А Богомолец вернулся из Праги в Париж и ждал ответа, который должен был привезти Гибсон. Он опасался вторичного визита к нему работника ИНО и попросил Лаго ежедневно приходить к нему домой с утра: «Нужно будет завести разговор, — наставлял он Лаго, — а тем временем сообщить в “Сюртэ женераль”. Это можно будет сделать только в случае, если вы будете рядом». Поэтому он и просит его быть на квартире.

С Лаго он делится своими оценками ситуации.

Из того, что по его работе в Румынии ИНО известны даже псевдонимы его сотрудников, он делает вывод, что где-то в руководстве румынской разведки есть советская агентура. О его последующей деятельности в Прибалтике и Германии знают такие подробности, которые не были известны полностью ни одному из его ближайших помощников в отдельности. Следовательно, остается предположить, что советская разведка имеет своих людей в штаб-квартире Интеллидженс сервис, и здесь он склонен согласиться с мнением Гибсона, у которого это — идея фикс.

Из Лондона Гибсон привозит неутешительный ответ. Руководство осталось при прежнем мнении.

Пока Лаго дежурил на квартире у Богомольца, у того было достаточно времени, чтобы излить душу. Дело кончено. Ответ, который привез Гибсон, показал, что ГПУ может радоваться. Ему отказали. Гибсон ужасно расстроен. Все его старания ни к чему не привели. Лорд, так Богомолец по примеру Гибсона стал называть руководителя СИС, сказал, что, как это ни печально, но Богомолец сильно скомпрометирован и работу с ним надо приостановить. Свое положение Богомолец считает ужасным. Он не может бороться с ГПУ: оно сильнее его. Ясно, что у него где-то произошел провал, но где — не знает. В своем сотруднике в Варшаве он уверен. Это офицер Дроз-довского полка, у него нет оснований работать с большевиками. Он не сомневается в Лаго и сказал об этом Гибсону. Полностью доверяет он и фон Гольцу в Праге. Остается, как ни крути, предположить наличие советской агентуры в Лондоне.

Барон тем временем пишет письмо Богомольцу, в котором сообщает, что в Праге к нему приходил Гибсон, пили кофе по-варшавски. Сами-то варшавяне этого рецепта, говорят, не знают, видно, свои же эмигранты и придумали. Чеховская героиня, как известно, желала кофею с немножечком коньяку. Здесь компоненты те же, только в обратной пропорции. Видно, поддали мужики. Говорит, Гибсон бросил фразу: «Да-да, противник страшно силен. Дошло до того, что самого Лорда поставил перед крайне неприятной ситуацией».

Богомолец стал уговаривать Лаго продолжать сотрудничество с ним. Сказал, что если отпускаемые Лаго по взаимной договоренности 1200 франков разделить на троих, то есть на Вишневского, Калужского и летчика, то такие деньги он найдет, и Лаго на этот счет беспокоиться не надо. Поговорим с поляками, у них он, Богомолец, всегда может получить место эксперта по советским делам, а значит, и деньги. Есть возможность работать с румынской военной разведкой, но это менее желательный вариант. Ничто не мешает вступить в контакт со 2-м бюро здесь, в Париже. У него, Богомольца, есть сведения, полученные, кстати, от Гибсона, что начальником русского отдела этого бюро вскоре будет назначен майор Кюри, которого он знает еще по Бухаресту. Что касается французов, то это были, пожалуй, иллюзии, а вот поляки и румыны готовы были платить, правда немного.

Очевидно, англичане решили проверить всю агентурную сеть Богомольца с помощью других разведслужб. Поляков, на которых завязаны практически все связники, совершающие ходки на советскую территорию, французов, поскольку один из его, надо сказать, наиболее результативных работников — Лаго — постоянно живет в Париже, где ОГПУ действует весьма активно.

Богомолец уезжает из Парижа, но куда именно, не говорит. Сказал Лаго, что если тот получит сообщение от Вишневского или летчика, то надо сделать копии и отдать жене, она перешлет ему. На столе Богомольца Лаго обнаружил листок с телефоном варшавского пансионата 25-6-10, из чего делает вывод, что Богомолец поехал договариваться со 2-м отделом польского Генштаба. Возможно, оттуда проследует в Бухарест для встречи с румынами, — во всяком случае, фамилии руководящих работников военной разведки и сигуранцы Мурузова и Биано упоминались в связи с возможным интересом к его информационным источникам. Называл он и Гусареску, ставшего начальником бюро политического осведомления при премьер-министре.

Богомолец раздумывает, не пойти ли в «Сюртэ» и тоже посоветоваться насчет своего будущего, но, видимо, сомневается в пользе такого шага. Насколько Лаго известно, отговаривает его и Беседовский, с которым Богомолец как-то затеял разговор на эту тему. А пока попросил пойти в контрразведку Лаго, рассказать там обо всех новостях и посмотреть на реакцию французов. Все время повторяет, что работа Интеллидженс сервис по СССР в значительной мере дезорганизована, во всяком случае до тех пор, пока не обнаружится источник осведомленности советской разведки.

Несколько интересных деталей для анализа ситуации добавляет пражская резидентура ОГПУ, у которой на связи находится «Флейта» (барон фон Гольц). Складывается впечатление, что Гибсон и Богомолец сохранят деловую связь, хотя сказать сейчас, в какую форму это может вылиться, трудно. Когда Гибсон был у барона и предлагал продолжить сотрудничество с ним, то обронил, что с Богомольцем есть на этот счет договоренность. Барон согласился, и Гибсон тут же определил ему жалованье в 85 фунтов ежемесячно, а это больше прежнего. Богомолец наверняка будет стремиться сохранить Гибсона и на будущее в качестве потребителя своей информации. Но одновременно возникает ситуация, когда сам барон может выдвинуться. Загранаппарат полагает, что вряд ли барону удастся получать копии важных сведений, но Гибсон с нашей подачи может по-прежнему, по мнению Гольца, «быть поглощателем дезинформации».

Богомолец просит барона сообщить Гибсону, что он даром времени не теряет и пытается, насколько ему доступно, выяснить причины своих несчастий. Картина, по его словам, получается мрачная. Противник — везде. Призывает Гольца к дополнительным мерам предосторожности. Какая бы трущоба ни была, но есть там прислуга, жильцы. А кроме того, предупреждает он Гольца, может быть и слежка: «Иногда хорошего хвоста и не заметишь». Если говорим по телефону, то давай только на румынском, береженого Бог бережет. Беспокоится, откуда жена Гибсона взяла, что его, Богомольца, супруга Хая на нее сердится. Что за чушь, мы будем рады видеть миссис Гибсон. Похвалил барона за то, что тот по-прежнему считает его, Богомольца, своим руководителем, подчеркивает, что Гибсону об этом известно и он ничего против не имеет. В Центре обратили внимание и на фразу в письме Богомольца к барону о том, что он будет поддерживать связь с полковником, то есть Гибсоном, и в дальнейшем.

В то же время в беседах с Лаго и письмах к Гольцу Богомолец все время повторяет, что его агентура в Москве происшедшим не затронута, он вот-вот ждет поступления информации от Вишневского, Калужского и Княжина. Сказал, что сведения, которые приходили от этих источников, штаб-квартирой СИС всегда ценились. С такой агентурой, мол, не пропадем, да и с англичанами со временем все устроится. Они умные люди и поймут, что такими возможностями не бросаются. Ну а что касается желания проверить все линии, то такова обязанность любой разведки, когда речь идет о провале. Нужно это пережить, и он надеется на солидарность своих добрых друзей, каковыми считает Лаго, Гольца, Васильева.