Американский радиокомментатор Франк Эдвард решил переплюнуть Пирсона. В эфир были переданы имена «пяти несчастных жертв космоса». «Русские» имена выглядели так: Терентитий (!) Щиборин, Петр Долгов, Вассикевич (!) Завадовский, Геннадий Кихайлов (!) и Алекс (!) Белоконев. Оказывается даже, что «двое из них должны были лететь к Луне» (67).

Пресс-конференция Юрия Гагарина в ООН 16 октября 1963 года:

— Подполковник Гагарин, были ли человеческие жертвы в СССР при осуществлении программы космических полетов?

— По этому поводу существует много разговоров и, я бы сказал, клеветы. И наша газета, в частности «Известия», подробно отвечала на эти вопросы. Я вам могу заявить со всей ответственностью, что у нас — в течение вот, в процессе всего исследования космического пространства — при полетах и подготовке к ним — никаких человеческих жертв не было (68).

Виктор Пелевин «Омон-Ра»:

Между тем наш небольшой отряд, как бы не заметивший потери бойца, уже допевал свое «Яблочко». Прямо об этом никто не говорил, но ясно было: скоро лететь (66).

Услышав 12 апреля 1961 года по радио сообщение диктора Левитана о запуске советского космического корабля с человеком на борту, Аркадий Штерн, бывший летчик-испытатель, чья профессиональная карьера была прервана после того, как его арестовали и на полтора десятка лет бросили в сталинские лагеря, испытал нечто среднее между «бешенством и отчаянием. Однажды узаконенная ложь разрослась, перешагнула все видимые и невидимые барьеры и стала претендовать на звание правды».

Дело в том, что в 1930-е годы он был участником отряда, занимавшегося исследованиями стратосферы на аэростатах; и во время рекордного подъема их группа обнаружила, что небо — твердое: вместо космоса там — обледеневший купол. Всё как в Библии: действительно, небесная твердь, действительно, ангелы, действительно, звезды-светильники. «Минтеев со Штерном сами увидели гигантские многокилометровые сосульки льда, свисающие с радужного небесного свода, туннель, по которому двигалось, шевеля длинными извилистыми щупальцами протуберанцев, Солнце, странных крылатых существ, очищающих небесный свод от наледи, а однажды, когда Штерн, Минтеев и Урядченко поднялись на рекордную высоту, хрустящая чистота дня позволила им наблюдать фантастическую и чудовищную картину — гигантские плоские хвосты Левиафанов, на которых в первичном Праокеане покоился диск Земли». Затем результаты засекретили, летчиков пересажали, но Штерн выжил — и умудрился сохранить доказательство того, что он не сумасшедший и в самом деле знает правду: в спичечном коробке он держит частицу светящегося вещества, доставленного оттуда, куда до него никто не поднимался. Гагарин полетел в космос — аллилуйя? «Аркадию Наумовичу было искренне жаль обаятельного молодого человека, смотревшего сейчас на читателей с газетных полос всего мира. Ясное дело, что свою новую роль этот молодой человек играл не для собственного удовольствия и не по своей прихоти. Это был приказ партии, а приказы партии всегда выполняются, даже если для их осуществления надо положить жизнь».

События 12 апреля вызвали не только цунами ликования, но и множество конспирологических «подлинных версий происшедшего». Интернет ломится от «фактов» на тему «Гагарин не летал в космос» — однако ни одно из сообщений такого рода и близко не подошло по степени художественной убедительности к невероятно дерзкой повести малоизвестного писателя-фантаста, нашего современника Сергея Синякина «Монах на краю земли». Так что если вы в самом деле верите в то, что 12 апреля есть не что иное, как «космический блеф Советов», то имеет смысл поверить и в небесную твердь, и в «диск Земли», и в ангелов со светильниками; потому что прислушиваться к тем, кто выстраивает «разоблачения» на «неопровержимых фактах» (в «Советской России» написали, что у Гагарина был синий скафандр, а сам Гагарин в мемуарах говорит, что оранжевый; а на пресс-конференции он заявил, что никаких проблем с невесомостью не испытывал — ну ясно ведь, что врет), означает обкрадывать себя самого: променять ГАГАРИНА на какого-то венгерского журналиста (109); не слишком ли дешево?

Есть две крайности. Советская пропаганда преподносила полет Гагарина как образцово-показательный, полностью соответствовавший заданию и расчетной траектории; момент идеального синтеза Человека и Машины, природного интеллекта и искусственного автомата. Антисоветская, и до 12 апреля позволявшая себе злобные пророчества в духе «ага, полетите вы, с крыши на чердак!», имела наглость утверждать, что Гагарин вообще не летал. Истина находится не «где-то посередине», а гораздо ближе к официальной советской версии — хотя и не полностью совпадает с ней.

Запуск 12 апреля был на самом деле третьим в серии удачных запусков. Эта серия, целиком посвященная испытаниям возможности пилотируемого полета, началась 9 марта 1961 года, продолжилась 25 марта — и триумфально увенчалась 12 апреля. Только в первые два раза летал манекен, а на третий — живой человек, чье имя вы знаете.

Полет неплохо документирован; факт его осуществления подтверждается несчетным количеством разномастных — и гораздо более надежных, чем журналистский околокосмический гнус — свидетелей. Если что и непонятно — то события, предшествовавшие полету, точнее — что все-таки происходило в первые пять дней апреля 1961-го, когда Гагарин вдруг пропадает с радаров. Известно лишь, что 5-го, накануне отлета в Казахстан, он (якобы) побывал на Красной площади; не слишком много. Тянул ли он в каком-нибудь московском ресторане лимонад? или вскакивал по ночам укачивать ребенка? или убивал дни у бильярдного стола? И как именно он проводил следующую неделю, в Тюра-Таме, готовясь к полету? Почему об этом никто не распространяется? Слонялся ли он эту неделю вокруг ракеты, как жених вокруг церкви? О чем они разговаривали в эти дни с Титовым?

Так или иначе, нам кажется, что несмотря на множество лакун, если внимательно читать приведенные ниже документы и сопоставлять свидетельства, в целом можно составить мнение о том, что там происходило на самом деле.

Так что же?

Основные обстоятельства полета общеизвестны; у всякого советского человека была в голове каноническая версия — «Поехали!», «Какая же она красивая!» и т. д. — однако со временем даже эти детали изглаживаются из коллективной памяти. Сейчас обывательское представление о событиях, происходивших 12 апреля 1961 года, можно суммировать примерно следующим образом: ну, слетал, ну, вернулся. Курьез в том, что отчеканил эту формулу не кто иной, как сам Гагарин, произнесший ровно эту фразу — «Думал, ну, слетаю, ну, вернусь; а чтобы вот так…» — вечером 14 апреля после торжественного приема в Кремле.

Чтобы понять, что на самом деле произошло 12 апреля 1961 года, попробуем смоделировать — как обстояли бы дела, если бы полет закончился катастрофой, причем не сразу же, а уже после того, как о нем раструбили по всему свету. Во-первых, диктор Левитан, который, как известно, к вечеру этого дня охрип — новостей вдруг стало столько, что пора было изобретать вакцину — сохранил бы свои голосовые связки в целости и сохранности: в какой-то момент сообщения о том, над каким континентом пролетает сейчас майор Гагарин, прекратились бы. Одновременно изменилась бы и тональность эфирной музыки — в жесткую ротацию вместо бравурных маршей попал бы моцартовский «Реквием».