все, на все согласна! Ненавижу их! Слышишь?..

Наталка обнимает Люсю. Аня торжествует.

Низко, словно под потолком, пролетает бомбардировщик. От гула дрожат стены, дребезжат стекла. Люся приседает, кусает губы.

Аня. А ты, Наталка?

Наталка(спокойно и флегматично заплетая косу). Я от подруг не отстану… А что делать нужно?

Люся(поднимает заплаканные глаза). Убивать их, проклятых!

Аня. Сказала! Наше дело — узнать все, что тут, в Сещенске, происходит. Какие здесь самолеты, сколько их, где горючее у них, склады, зенитки где стоят — словом, все. «Батя» мне все подробно рассказал. Эти сведения нужны, страшно нужны Москве. Чтобы наши летчики не летали вслепую. Не гибли понапрасну.

Люся(качая с сомнением головой). Да что мы, девчонки, в этих делах понимаем!

Наталка. Так нас и пустят на аэродром!

Аня. Ну да… Значит, людей надо найти, которые расскажут. Понятно? Вот мы белье стираем, познакомиться надо с солдатами…

Люся. С немцами. А они тебя сразу за шкирку и к Вернеру потащут.

Аня. Тут поляков, чехов на базе полно.

Люся. Все одно немцы, гитлеровцы, раз на Гитлера ишачат!

Аня. Есть тут у меня трое солдат на примете — молодые, скучают. Надо будет кокетничать с ними, если придется… А что?.. Может, даже вино пить и целоваться…

Слова Ани звучат не очень убедительно. Она еще только входит в роль командира.

Люся. Вот еще! Нас весь Сещенск запрезирает. Ты что, хочешь, чтобы нас немецкими овчарками называли?

Аня(вздыхает). Пусть. Это даже лучше. Для дела лучше.

Люся. Еще прикажешь расфуфыриться, накраситься?

Аня(спокойно). А ты думала? Нарочно в рванье ходим, замарашками, чтобы не лезли… Кто на тебя такую посмотрит? Вот я немецкий модный журнал принесла… Надо знать, какие у них моды.

Она раскрывает журнал. Мелькают полуголые красотки, затейливые прически.

Люся(со злым смехом), Я себе такую прическу отчубучу… Сам комендант втюрится! Честное слово! С челкой! (Тычет пальцем в модную картинку.)

Аня. А почему бы и нет? Ты ж у нас артистка! Тащи сюда ножницы, давай щипцы!

Аня неумело подравнивает Люсину челку.

Люся надевает через голову нарядное платье.

Люся. Фу! Как нафталином пахнет! И землей…

Наталка(подходит со свеклой и куском угля в руках). Вот свекла, вот уголь, а больше ничего нет.

Люся и Наталка идут под вечер по улице. Девушки разряжены. На них лучшие платья, затейливые прически. У Люси челка, косы Наталки уложены вокруг головы.

Наталка (тихонько поет).

Девушки, война, война

Идет аж до Урала.

Девушки, весна, весна,

 А молодость пропала…

Мимо подруг, пряча лицо в рванье, проходит молодая женщина с ведрами, внимательно глядит на девушек, укоризненно качает головой.

Она проходит. Люся показывает ей вслед язык, а потом вдруг останавливается, плечи ее трясутся.

Наталка. Люська! Ты что?

Люся. Не могу…

Наталка. Испугалась?

Люся. Нет… Стыдно…

Наталка. Мы обещание дали, клятву партизанскую.

Люся. Кому? Аньке? А она кто такая? Подумаешь! Командует, распоряжается… А сама небось не пошла!

Наталка. Думаешь, не пойдет, если понадобится?

Люся(подумала). Анька?.. Пойдет!..

Наталка. Знаешь, Анька хочет через чеха одного устроить меня в казино.

Девушки удаляются. Наталка вновь запевает.

Девушки, весна, весна,

А молодость пропала…

Крылечко дома в поселке. Понуро сидят в замызганной рабочей форме люфтваффе без погон молодые поляки Ян Большой и Вацлав. Они грязны, небриты. Пыхтя сигаретой, ходит перед ними Ян Маленький. Ему лет двадцать — двадцать два. Он высок, худощав, юношески угловат.

Вацлав. Да сядь ты! Маячишь тут!

Вацлав — самый молодой, ему лет восемнадцать. Ян Маленький. Тихо, малыш!

Ян Большой(иронически). Пан Янек изволит нервничать. Пану до сих пор не выдали генеральскую форму. Пан Янек хочет командовать армией, как Ридз Смиглы, а его заставляют рыть землю.

Двадцатипятилетний Ян Большой уже повидал жизнь, он решителен, но не опрометчив, храбр, но не безрассуден.

Ян Маленький(порывисто останавливается перед Яном Большим). А ты, капрал, доволен?

Ян Большой. Когда привезли сюда, меня почему-то не спросили, по душе ли мне это занятие.

Ян Маленький. Так не приставай, без тебя тошно.

Ян Большой. Советую отдохнуть. Завтра опять будем копать землю. Хайль Гитлер! Не выполнишь урока — посадят в карцер.

Ян Маленький. Пусть! Лучше уж сдохнуть…

Ян Большой. Лучше выжить. Это перспективнее.

Ян Маленький. Не уверен.

Вацлав. Хватит вам лаяться со. скуки… Ты, Ян Маленький! Сходи за баландой, твоя очередь. И на федьдпост загляни.

Мимо дома проезжает спортивный автомобиль. За рулем немецкий ас Счастливчик Эрих.

Поляки вскакивают, застегивают мундиры.

Машина вдруг останавливается у проходивших мимо Люси и Наталки.

Поляки заинтересованно наблюдают.

Счастливчик Эрих — он под хмельком, но держится прямо — выходит из машины и манит к себе Люсю и Наталку.

Счастливчик Эрих. Пест! (Щелкает пальцами.)

Девушки с помертвевшими лицами останавливаются.

Счастливчик Эрих подходит к ним, рассматривает, давится от смеха.

Счастливчик Эрих. Ба! Эти дикарки похожи на женщин. Интересно! (Берет Наталку за подбородок.) Эта больше в моем вкусе.

Люся с тревогой смотрит на Наталку. Наталка с трудом выжимает улыбку.

Счастливчик Эрих. О-о! Ты даже умеешь улыбаться… Какие косы! Ты распускаешь их на ночь? У тебя хорошие зубы. А ноги?

Эрик приподнимает подол юбки.

Шум мотора. Рядом с машиной Эриха, брызнув грязью на девушек, останавливается «адлер». Из него выглядывают две смазливые немки, блондинка и брюнетка, в форме женского вспомогательного корпуса люфтваффе «Блитцмедель», причесаны так же, как Люся, только умело.

Блондинка(ревниво). О! Я не знала, что мой гордый викинг интересуется туземками.

Эрих(смеясь). Главное для летчика — верный рефлекс.

Он целует ей руку. Она презрительно улыбается, Оглядывая Люсю и Наталку.

Люся, машинально стирая грязь с платья, видит свое карикатурное отражение в лакированной дверце «адлера». Она отворачивается, пылая от обиды, сжевывает помаду с губ.

Блондинка. Туземка отворачивается?

Эрих(он настроен добродушно). Оставь, Эви… Она не виновата, что не видела женщин.

Блондинка. Судя по твоему поведению, Эрих, ты их тоже не видел.

Эрих. Но я вижу тебя. (Садится в свою маши-ну.) Поедем к тебе, моя амазонка, моя дева-воительница.

Блондинка(оглядываясь). Все-таки мне не нравится эта русская.

Хохот Эриха. Машины уезжают.

Наталка провожает их потемневшими от ненависти глазами.

Люся(вдруг, спокойно). Никуда я не пойду!

Она срывает с головы жалкий бантик, которым украсила себя, и бросает на землю.

Уходит, не дав Наталке возразить. Наталка спешит