черт возьми, мы торчим с вами столько месяцев в этой дыре… в трехстах километрах от Москвы!

Генерал. Зато мы близко от цели, дражайший Арвайлер! Что такое триста километров для моих эскадрилий!

Арвайлер(вздыхает). Мы всегда так близко подходим к цели. Год назад, мой генерал, мы с вами ожидали скорой победы на мысе Гри-Не, против Дувра, в ста пятидесяти километрах от Лондона.

Генерал(вставая и с раздражением трогая повязку на голове). Вы просто не в духе, Арвайлер. Пойдемте-ка лучше в казино — у вас там показывают отличную кинокомедию.

Танцует полуголая блондинка. Сзади невозмутимо подтанцовывают шестеро прилизанных фрачников. Один из них (с идиотским, долженствующим вызвать смех лицом) щиплет танцовщицу пониже пояса. Чуть не сбившись с ритма, она возмущенно оборачивается. Невозмутимы лица танцоров.

Взрыв солдатского хохота заглушает джазовую музыку.

В зале казино на почетных местах, за столами, уставленными бутылками, генерал и старшие офицеры люфтваффе. На лицах пляшут тени с экрана. Смеется генерал. Сухо улыбается комендант авиабазы полковник Арвайлер. Улыбается даже обычно мрачный шеф контрразведки оберштурмфюрер Вернер.

Распахивается дверь у сцены. Входят асы — Гауптман, Счастливчик Эрих, подполковник Хейдте и другие летчики. Их шумно приветствуют. Джазовая музыка. На стене надпись готическими буквами: «Готт мит унс».

Эрих показывает два пальца.

Счастливчик Эрих (выкрикивает). И пятьдесят две пробоины!

Аплодисменты, вспышка магния — Эриха снимает фотограф.

Хейдте(угрюмо усмехаясь). А Зигфрид Шмундт не вернулся. И только потому, что его не прикрыл сосед.

Счастливчик Эрих(он готов к ссоре, но, как всегда, улыбается). Уж не намекаете ли вы на меня, господин подполковник?

Генерал. Полно вам, мальчики! Хватит, Эрих! Успокойтесь, барон. Садитесь. Не мешайте смотреть. Я сказал — садитесь! Это приказ!

На экране та же блондинка переодевается за ширмой после спектакля. Перед ширмой умильно складывает руки комик — он извиняется за свой поступок. Неловкое движение, и ширма валится, открывая полуголую женщину.

Хохочут сидящие и стоящие в задних рядах казино штабные унтер-офицеры.

Танцовщица на экране отвешивает комику полновесную пощечину. Он падает лицом на туалетный стол, окуная лицо в пудреницу, чихает, отплевывается.

Уже не хохот, а ржание зрителей. Сквозь него прорывается приглушенный звук сирен воздушной тревоги.

Пожилой баулейтер отрывает глаза от экрана, обращается к соседу — унтерштурмфюреру.

Баулейтер. Опять вечернее благословение?

Унтерштурмфюрер. Плюнь!.. Иван не прорвется! (Заливается хохотом.)

На экране танцовщица с ловкостью профессионального боксера избивает комика, умудряющегося каждым своим движением разбить зеркало, вазу, безделушку.

Хохочут зрители, заглушая вой сирен воздушной тревоги.

В дверь, расположенную в конце зала, входит унтер-офицер, разыскивает кого-то глазами, потирая подбородок. На руке — большой шрам от ожога. Это стрелок-радист Альфред.

Альфред(найдя того, кого искал). Венделин! Вендо!..

В заднем ряду оборачивается молодой штабс-фельдфебель. Он встает, и тень его падает на экран. Возмущенное шиканье, недовольные голоса.

Голоса. Сядьте! Мешаете смотреть! Скорей проходите!

Унтер-офицер, пригнувшись, выбирается из рядов. Завывает сирена.

Баулейтер. Эй, чех! У тебя слишком слабые нервы!

Чех Венделин, помощник казначея штаба авиабазы, хмурится.

Альфред. Мы видели этот фильм, дядя Отто. Хотим горло смочить.

Баулейтер. Пьяницы! Алкоголики! Не любите искусство!.. А ты, Альфред, разве не на гауптвахте?

Хохот. Сирена.

Венделин и Альфред выходят из зала казино. Закрывается дверь, смолкает смех, явственнее многоголосый вой сирен воздушной тревоги.

Мартовская лунная ночь. Причудливые контуры полуразрушенного здания бывшего ДКА, в уцелевшем нижнем этаже которого разместилось казино.

У дверей часовой — фельджандарм. Он в пилотке, каска висит на боку. За часовым афиша: «Анонс. Скоро «Покорение Европы»… Вохеншау УФА». Рядом — афиша кинокомедии. Лица танцовщицы и комика.

В небе скрещиваются прожекторы. Отблески зениток. Далекий гул моторов. Сирены смолкают.

Из казино выходят Венделин и Альфред.

Альфред. Они, наверно, всеми своими самолетами Москву защищают…

Венделин(протягивает пачку сигарет часовому). Ну как?

Фельджандарм(не пряча огня, закуривает). Обычный фейерверк! Ого! «Юнона»!

В небе лучи прожекторов. Зенитки. Громче гул бомбардировщиков.

Фельджандарм(посмеиваясь, указывает вверх). Русь фанер!

Мимо казино на сумасшедшей скорости проносится грузовой черный «опель» с командой солдат-факельщиков.

Из казино доносится взрыв хохота.

Фельджандарм(кивая вслед грузовику). Вот где комедия!

Венделин и Альфред провожают черный грузовик глазами, переглядываются.

«Опель» мчится по центральной улице сещенского авиагородка, мимо трехэтажных казарм, мимо вереницы грузовиков, мимо дома комендатуры. Световые просветы в окнах, небрежная светомаскировка — все это, увиденное с мчащегося грузовика, скачет, мечется.

Перед «опелем» возникает группа солдат с аккордеоном. Доносятся звуки «Лили Марлен». Солдаты рассыпаются, когда на них чуть не наезжает грузовик.

Водитель «опеля» грозит им кулаком. Краткая беззлобная перебранка. Смех.

Теперь черный «опель» несется краем летного поля, мимо ангаров, мимо стоящих на поле самолетов.

В воздух поднимаются ночные истребители.

«Опель» мчится туда, где на ближних подступах к аэродрому шарят прожекторы и искрятся разрывы зенитных снарядов.

Черный «опель» вылетает в кочковатое поле.

На секунду зажигаются узкие прорези зачехленных фар, выхватывают из темноты грубый макет «юн-керса», подле него — бочку и вновь гаснут.

Соскакивает факельщик, включает бортовые огоньки макета и зажигает факел.

Из лощинки выглядывает измазанная грязью девушка. Лица Ани не рассмотреть в темноте. Размазывая по лицу грязь, она с тревогой смотрит на бочку, на макет самолета, смотрит вслед удаляющемуся «опелю».

В лощине с Аней трое партизан-ракетчиков.

Аня. У них тут ложный аэродром! Скорее туда!

Она указывает ракетчикам рукой направление. Те, согнувшись, убегают, растворяются в темноте.

Все слышнее гул самолетов. Неподалеку от пылающих макетов разрывается авиабомба. Вторая.

Вспыхивают бочки с нефтью. Горят макеты самолетов. Пылает ложная цель. Черный «опель» мчится дальше.

Аня отползает. Серия разрывов. Аню засыпает землей. Как эхо, возникает звук хохота в казино.

Рокот самолета смолкает. Девушка разгребает землю, которой ее присыпало, поднимает голову. На лице вспышка радости.

Над краем поля взлетают три ракеты. Но тотчас же в воздух взмывают десятки ракет.

Хмурое отчаяние на лице Ани. Хохот.

Над полем с пылающими макетами пикирует советский бомбардировщик. Его ловят прожекторы. Он ускользает от них. Новые прожекторы ловят его и ведут.

Вспышки зениток. Они сливаются в сплошную ленту огня. Лица батарейцев. Крики: «Файер! Файер!»

В луче прожекторов виден падающий самолет и относимый ветром парашют. Лучи преследуют парашют. К парашюту тянутся пулеметные трассы.

Всему этому аккомпанируют хохот, звуки джаза в казино. Они сливаются с пулеметной стрельбой.

По полю пробираются трое партизан. Они прижимаются к земле. Шарит по земле прожектор. Вслед ему — струи трассирующих пуль. Бегут, прижимаясь к земле, трое.

Партизан настигают трассирующие пули. Один из троих катится вниз с косогора. Двое останавливаются. Но все ближе немцы-мотоциклисты. Они несутся с зажженными фарами. Упавший машет