Итак, я вернулся в Бу-Доп и попросил монтаньяров отвести меня к Клёвому Чокнутому. Без оружия особой опасности я не представлял, и партизаны согласились.

— Привет, Джимми! — сказал я, увидев бывшего друга. — Сколько лет, сколько зим!

— Джон-Джон! — Кахоун звал меня только так. — Решил ко мне присоединиться? Давно пора! Мы единственные, кого боятся эти дьяволы-вьетконговцы. Со мной можно драться без оглядки на никчемных политиков, понимаешь?

Мы проговорили несколько часов подряд. Когда я сообщил, что командование намерено разбомбить деревни, было далеко за полночь.

— Так я и знал, — опустив голову, пробормотал Чокнутый.

— Что будешь делать?

— Понятия не имею. Превратить монтаньяров в заложников рука не поднимется, но, боюсь, даже в этом случае эти уроды разбомбят деревни.

— Может, лучше сдаться?

— В тюрьму идти совершенно не хочется, — хитро улыбнулся Джимми. — Странно, правда?

— Положение незавидное! Не знаю, что посоветовать...

— Тебе ведь приказали меня убить?

— Да, — глухо ответил я.

— Так выполняй!

Я молчал.

— Другого выхода нет, иначе они уничтожат деревни! Лучше пусть это будешь ты, чем какой-то чужой парень, который сбросит на нас пару бомб. Ты же мне как брат.

Что на это скажешь?

— Я люблю этих людей, — продолжал Кахоун. — Знаешь, сколько их погибло, спасая мою задницу? А все потому, что они знают, что я за них горой.

Это не просто слова. Тот, кто не воевал, не поймет, что боевое братство подчас крепче кровного.

— Монтаньярам это не понравится: они ведь любят меня, идиоты эдакие, чуть ли не богом считают... Но ты парень ловкий, думаю, должен справиться.

— Я просто хочу домой.

— У нас нет дома, Джон, и не может быть после того, что мы сделали! Вот. — Джимми вынул из кобуры пистолет. — Обо мне не беспокойся. Спаси монтаньяров!

Я вспомнил лейтенанта, благодаря совету которого мы попали в армию без родительского согласия.

— Спаси моих монтаньяров, — повторил Кахоун.

А как же Дейдр? Я же обещал ей приглядывать за Джимми!

Кахоун сам зарядил пистолет.

— Давай, Джон-Джон, у меня кончается терпение!

Перед глазами у меня стояла драка, после которой мы стали друзьями. Бот он с разбитым в кровь лицом протягивает мне руку. «Ладно, ладно, уймись! Как там тебя зовут?» — «Джон Рейн, ублюдок!»

А сейчас он протягивает мне пистолет.

— Последний шанс, Джон-Джон, последний шанс!

«Обезвредь Кахоуна и можешь отправляться домой».

«У нас нет дома, Джон, и не может быть после того, что мы сделали!»

Я взял пистолет и дважды нажал на курок. Пули пробили грудь Джимми насквозь. Он умер, даже не успев упасть на пол.

В хижину тут же ворвались двое партизан, но я был начеку и уложил их на месте.

Наверное, монтаньяры успешно отражали атаки извне, а вот к нападению из сердца своего лагеря готовы не были. И главное, потеряв Джимми, оказались полностью деморализованными.

В результате я отделался легкими ранениями — так, осколком задело. Однако командиры были другого мнения: «Все, парень, теперь ты у нас инвалид. Отправляйся домой!» Я сел на самолет и через семьдесят два часа был в Драйдене.

Тело Джимми прибыло двумя днями позже. Состоялись похороны, родители безутешно рыдали, Дейдр тоже. «Боже, Джон, я все знала! Знала, что живым ему не вернуться!»

Всем хотелось узнать, как же погиб Джимми Кахоун. Фактически я сказан правду: при перестрелке на границе.

Сутками позже я уехал из Драйдена, ни с кем не попрощавшись. Джимми оказался прав: у меня больше не было дома.

Наверное, это карма такая! В прошлой жизни я застрелил брата своей девушки, а на этот раз убил человека, а потом спутался с его дочерью. Рассказать кому — не поверят.

В «Империал» я позвонил еще до встречи с Тацу и забронировал номер. Этот отель — одно из моих тайных убежищ. За отдельную плату здесь хранится мой чемодан. В нем самое необходимое: пара костюмов, паспорт, деньги, оружие. Служащие «Империала» считают, что я эмигрант, часто посещающий родственников. Чтобы укрепить их в этом убеждении, пару недель в год я живу в отеле.

Находится «Империал» в центре, а что гораздо важнее в нынешней ситуации: в нем можно спрятаться не хуже, чем в лав-отеле, если, конечно, правильно себя вести.

На станции Хибия внезапно ожил пейджер. Так, от кого сообщение? После номера три пятерки, значит, это Тацу.

Я позвонил ему из первого автомата. Тацу заговорил первым:

— Связь надежная?

— Да, все в порядке.

— Высокие гости выезжают из Нариты ровно в девять утра. До Йокосуки ехать часа полтора. Возможно, кого-то из наших пошлют на базу заранее, так что будь готов.

— Понял. А как мой подарок?

— Будет на месте с минуты на минуту. Через час можешь забрать.

— Хорошо.

— Удачи! — пожелал мой друг и тут же отсоединился.

Снова вставив карточку, я набрал номер, который Тацу продиктовал мне в Ебису. Прикрывая рот ладонью, я зашептал, что в шасси автомобиля, направляющегося завтра на военную базу Йокосука, заложено взрывное устройство. Сработает оно при въезде на КПП.

Получилось весьма убедительно.

Перед встречей с Тацу я принял душ и приоделся, но в момент появления в отеле «Империал» вид у меня был не самый свежий. Надеюсь, никто не заметил, что правый рукав мокрый — «подарочек» Тацу пришлось вылавливать из фонтана. Хотя по легенде я только что прибыл из Калифорнии... Дорога длинная, всякое может случиться. Я пожаловался, что становлюсь слишком старым для долгих перелетов, и молодая администраторша засмеялась.

Чемодан уже ждал меня в номере. Рубашки заботливо выглажены, туфли вычищены. Закрыв дверь на все замки, я достал из потайного отделения пистолет. Патроны здесь, в пустом флаконе от дезодоранта. Быстро зарядив пистолет, я спрятал его под матрас.

В девять зазвонил телефон. Мидори! Нужно сообщить ей номер комнаты.

Через минуту в дверь негромко постучали. Я посмотрел в глазок. Свет потушен, так что пришедший ничего не увидит. В противном случае лучшей мишени не придумаешь, особенно если у гостя пулемет.

Да, это Мидори. Впустив ее, я тут же запер дверь. Девушка с любопытством разглядывала номер.

— Давно нужно было перебраться в место поприличнее. От лав-отелей уже оскомина.

— Зато у них масса преимуществ! — возразил я, прижимая Мидори к себе.

Выбрав из ресторанного меню сашими и горячее саке, мы заказали их прямо в номер, а пока ждали, я рассказал Мидори о встрече с Тацу. О гибели Булфинча тоже сообщил.