«Работай, друг. Но как только они окажутся у Целителей, выходи…», — Руса охватило тихое бешенство.

— Асмальгин! — жестким тоном прекратил испуганный гомон слуг, — выводи людей, приступай к подсчету похищенного, организуй уборку. Лапкул, Магзум… все мужчины, аккуратно берем раненых и выносим во двор… — «их пытали, сволочи… ответят за все…», — запрягайте повозку и везите их в орден Целителей[28]. Лапкул, скажи — любые деньги заплачу! Все не уезжайте, достаточно двоих. Остальные помогают Асмальгин. Взялись… — и семеро мужчин понесли раненых.

Грабители особо усердствовали в кабинете, в хозяйской спальне, в будуаре Гелинии, в столовой и комнате домоправительницы, где хранилась «домовая касса». Похитили все украшения, «кассу», серебряную и золотую посуду, одежду с постельным бельем, половину из которых выбросили во дворе. Из буквально развороченного кабинета пропал сундук-сейф с амулетами и заготовками к ним, из нехитрого тайника, устроенного еще прежними хозяевами, исчезло золото. Многочисленные пергаменты валялись помятыми и растоптанными. Спешили, дарковы отродья.

Борис волей-неволей взялся за расследование. Вечером он и Рус сидели в беседке внутреннего дворика и слушали испуганные оправдания Фармана, Главного Следящего Тира и недоброго знакомого Руса.

— Господин Рус, я не отвечаю за стражу! — говорил он подобострастным тоном, — позавчера к ним поступило сообщение, что готовится покушение на князя и с его одобрения усилили охрану дворца!

— Он сам приказал отозвать охрану отсюда? — уточнил Рус.

— Что ты, господин Рус, это командир городской стражи, полковник Мирхан лично! Я указывал ему на недопустимость этого решения, — голос Следящего превратился в гордо-пренебрежительный, — а он настоял на своем, дурак. «Там нет госпожи Гелингин» ответил он мне. Я его еще тогда предупреждал…

— Были основания? — неожиданно спросил Борис.

— А-а-а, — Фарман покосился на уверенного в себе незнакомца-месхитинца и перевел взгляд на княжеского зятя. Из-за «гостя» разговор велся на гелинском.

— Отвечай, как и мне, — приказал Рус.

— Какие основания, уважаемый! Господина Руса все «ночные волки» уважают, мне агенты неоднократно докладывали…

— Тогда кто, по-твоему, ограбил виллу? И зачем были нужны предупреждения?

— Как зачем?! Случилось же, а я предупреждал! Нет, уважаемый, на что ты намекаешь?! — Следящий чуть не задохнулся от возмущения, — приказ на охрану виллы давал лично князь и ему её убирать! Это своевольство, вот я и предупредил Мирхана: «Как бы чего не вышло, тебе отвечать». Не знал я ничего, могу поклясться!..

— Успокойся Фарман, — оборвал его Рус, — не стоит впутывать богов. Ты уверен, что это не местные?

— Как я могу быть уверенным?! Я знаю одно: эолгульский «ночной князь» Гафур приказывал своим «волкам» не приближаться к «Закатному ветерку» на полет стрелы! Может изменил решение, я не знаю! Я непременно с ним поговорю!

— Как поговорю? — Рус возмутился, — а почему он еще на свободе, если ты с ним запросто общаешься?

— Э-э-э, господин Рус, — растерялся Главный Следящий Тира, — так, видишь ли… «ночные князья» неизбежны и если будет другой, то…

— Ясно, можешь не продолжать, — остановил его оправдания пиренгуловский зять, — короче, мне плевать как, но чтобы тех, кто это исполнил и принимал хоть небольшое участие — нашел! Желательно живыми, — и на мгновение оскалился. Фарману хватило.

— Да, господин Рус!

— Все осмотрел, всех допросил, список похищенного составил? Людей по следам отправил? — Следящий закивал, — иди, ищи. И чтобы я тебя без предупреждения на вилле не видел!

— Строго ты с ним, — произнес Борис, когда Фарман поспешно удалился.

«И это — Главный Следящий княжества, которое разбило сильнейшую армию?! — искренне недоумевал он, — куда смотрит князь?! Не верю в его недальновидность! Скорее это их местные интриги, борьба кланов. Но не до такой же степени! А как он перед Русом держался? Как перед самим князем… хм. Не всё рассказал он о себе, далеко не всё. Но и того достаточно для новых «приключений»…».

— Не думай о князе, как о глупце, — подал голос Рус и Борис еле сдержался от вздрагивания. Показалось, что он услышал его мысли, — преступность в столице низкая и Фарман «Главный» только по названию. Просто… — чуть не назвал имя Максада, — тот, кто на самом деле следит за порядком, пока в отъезде. А с этим Следящим у меня особые отношения. Он меня в темнице держал и теперь боится мести. Я, по-моему, рассказывал про убийцу из гильдии? — Борис кивнул, — да дарки с ним, очень он мне нужен! А что скажешь ты?

Месхитинец заговорил сразу:

— Грабителей было, судя по показаниям служащих и следам, примерно два десятка. Прибыли на единорогах и двух подводах. Привратники открыли ворота сами, значит либо были в сговоре, либо их обманули. Обмануть ночью мог только человек, которому они доверяли. Сломать ворота, как я понял, без применения магии невозможно, значит, преступники твердо знали, что им откроют.

— Согласен, действовали по наводке. И забрали действительно самое ценное, правда, вперемешку с разным хламом. Кстати, наводка была посредственная, — Рус счел нужным дополнить рассуждения Бориса, — во-первых, добра взяли едва ли на одну подводу, а надеялись на две; во-вторых, привратников пытали. Надеялись узнать у них о моих «сказочных богатствах».

— Вообще-то, логичнее было бы пытать домоправительницу, не так ли? А допрашивали привратников. Почему? — и сам ответил на свой вопрос, — Есть несколько вариантов. Первый — создать им видимость непричастности. Подожди, не возмущайся. Они ведь живы? Бывали в моей практике такие случаи, поверь мне. Второе — грабители полагали, что именно они знают, где находятся твои «сказочные богатства», а не Асмальгин. Здесь остаются два невыясненных момента: почему их оставили в живых и чем они отличаются от других слуг?

— Точно, Борис! Из всех слуг только они были вместе со мной, когда я помогал Пиренгулу завоевывать венец! Я не рассказывал? Расскажу! — холодное бешенство морозило сердце и Рус решил отвлечься, передохнуть, а заодно немного охладиться… точнее, «нагреться». Чувствовал — перебор, мешает мыслить.

А Бориса завтра придется сдать Пиренгулу. Нахождение его на вилле — тоже перебор. Найдет он тех козлов и без него, «ночная братия» поможет. Только месхитинскому Следящему не стоит знать эту сторону его жизни.

К тому же он прочитал память вахтеров. Глубоко не залезал, снял последние двое суток. Этого хватило для усиления холода: словно самого пытали. Поэтому, в присутствии Бориса, их воспоминаний коснулся самым краешком сознания. Анализировал длинной бессонной ночью.

«Правильно я решил со своими фотиками — только на самый крайний случай. Невыносимо же страдать за других! Блин, скоро теряться начну где — кого — кто…», — эта мысль скользнула мимолетно, а в голове засели две фразы: