— Не хочу, — прошептала она.

— Сейчас нам с мамой нужно поговорить с моим начальством и попрощаться кое с кем. Вернемся через час и начнем собирать вещи.

Папа погладил ее по плечу, и они ушли.

Айви пошла в комнату, которая была их общей с Фернандо, пока брат не ушел на войну. На одной кровати уже стояли пустые коробки. На другой лежал открытый чемодан. Айви принялась швырять туда одежду. В конце следующей недели начнутся рождественские каникулы. Другие родители ждут, пока у детей не кончатся занятия в школе, а ее папа — нет. Ему обязательно нужно ехать сейчас же. Айви села на кровать и наконец дала волю слезам.

«Там будет лучше». Папа вечно ищет какоето загадочное место под названием «Лучше». Раньше Фресно было лучше. А теперь это всего лишь предыдущее место жительства.

Она знала, что будет после их отъезда. Несколько дней все будут обсуждать новость, как будто она жжет им рты, словно острый перец серрано. А через неделю-другую память об Айви Марии Лопес поблекнет, будто она никогда и не жила здесь… Не была тут своей целый долгий год.

Сонным пасмурным утром папа, зевая, впихнул свое пузцо за руль грузовика. Мама села рядом с ним, в серединке, а Айви прислонилась головой к окну со стороны пассажирского сиденья.

Возле почты они остановились.

Айви, глотая слезы, выскочила из кабины и бросила в щель почтового ящика письма к мисс Дельгадо и Арасели. Несколько слезинок все-таки скатились по щекам. Прежде чем вернуться в машину, Айви в последний раз оглянулась на Ла-Колонию, размытым пятном виднеющуюся в плотном тумане.

Папа медленно повел грузовик к Девяносто девятому шоссе, всматриваясь в крохотный участок дороги, который можно было кое-как разглядеть.

— Мы приехали во Фресно в прошлом году, в декабре. Тогда был туман, и сейчас туман. Ничего не изменилось.

Айви молча смотрела прямо перед собой. Как папа может такое говорить, хоть речь и о погоде? Изменилось все, и Айви в том числе. Она могла даже точно назвать день, когда ее жизнь поменялась — три месяца назад.

Восьмое сентября началось, как любой другой первый день в новой школе: новая учительница, новый класс, нервная дрожь в животе.

Фернандо, как всегда, захотел проводить ее в школу. Он держал Айви за руку, пока они шли по проселочной дороге: с одной стороны — виноградники, с другой — миндальные деревья.

— Пусть все видят, что у тебя есть старший брат, который может тебя защитить! — сказал Фернандо. — И еще мне нужно тебе кое-что рассказать. Ты секреты хранить умеешь?

Айви кивнула:

— Обожаю секреты!

— Сегодня очень важный день. Знаешь, почему?

— Потому что сегодня твой день рождения! И мой первый день в пятом классе!

— Не только. Помнишь, что случилось в прошлом декабре, сразу после того, как мы приехали во Фресно?

— Кто же такое забудет? — ответила Айви. — Перл-Харбор.

Тогда было воскресенье, они только вышли из церкви Богоматери Чудес, как вдруг к ним подбежал человек, вопя и размахивая руками. Японские бомбардировщики атаковали американские военные корабли на Гавайях. Папа спешно погнал все семейство домой. Остаток дня они провели возле радиоприемника.

Фернандо крепче сжал ей руку.

— Помнишь, на другой день президент Рузвельт объявил войну, и я хотел записаться добровольцем?

Айви снова кивнула. Фернандо с папой каждый вечер слушали новости. Уже тогда у Фернандо горели глаза: он рвался хоть что-нибудь сделать.

— Да, но мама сказала, война кончится раньше, чем ты достигнешь призывного возраста…

И тут Айви поняла, о чем он говорил. Она остановилась посреди дороги. Сегодня ему исполняется восемнадцать!

— Нандо?

Он встал перед ней на одно колено, крепко держа за руки, и посмотрел прямо в глаза:

— Мы с двумя друзьями сегодня пойдем записываться в армию. Но мне нужна твоя помощь. Я не знаю, сколько времени это займет. Не хочу, чтобы мама с папой беспокоились. Если они спросят, скажешь им, что я пошел проводить знакомого на поезд? Это не вранье. Мы по дороге правда проводим одного человека на вокзал. И еще скажи, что я вернусь к ужину. Сможешь?

Айви не понравился такой секрет. От него оставался кислый привкус. Но она кивнула.

— А когда ты уедешь?

— Недели через три, наверное.

Брат обнял Айви, и они пошли дальше.

— Я им вечером скажу. А до тех пор ни слова, поняла?

Остаток пути до школы Айви молчала, стараясь представить, что это будет значить для их семьи. Вроде Фернандо и его друзья говорили, кто-то из их знакомых пробовал записаться, но их не приняли — посчитали негодными к службе. Может, с Фернандо получится так же? Все-таки война для взрослых крепких мужчин, для солдат, а не мальчишек, которые дразнят своих сестер, дергают их за косички и играют с ними в прятки. Фернандо тихий, добрый. Он любит разбирать всякую технику и снова собирать, чтобы понять, как она работает. Он постоянно что-то чинит и часто просит Айви помочь — подавать ему разные инструменты. Он — мастер, а не боец. Наверняка в армии скоро поймут, что он не создан для войны.

Все же секрет мучил ее весь день.

Новая учительница, мисс Дельгадо, оказалась круглолицей, розовощекой, с коротко стриженными кудряшками. Пока она рассаживала всех по партам, рассказывала о школьных правилах и вела уроки, Айви с тревогой думала о том, как мама и папа воспримут новость о Фернандо. Рассердятся? Расстроятся? Могут они ему запретить вступать в армию?

За час до окончания занятий Айви все еще думала о Фернандо, глядя в окно, как три белки скачут по деревьям. Мисс Дельгадо хлопнула в ладоши, чтобы ученики обратили внимание, и велела всем сесть на пол.

Учительница держала на коленях коробку.

— У меня для вас сюрприз. Наша местная радиостанция ведет сбор денег на поддержку армии и на помощь нашей школе. — Она показала всем книжечку для марок. — Нужно заполнить военными марками эту книжечку, и тогда наш класс пригласят выступить на радио!

Все так и вытаращили глаза.

— Военные марки по десять центов за штуку можно купить во многих магазинах, — объяснила мисс Дельгадо. — Когда в общей сумме наберется больше восемнадцати долларов, их можно превратить в облигацию, а через десять лет она будет стоить двадцать пять долларов на нужды нашей школы.

— Что будем петь? — спросил кто-то.

Мисс Дельгадо покачала головой.

— Другие классы будут петь, а мы приготовим кое-что необыкновенное! — Она вынула из коробки блестящую губную гармонику. — Эти гармоники нам пожертвовали. Они отреставрированы, как новенькие. Каждый может взять себе одну насовсем. Играть я вас научу. Надеюсь, у нас получится прекрасная музыка!