Он поморщился. — Вчера утром за завтраком я услышал кое-что интересное. Похоже, покойный муж леди Астрид сгорел в собственной постели.

— Так же, как и моя мать, — выдохнула Памела.

— Астрид винит во всем бутылку бренди и непогашенную сигару, но так ли это?

— О нет! — в ужасе прошептала она, прижимая ладонь ко рту.

— Что с тобой?

— Разве ты не помнишь? В самый первый вечер, когда мы познакомились с Криспином, я попыталась спровоцировать его на то, чтобы он выдал какие-нибудь факты о смерти моей матери, и упомянула заядлых пьяниц, которые оставляют непотушенными сигары и сгорают заживо в своих постелях. Тогда в его глазах я заметила что-то такое, что приняла за чувство вины, но ведь это могла быть боль из-за гибели отца. — Она покачала головой, чувствуя одновременно смятение и испуг. — Он, должно быть, решил, что я все знаю о гибели его отца и намеренно говорю с ним так жестоко.

— Но это не доказывает его непричастности к смерти твоей матери, — возразил Коннор. — Подобные трагедии могут сказаться на детской психике и нанести ей непоправимый вред.

Вспомнив, свидетелем, каких трагических событий пришлось стать самому Коннору в его пятнадцать лет, Памела с нежностью и состраданием прижалась щекой к его груди.

— Пока мы не найдем убийцу моей матери, ты не сможешь быть в полной безопасности, — прошептала она. — Что, если они так и не обнаружат себя до самой свадьбы?

— Объявление о нашей помолвке, которая состоится на балу, может вынудить их к активным действиям.

Потому что моя женитьба может привести к появлению наследника.

Памела покраснела. Удивительное дело — после всех греховных наслаждений, которые она познала в объятиях Коннора, она еще сохранила способность краснеть!

— Именно об этом говорил Криспин за обедом в первый же день знакомства. Он сказал, что ты должен постараться как можно скорее зачать своего ребенка на тот случай, если с тобой произойдет какой-нибудь несчастный случай.

Приподняв ее подбородок, он заглянул ей в глаза.

— Ну, в таком случае он прав — это действительно мой первейший долг.

Неожиданно обхватив Памелу, он прижал ее к себе, красноречиво показывая, что он во всех отношениях готов к выполнению долга.

— Ты же сказал, что от тебя осталась лишь пустая оболочка, — ахнула она.

Он печально покачал головой.

— Боюсь, твой долг перед страной и королем тоже не выполнен. Если ты хочешь одержать победу над шотландцами, ты должна немедленно вернуться на поле брани.

Памела ласково провела пальцами по его напряженному пенису и лукаво спросила:

— Как же я смогу победить врага, у которого есть такое страшное оружие?

Он выгнулся навстречу ее ласкающей руке и едва слышно застонал от нарастающего возбуждения.

— Вы, англичане, всегда были очень изобретательны. Уверен, ты что-нибудь придумаешь.

— О, похоже, я уже придумала, — озорно улыбнулась Памела и стала медленно скользить по его телу вниз, целуя грудь, а потом живот теплыми бархатными губами.

Она опускалась все ниже и ниже, пока у него не осталось иного выбора, кроме безоговорочной капитуляции.

Предстоящий бал в доме герцога Уоррика очень быстро стал самым важным событием светской жизни. Многим хотелось получить на него приглашение и хоть краем глаза увидеть аристократа-затворника, о котором столько лет ходили самые невероятные слухи. Некоторые готовы были поклясться, что серьезная болезнь превратила его в слабоумного горбуна. Другие утверждали, что он лишь симулировал свою немощность, чтобы вызвать жалость к себе. Были и такие, кто считал, что его молодая жена никогда не убегала от него, а герцог просто задушил ее в порыве ярости и похоронил в укромном уголке своего обширного поместья. Были даже такие, кто шепотом заявлял, что все эти годы герцог удерживал жену и сына под домашним арестом, чтобы они не смогли сбежать от него.

Хотя сам факт возвращения его сына положил конец некоторым сплетням, на их месте тут же возникали новые слухи. Те, кому не повезло получить приглашение на званый вечер лорда Ньютона, с жадностью впитывали все разговоры об этом светском рауте. Общее мнение было таково, что наследник герцога оказался весьма приятным молодым человеком с отличной фигурой, который, безусловно, мог представлять интерес для женщин и вызывать зависть у мужчин. Его бархатный баритон и мелодичный шотландский акцент произвели самое благоприятное впечатление. Отныне во всех домах Берне стал самым востребованным поэтом.

При этом некоторые серьезно сомневались в том, что он собирается обручиться с дочерью актрисы. Когда кто-то рассказал о том, что они поссорились в присутствии всех гостей на званом вечере у лорда Ньютона, некоторые молодые незамужние дамы и их матери пришли в восторг. Может, есть еще надежда, что наследник герцога одумается и подберет себе другую, более подходящую невесту. Когда подошло время бала, лондонское высшее общество было до крайности взбудоражено.

Памела тоже очень волновалась. Утром доставили последнюю часть ее приданого, и теперь она могла выбирать бальный наряд из огромного количества самой разной одежды. С помощью Софи она, наконец, остановила свой выбор на платье с высокой талией из воздушной французской кисеи на атласном чехле темно-красного цвета, украшенном по подолу тремя оборками. Пышные рукава подчеркивали красоту плеч и шеи. Вырез каре лишь приоткрывал ложбинку меж белоснежных грудей.

Софи превзошла саму себя, укладывая тяжелые волосы сестры в замысловатые локоны модной французской прически с несколькими жемчужными гребнями на макушке.

Памела выглядела как самая настоящая леди, но у входа в бальный зал ее парализовал страх. Руки в шелковых перчатках буквально заледенели, атласные туфельки, словно приросли к паркетному полу. Она никогда не видела, чтобы ее мать испытывала страх перед выходом на сцену, но много раз слышала ужасные рассказы о том, как других актеров страх вгонял в ступор.

Ей предстояло выйти «к публике», увидеть огромное множество гостей, и перед глазами поплыли черные точки… Нет, она не создана для сцены. Лучше всего она чувствовала себя за кулисами, где могла аплодировать актерам вдали от рампы.

Но вот среди гостей она увидела возвышавшегося над всеми Коннора. Если бы сейчас его увидел портной, ему бы стало плохо. Вместо элегантного вечернего костюма на нем был шотландский шерстяной килт и плед через левое плечо. Некоторые из приглашенных дам, бросали из-под веера любопытные взгляды на его голые колени, размышляя о том, что скрывается под складками килта. Традиционный шотландский наряд сидел на нем так красиво, что уже на следующее утро многие лондонские щеголи спешно вызвали к себе портных, чтобы заказать себе килты и клетчатые чулки.

Коннор, казалось, не замечал всеобщего внимания и искал глазами только ее, Памелу. Когда их взгляды встретились, на его лице появилась озорная улыбка. Всего несколько часов назад они занимались любовью в ее спальне.