– Не вижу оснований скрывать эту картину от оперов. Ты вела себя, как… как… не знаю даже, какое сравнение подобрать. Можно было не упоминать про свою машину раз она никого не сбила.

– Так я и не упоминала. У тебя как с логикой? Такое впечатление, что свою ума палату оставила в родном регионе. А тебе не пришло в голову, что Лолита преследовала кришнаита с единственной навязчивой идеей – убить.

– «Одна, но пламенная страсть…» – Я начала понимать ход рассуждений подруги.

– Страсть, да еще какая! Мое временное обалдение сразу трансформировалось в испуг, потом опять в обалдение. Получалось, что неизвестный «Зорро» устранил убийцу и таким образом спас кришнаита. На какое-то время. Я сразу поняла, что самое разумное для нас как можно скорее уносить ноги с места события. Этот тип на разбитой после наезда машине сразу не рискнет охотиться на кришнаита. Наверняка эту машину ищут, как и убийцу парня и Стефании. Наезд на байкершу еще больше ухудшил криминогенную обстановку. «Наездник» точно не будет рисковать. Значит, моя родная «Шкода» вернется в сарай без приключений. Ир, убийцу можно считать благородным? Тьфу ты! Такие глупости лезут в голову. Скорее всего, он из той группировки, которой необходимо схватить Сергея живым, чтобы вытряхнуть из него необходимые сведения и только потом пришлепнуть. Надеюсь, тебе не надо доказывать, что за рулем моей машины был именно кришнаит?.. Ир! Ты меня слышишь?

Я кивнула, не отводя взгляда от руин туалета.

– Ошибка с опознанием твоей «Шкоды» исключена?

– Напрочь! Я в сарае тихонько проверила показания километража. Вот когда твой ненужный подарок пригодился! Фонарик, размерами с карандаш. Спасибо тебе большое. Так вот: кришнаит накатал мне лишние тридцать километров. Зачем он тайком ездил в больницу? Откуда у него этот внезапный приступ храбрости? Без денег, без документов, в том числе и на машину. И как Лолита могла его вычислить? А как его мог вычислить «Зорро»? По Лолите?

– По больнице! Все пути-дороги ведут туда – к Стефании. Скорее всего, нашего Сережу там и караулили. А он, опасаясь этого, не хотел подвергать нас опасности. Но вообще все так запутано… Мне надо подумать, а ты пока проведай кришнаита.

Я задумалась, да так крепко! Не заметила, что гуляю по огурцам. А когда заметила, раздавив огромный желтый экземпляр, оставленный очевидно на осень в качестве копилки семян, пришла в ужас и тут же скакнула в сторону – на грядку с морковкой. Обругав себя за неуклюжесть и неосмотрительность, попыталась распрямить зеленые метелочки, уговаривая их не сопротивляться, но без особой пользы.

Наташка не возвращалась, и я серьезно обеспокоилась. До сарая рукой подать, давно пора вернуться. Если бы решила свести счеты с проснувшимся кришнаитом, мне не пришлось бы шляться по грядкам, подругу в минуты гнева трудно не услышать. Тут никакой сарай не устоит. Опасения оказались напрасными. Наташка скромненько сидела на опрокинутом вверх дном ведре под сенью колодца и занималась мародерством: увлеченно грызла свежевыдернутую хозяйскую репку. Рядом лежала целая кучка. При моем появлении вздрогнула.

– О, блин! Напугала. Я ее проредила! А это не значит украсть. Кстати, я украла и на твою долю, а если останется, то и на долю кришнаита. Выхлебал почти всю бутылку колодезной водицы и теперь дрыхнет.

Вспомнив про собственный личный вклад в дело уничтожения чужого урожая, я не стала бросаться упреками. Просто проявила озабоченность беззаботной сонливостью Сергея Юрьевича. Сам себя убаюкал? Как психиатр, методом внушения.

– Он, точно, спит? – Я кивнула головой в сторону сарая.

– Точно. Похоже, отправился на покой вместе с курами. Правда, не на их насест. Во сне что-то бормочет, а куры, представляешь, как мыши, в ответ попискивают. Через часок будить придется. Я имею в виду кришнаита. Машину здесь не оставлю, надо пристроить ее в более безопасное место. Ближе к отделению милиции. А потом пойдем отсыпаться в гостиницу.

– Честно говоря, меня серьезно беспокоит, что у Сергея нет документов. Ты сама отметила ухудшение криминогенной обстановки в городе. Вспомни слова хозяйки участка. Все сведения о приезжих в гостинице подвергаются милицейскому контролю. Как будем регистрироваться?

– Это моя забота.

6

Побудка удалась на славу. Кришнаит-психиатр сиганул со своего верстачного ложа на землю не хуже заполошных куриц. Они немного запоздали, но взвились со своего насеста, как праздничный фейерверк. Не знаю, что Сергею Юрьевичу снилось, но некоторое время он нас с Наташкой не узнавал. Узнал, когда мы с перепуга от его перепуга выскочили из сарая и закрыли за собой ворота. Выпустили после вполне разумных ответов на наши тестовые вопросы. Первым делом вспомнил, как его зовут. Замялся только в конце. Признавшись, что ездил в город, не сказал, куда и зачем. И очень разозлился. Поняв, что он даже не подозревает, что случилось с его сводной сестрой, мы решили больше не давить психиатру на психику.

Будучи выпущенным из сарая на свободу Сережа долго мылся у колодца, потом ушел в дом переодеваться. Ветхость строения его не пугала. После окончательного явления на белый свет, уже изрядно померкнувший – время было позднее, Наташка невольно сунулась в косметичку за зеркальцем, а я просто вспомнила о своих то ли мелированных, то ли колорированных волосах и осторожно их пригладила.

– Раз от раза хорошеет, – с удивлением заметила Наташка. – Не повезло вам, Ирина Александровна, с «мужем». Все встречные-поперечные будут удивляться, что он в тебе нашел? Без него ты гораздо эффектнее смотришься. Хоть бы не брился, что ли…

Внешний вид кришнаита портили только огромные кроссовки. Не зная размера его ноги, мы приобрели обувь наугад и, как оказалось, «на вырост». Кстати, на стенде кроссовки казались меньше.

– Замечательно! – утешила Сережу Наташка. – Велико – не мало. В смысле, мало не покажется. Ты только старайся ногами не слишком загребать, а то навернешься. Особенно идет тебе благородный цвет шнурков. Серый, в седину отдает. Если что, добавим аксессуаров: подвяжем эти спортивные лапти веревочками. Чесс… слово, в таком виде не знаешь, куда тебя посадить. Назад – теряется твоя природная привлекательность, вперед – моя поблекнет.

Пока подруга отпускала кришнаиту подхалимские комплименты, он выгребал из салона машины разложенные там вещи и аккуратно затаривал в багажник. При этом ухитрялся угощаться краковской колбасой из продовольственной корзины, запивая остатками воды из бутылки и заедая огурцами с грядки. Я не все потоптала. «Стеклопакет» удостоил особого внимания и, заглянув в него, вопросительно уставился на меня, надеясь, что тоже развяжу язык и вымолвлю хоть слово. Едва ли мое «Э-ээ…» его устроило, но он вытащил Наташкину керамическую лягушку, завернул ее в бывшую мою футболку и пристроил в сумку. Подкинуть «стеклопакет» к кучке мусора и битых кирпичей Наташка кришнаиту не позволила, заверещав, что осколки – самое ценное, что осталось.

– Специально били! Для декупажа.

Кришнаит легко согласился и все-таки отбросил пакет к битым кирпичам, отметив, что внес свой вклад в производство исходного материала. Судя по звону, количество осколков увеличилось раза в два. Наташка ойкнула, обозвала его садистом и громко объявила: