Надо же, как быстро ностальгия уступает место апатии и даже отвращению! Между двумя серыми, совершенно неприметными домами притаился скверик. Похоже, это любимое место прогулок молодых матерей с колясками. Обсуждают последние новости, мужей, хвастаются детьми.

Я обошел новый торговый квартал и вернулся по удобной широкой эспланаде. Вообще-то задумано неплохо. Мимо пронеслись мальчишки, деловито потряхивая тяжелыми ранцами. Вот они, будущие хозяева этого района.

С противоположной стороны к магазину «24 часа» подходила высокая фигура в сером плаще. Я был слишком далеко и лица не видел, но осанку и быструю уверенную походку не узнать невозможно. Это Тацу, на ходу докуривающий сигарету.

Заметив меня, он помахал рукой. Тацу подошел ближе, и я отметил, что он сильно постарел и выглядит очень усталым.

— Сколько лет, сколько зим, — проговорил я.

Мы пожали руки. Тацу внимательно меня разглядывал: я-то ведь тоже изменился. К тому же он впервые видит меня после пластической операции. Наверное, удивляется, что с возрастом я превратился в стопроцентного японца. Интересно, что он подумал?

— Рейн-сан, дорогой, во что ты ввязался на этот раз? Представляешь, что будет, если кто-нибудь узнает, что я с тобой встретился и даже не попытался арестовать? Тебя подозревают в двойном убийстве, причем один из убитых тесно связан с ЛДП. Представляешь, какое давление на меня оказывают?

— Даже не скажешь, что рад меня видеть? Слушай, я ведь и обидеться могу!

— Конечно же, я рад, — грустно улыбнулся Тацу, — просто хотелось бы встретиться при иных обстоятельствах.

— Как твои дочери?

Улыбка потеплела.

— Все отлично, — гордо сказал он. — Старшая — врач, младшая — юрист. Похоже, мозги у них от мамы.

— Замуж не выскочили?

— Старшая обручена.

— Поздравляю, значит, скоро станешь дедушкой.

— Всему свое время, — мгновенно посерьезнел Тацу.

Да, с его дочками шутки плохи, чуть что, позовут папочку!

Мы неторопливо шли по торговому кварталу мимо маленькой копии французского шато, неизвестно как сюда попавшего.

Довольно пустых разговоров, пора переходить к делу!

— Тоси Ямаото, глава партии «Убеждение», заказал твое убийство.

Тацу остановился и заглянул мне в глаза.

— Откуда знаешь?

— Прости, на этот вопрос ответить не могу.

Он понимающе кивнул.

— Похоже, источник надежный, просто так ты не стал бы говорить... Не представляешь, сколько людей мечтают меня убить! Удивительно, что я еще жив...

— Может, у тебя есть ангел-хранитель?

— Было бы здорово! — засмеялся Тацу. — Хотя на самом деле все проще. Пока я жив, меня считают гоняющимся за призраками идиотом. А смерть докажет, что я был прав.

— Боюсь, обстоятельства несколько изменились.

Тацу схватил меня за рукав.

— Неужели ты спутался с Ямаото?

— Нет, конечно.

Мой друг кивнул, очевидно, добавляя к портрету таинственного наемника новые детали.

Мы снова зашагали вдоль сверкающих витрин.

— Говоришь, обстоятельства изменились?

— Все дело в диске. Насколько я понял, на нем документальное подтверждение фактов коррупции среди высокопоставленных политиков. За ним и охотится Ямаото.

Вне всяких сомнений, о диске Тацу известно не меньше моего: по словам Ямаото, в квартире Мидори были его люди. Однако он промолчал.

— Слушай, тебе что-нибудь об этом известно? — невинно спросил я.

— Я же коп, — пожал плечами Тацу. — Знаю обо всем помаленьку, как и остальные.

— А Ямаото считает, что ты осведомлен гораздо лучше и тоже охотишься за диском. Сам он не слишком преуспел в поисках, вот и устраняет конкурентов...

— А почему у него не получается?

— Наш партиец не знает, где диск.

— А ты знаешь?

— У меня его нет.

— Я спросил не об этом.

— Тацу, ты ничего не понимаешь! Я пришел не из-за диска, а потому что узнал, что тебе угрожает опасность. Хотел предупредить...

— Но ведь опасность возникла именно из-за пропавшего диска, верно? — хлопая ресницами, спросил он. Да, простачком прикинуться Тацу умеет, только меня не проведешь! — Найди диск, и все будет в порядке!

— Полегче, парень, мы ведь не первый день знакомы! — прошипел я. — Могу сказать лишь следующее: диск сейчас у человека, который превратит содержащуюся на нем информацию в изобличительную статью. Как только она будет опубликована, опасность исчезнет.

Тацу тряхнул меня за плечи.

— Черт, только не говори, что отдал гребаный диск Франклину Булфинчу!

У меня потемнело перед глазами.

— А что?

— А то, что вчера Франклин Булфинч был убит у отеля «Акасака Токио».

— Проклятие! — выругался я, выдавая себя с головой.

— Боже, Рейн, так ты действительно отдал диск Булфинчу?

— Да...

— Думаешь... диск был при нем?

Отель «Акасака Токио». Это же всего в ста метрах от того места, где мы расстались.

— В котором часу это случилось? — решил уточнить я.

— В районе обеда. Так диск был при нем?

— Да, определенно.

Мой приятель ссутулился, будто его ударили в спину. На этот раз он не притворяется.

— Слушай, Тацу, а как ты мог узнать про диск?

— Первоначально Кавамура собирался передать его мне.

Я удивленно поднял брови.

— Да, представь себе! Я ведь уже давно на него вышел и все убеждал стать моим информатором. К сожалению, он, как и большинство людей, недостаточно доверял полиции, вот и решил отдать диск Булфинчу.

— Кавамура сам тебе об этом сообщил?

— Да, позвонил в день гибели.

— Что именно он сказал?

— Чтобы я убирался к черту! Мол, решил отдать диск американскому журналисту. Наверное, это моя вина: был слишком назойлив. Вот Кавамура и сорвался с крючка...

— Почему ты решил, что это именно Булфинч?

— Ну а к кому бы пошел ты, если бы захотел поделиться ценной информацией с американским журналистом? Булфинч-то — фигура известная, много писал о коррупции. Но до сегодняшнего утра, когда сообщили о его убийстве, полной уверенности не было.

— Так вот почему ты следил за Мидори!

— Ну конечно! — Свое знаменитое «ну конечно» Тацу говорит таким тоном, будто не сомневается в непроходимой тупости собеседника. — Кавамура умер вскоре после нашего с ним телефонного разговора. Вряд ли у него было время передать диск журналисту. Из морга его вещи забрала дочь. Видишь, все предельно просто!