Я разрывалась между желанием забрать кроссовки и страхом встретиться с Делией. Вспомнилась фраза маленькой феи: «конец приводит к началу». Существовало бесчисленное количество способов истолковать ее слова, но я знала, где для меня все началось. В школе, где я встретила Люка. И если я хочу туда пойти, мне нужна обувь. Точка.

Я пробралась к двери на кухню и подергала замок. Не заперто. Я почувствовала укол совести. Наверное, мама не заперла кухню на случай, если я забыла ключ. Но я не могла сказать родителям, что со мной все в порядке, если хочу продолжить поиски Люка и Джеймса.

На темной кухне мне пришлось подождать, пока глаза привыкнут к тусклому свету от электронных часов на микроволновке.

Мои кроссовки валялись там же, где я их оставила после поездки с Сарой. Я натянула их на босые ноги и оглядела кухню — боялась притаившейся и готовой напасть Делии. Тетку я нигде не обнаружила, зато увидела ее сумочку. Мне пришла в голову опасная мысль. Обыскать сумочку я успела за пару секунд. Я осторожно вытащила ключи, стараясь, чтобы они не звенели, схватила пригоршню маминых печенюшек и выбралась на улицу, не веря в собственную дерзость.

Оглянувшись на дом, чтобы убедиться, что за мной не следят, я открыла машину Делии. В ней воняло ее духами, отвратительными, как и она сама. Почти пустую банку с бабушкиным варевом я положила на пассажирское сиденье.

Сучка. Надо будет расколошматить машину, когда я закончу с делами.

Я сунула ключ в замок зажигания и представила, как машину окутывает непроницаемое покрывало.

— Тише, — пробормотала я и повернула ключ.

С едва слышным свистом двигатель пробудился к жизни. Снова посмотрев на дом, чтобы удостовериться, что никто не услышал шум, я выехала со двора.

То, что я делаю, выходит за рамки закона.

Я засунула в рот печенье, чтобы подбодрить себя.

Отъехав от дома, я включила фары и направила машину к школе. В проигрывателе стоял диск с записями Делии, так что я включила поиск радиостанций и нашла рок-волну. Мне требовалась поддержка тяжелых басов и рычащих гитар. Я закинула в рот еще печенье. Стало легче: я и не думала, что так проголодалась. Расставим приоритеты. Что мы имеем? Зловещую Королеву фей с маниакальными наклонностями. К сверхъестественной задаче нужно подходить как к любой другой: как к сложной задачке по математике; как к мелодии, которую почти невозможно приручить; как к этюду, на котором можно сломать пальцы. Раньше мне удавалось справляться со сложностями, разбивая задачу на несколько этапов.

Ладно. Мне предстоит встретиться с Королевой. Что я о ней знаю? Ничего, кроме того что она похожа и на человека, и на фей, потому что долго прожила среди них. Можно не тешить себя надеждой сыграть на ее чувствах. Или стоит обратиться к ее человеческой стороне, если в ней осталось что-то человеческое?

Вот только как это сделать… Я взяла еще одно печенье.

У уличного фонаря возле школы горел большой костер. В мигающем оранжевом свете бился и рычал черный бык, в то время как рогатые твари голыми руками бросали пылающие угли на его бока и голову. Я буквально физически почувствовала, как тонка грань между человеческим миром и миром фей. Она словно покрылась трещинами, истончилась и стала особенно хрупкой.

Действие разворачивалось прямо передо мной. Чтобы попасть в школу, нужно было выйти из машины. Я обратилась к небесам с молчаливой молитвой: «Я идиотка. Пожалуйста, не дай мне умереть из-за черной коровы».

От лобового стекла отлетел горячий уголек, оставив на капоте черное пятно. Я чуть не выругалась, но вспомнили, что это машина Делии. Рогатые твари расхохотались, будто подшутили над кем-то, кто их не видит.

Я схватила банку с пастой с заднего сиденья, открыла дверцу и вышла к ним. Я смелая. Вспомнился случай, который произошел, когда мне было лет тринадцать. Соседские мальчишки швыряли грязь в раненую птицу и смотрели, как она бьется в агонии. Я долго стояла, думая, что им сказать, в отчаянии от собственной нерешительности и их жестокости. Потом рядом со мной появился Джеймс и произнес: «Неужели вы думаете, что это лучший способ растратить свою ничтожную жизнь?»

Почерпнув мужество в воспоминаниях, я приняла вид Снежной королевы. Мой голос источал презрение:

— Хорошо проводите время?

Рогатые твари обернулись ко мне. Их узкие, черные как смола тела, казалось, поглощали свет, а не отражали его.

— Клеверная, — прошипела тварь. Это был тот же голос, который разговаривал с Люком. — Она — клеверная.

— Да, — признала я, не отходя от машины. От испуга подгибались ноги. — Думаю, в ночь всех ночей можно заняться более интересными вещами.

Губы твари исказила улыбка. Я вздрогнула, заметив, что под ее бровями нет глаз, только пустые глазницы. У других тоже не было глаз.

— Твоя правда. Например, мы можем трахнуть тебя.

— Иди к черту.

Возможно, мои слова звучали смешно — эти твари сами напоминали дьяволов. Но их главарь ответил всерьез, и его голос прозвучал, как шепот тысячи голосов:

— Черт не страшен тем, у кого нет души.

Другая тварь, такая же высокая, со слишком большим количеством позвонков в хребте, предложила:

— Подойди к огню, скажи нам, чего хочешь. Предлагаю обмен: тело Водяного Быка, — он указал на огромного быка, — на твое тело.

Я открыла крышку банки.

— У меня есть идея получше. Отпустите быка, или этой ночью вам уже не придется веселиться.

Та тварь, что угрожала меня трахнуть, приблизилась странной походкой.

— Сейчас ты лжешь, клеверная.

Я набрала пригоршню зеленого месива, стараясь не думать, какое оно противное (такое ощущение, словно берешь пригоршню свежего собачьего дерьма), и бросила в него.

В первый миг ничего не произошло, и я подумала: «Бабуля, ты меня подвела». Затем тварь судорожно вздохнула, повалилась на землю и затихла.

Я подумала, что мне станет плохо. Вместо этого я чувствовала облегчение. Я показала банку остальным.

— Осталось немного. Но на вас хватит. Попробуете?

Одна из тварей прошипела:

— Зря ты желаешь Водяному быку свободы. Он утащит тебя к воде, и твоя жижа тебе не поможет.

Я посмотрела в расширенные зрачки быка. Его огромное тело содрогалось, освещенное костром и серо-зеленым светом фонаря. Это существо принадлежало другому времени и другому месту.

— Я не боюсь. — Я заставила себя перешагнуть тело твари, которую убила. — Уходите.

С сердитым жужжанием, словно пчелы, твари отошли к огню, всем видом выражая почтительный страх. Они зашли в костер, и их тела сразу же обратились в пепел.

Бык опустил голову и ударил копытом, глядя на меня огромными умными глазами. В нем ощущалось что-то древнее и чистое, и моя душа наполнилась сожалением о неуловимом прошлом, которое я никогда не знала.