

– Все, что я увидел, подтвердило предположение, что этому человеку лет двадцать пять. Никаких врожденных дефектов костей, суставы изношены не сильно. Скелет вполне пропорционален: широкие ключицы и лопатки, хорошо сформированные ребра, узкие бедра. Не стану утверждать, что его сложение атлетическое, но тело выше пояса имело V-образную форму. И, вероятно, развитую мускулатуру, чтобы управлять подобным костяком.

– То есть он был хорошо сложен?

Удачный скелет не всегда свидетельствует о хорошем телосложении. Обладатель хорошего скелета может быть тучным или больным, а найденное в устье тело претерпело слишком сильные изменения, чтобы что-то утверждать. Но человек был молодым и, скорее всего, вел активную жизнь. И судя по одежде, не страдал ожирением.

– Скорее всего, да, – подтвердил я. – Единственный изъян – молоткообразное искривление пальцев ноги. Но я начинаю думать, что у человека его возраста это вызвано повторяющейся травмой. Или, хотя в это трудно поверить, неправильно подобранным размером обуви в детстве.

Я почти услышал, как в голове инспектора крутились мысли:

– Вы говорили, что жертва, возможно, продукт смешения рас. Вы продолжаете так считать?

– Я знаю только то, что уже говорил. Не более того. Мое предположение основано на строении глазниц и переносицы. Категоричнее утверждать не берусь.

Я вспомнил, как насторожился Ланди, когда еще в доме Лео Уиллерса я упомянул, что жертва, возможно, продукт смешения рас.

– У вас есть соображения, кто он таков?

– Ничего определенного. Но наводит на мысль о некоем мошеннике, который, по словам садовника, болтался у дома до исчезновения Уиллерса. Он видел его мельком, но говорит, что это моложавый, темнокожий мужчина. «Похож на иммигранта или беженца» – так он определил. В округе иммигрантов немного: здесь нет ни работы, ни жилья. А если кому-то захочется нелегально причалить к берегу, дальше на побережье есть много более удобных мест. Что могло понадобиться здесь беженцу?

– Вы полагаете, он мог быть человеком смешанной расы?

– Не исключено. Газеты пестрят сообщениями об иммигрантах, а Кракхейвен не то место, где живут люди разных рас. Вот садовник и решил, что это иммигрант.

Вспомнив увиденный вчера безнадежный городок с закрытыми магазинами и дикими на вид подростками, я решил, что в рассуждениях Ланди есть смысл. Но предположение, тем не менее, смелое.

– Это не значит, что найденные останки принадлежат тому самому лицу. И не объясняет, что понадобилось неизвестному у дома Лео Уиллерса.

– Нет, – согласился инспектор. – Но в недавнем прошлом была серия ограблений в уединенных домах, и я подумал, не высматривал ли неизвестный, чем можно поживиться у Уиллерса. Когда мы считали, что Уиллерс совершил самоубийство, эта версия не принималась в расчет: в доме установлена надежная сигнализация и о новых ограблениях больше не сообщалось. Но кто знает, не стояло ли за появлением неизвестного нечто большее.

Эта мысль пришла в голову и мне, только я не знал, что могло за этим стоять. Но Ланди напомнил мне о другом.

– Рэйчел сказала, что их тоже ограбили. Вскоре после того, как пропала ее сестра.

– Было такое, – задумчиво подтвердил инспектор. – Одно из первых ограблений.

– Полагаете, есть связь?

Послышался шорох. Сначала я подумал, что в телефоне возникли помехи, но потом догадался, что Ланди потирал усы.

– Не вижу, какая. Но уж слишком много совпадений.

Справедливо. Я чувствовал, что инспектор готов закончить разговор, но ему следовало узнать еще об одной вещи.

– Я столкнулся у дома Уиллерса с шофером сэра Стивена, – начал я. – Он сказал, что подслушал чей-то разговор и таким образом узнал о втором теле.

– Нечего сказать, удивили, – кисло отозвался Ланди. – Учитывая, чьи имена значатся в телефонной книге сэра Стивена, меня не удивит, если он узнает о таких событиях раньше, чем мы. Как по-вашему, его шофер просто трепался или пытался вытянуть из вас информацию?

– Не представляю. Но я ему ничего не сказал. Полагаете, он надеялся проинформировать сэра Стивена?

Ланди фыркнул.

– У меня такое мнение: у Уиллерсов никто не удержится на работе, если четко не сознает, с какой стороны намазано масло.

– Тогда с какой стати он хулил Лео Уиллерса? – Я не мог представить, чтобы сэр Стивен обрадовался тому, как его работник отзывался о его сыне.

– Согласен. Это кажется странным. – Я почти увидел, как насупился инспектор. – Ладно, проехали.