Если верить арабскому фольклору, то существует такая штука, как магнитное мясо. В море плавает некая рыба, притягивающая к себе жертв посредством своего намагниченного тела. Возможно, нечто подобное происходит со мной и Шанталь. Чем бы ни была занята голова, все равно мясо тянется к мясу. Это патология…

Наконец — если мы договоримся не спеша прогуляться до виллы — пора собираться. Оперная экипировка еще при нас, хотя оба костюма сильно помялись, а Нунурсов слегка испачкан. Нунурс украл зонтик, и, прижавшись под ним друг к другу, мы поднимаемся в гору по дороге, идущей мимо казино, и подходим к вилле Серкисянов. У ворот стоит полицейский фургон, но жандармы не намерены останавливать людей в смокингах, даже очень мятых и мокрых. Вдоль подъездной аллеи выстроились угрюмые вооруженные корсиканцы. У входа я размахиваю перед носом у охранника Раулевым приглашением и резко показываю большим пальцем на идущего позади Нунурса:

— Мой телохранитель.

Охранник не дает себе труда внимательно рассмотреть карточку, и мы входим. У самого порога стоит Паоли, Морисов мажордом, поджидающий вновь прибывших, чтобы пожимать им руки и показывать дорогу к напиткам.

— Месье Руж, — говорю я, самодовольно поглаживая бороду. Паоли явно озадачен. Возможно, ему знакомо мое лицо, но он никак не может вспомнить, где меня видел. Наконец, нерешительно:

— Разумеется. Очень мило с вашей стороны, что вы пришли.

— На вашем месте я бы не стал подавать руку моему телохранителю. У него довольно крепкое рукопожатие.

Паоли восхищенно взирает на Нунурса. Я уверен, что в доме Мориса для Нунурса нашлась бы работа. Нунурс, глядя на Паоли, свирепо скалит зубы.

— Ну, в таком случае не буду, но разрешите мне предложить вам обоим выпить.

— Я выпью джина, а ему — фруктовый сок.

Он провожает нас к стойке, за которой занят приготовлением сложных коктейлей чернокожий официант. Мы получаем наши напитки, а Паоли снова зовут к двери. Я возбужден и в то же время предчувствую недоброе. Похлопывая себя по бедру, дабы убедиться, что пистолет еще на месте, я замечаю, что у меня началась эрекция. Я поворачиваюсь лицом к гостям. Насколько мне известно, это не костюмированный бал, но я вижу здесь множество клоунов. Явно пожилые представители золотой молодежи, алкоголики-землевладельцы, государственные служащие, удалившиеся от дел после Виши, офицеры, вышедшие в отставку, чтобы стать профессиональными наемниками, и целая мафия знатных дам, которые заправляют крупнейшими в этих краях благотворительными обществами. Некоторые из них выставляют напоказ галстучные булавки или броши Верцингеторикса. Да и вообще у многих гостей грудь в орденах. Правда, Железного креста я пока ни у кого не вижу, зато присутствует человек с моноклем и дуэльными шрамами. Шанталь нигде не видно.

Когда мажордом возвращается к стойке с двумя вновь прибывшими, я его окликаю:

— Эй, Паоли! Где же очаровательная хозяйская дочь, Шанталь? Кажется, так ее зовут? В прошлый раз я был очень рад с ней познакомиться.

— У Шанталь разболелась голова, и она прилегла наверху, но попозже обещала спуститься.

У Паоли и у самого довольно страдальческий вид. Не знаю почему, но я уверен, что он лжет.

— А где наш хозяин, Морис?

— Ухаживает за Шанталь.

Помолчав, он продолжает:

— Однако разрешите мне познакомить вас с некоторыми гостями.

— Это не обязательно. А вон там, часом, не Криста Маннерлинг? Пойду-ка я ей представлюсь.

Нунурс отходит и прислоняется к стене, а я направляюсь к Кристе Маннерлинг. Груди у Кристы (Фрейя в «Золоте Рейна» и Брунгильда в «Валькирии») напоминают покрытые слезинками головки сыра. Только богатое общество могло бы произвести все первосортное мясо, втиснутое в корсет этой дамы. Я пробираюсь сквозь собравшуюся вокруг нее толпу внимательных слушателей. Мне нечего ей сказать. Я просто хочу тихо, не привлекая к себе внимания, постоять среди этих людей и продумать свой следующий шаг. Я знал, что попасть сюда будет легко. Выбраться отсюда будет трудно, и я еще не знаю, как это сделать. Один выстрел в стенах виллы — и сад будет кишеть полицейскими и Морисовыми громилами. Может быть, даже хорошо, что Шанталь лежит сейчас на кровати у себя наверху, где можно, воспользовавшись случаем, убить ее без шума.

Ну что ж, тогда, заметив, что Морис снова спустился вниз, я тотчас должен ускользнуть от этой компании зануд и спокойно подняться по лестнице, а потом надо… а потом… а потом я осторожно поверну дверную ручку и неслышно войду в комнату. Шанталь будет лежать на кровати в длинном вечернем платье. На ночном столике — знакомое распятие и захватанный экземпляр «Хоббита». Когда она увидит меня, глаза у нее расширятся. Угрожая пистолетом, я велю ей раздеться. Как только Шанталь вылезает из трусиков, она закрывает руками грудь. Умоляющий жест. Мясо тянется к мясу. Позабыв об оружии, я роняю его на ночной столик и делаю шаг вперед, чтобы обнять Шанталь, как вдруг она хватает пистолет и торжествующе целится в меня. Я велю ей стрелять. «Он не заряжен».

— А вы чем занимаетесь, месье… э-э?.. — интересуется Криста, бесцеремонно прерывая мои мечтания.

— Я, мадам? Я, э-э… торгую фармацевтическими препаратами в Гренобле.

— Как интересно!

— Ну что ж, благодарю за любезность, Криста, но, похоже, вы говорите не то, что думаете. А это и в самом деле интересно. В торговле фармацевтическими препаратами в Гренобле я самый большой человек. Запомните фамилию — Руж. А если я считаю себя самым большим человеком в Гренобле, значит, речь идет об очень больших деньгах — до вычета налогов мой оборот составляет около двух миллиардов франков. Вы слышали когда-нибудь о филодоксидрине?

Она качает головой.

— О нем знают лишь очень немногие люди вашего круга. Но это весьма ходкий товар, особенно в Африке — в Африке он идет нарасхват, и именно благодаря налогам с возрастающего оборота таких компаний, как моя, в этих краях все еще существуют и опера, и армия.

Продолжая говорить, я замечаю, что Паоли с одним из своих прихвостней подошли к нам и присоединились к группе слушателей.

— Но, по правде сказать, я не уверен, что мы здесь нуждаемся в армии. Как крупный налогоплательщик, могу вас заверить, что это непомерное фискальное бремя, а как крупный экспортер товаров в Африку, могу вас заверить, что нас приятно удивило то, как быстро вырос наш товарооборот в наших бывших колониях после объявления независимости. При старом режиме существовало множество ограничительных инструкций, которые очень мешали эффективному ценообразованию и целесообразному распределению наших медикаментов. Короче говоря, суть в том, что, даже если колонизаторы уйдут, мы все равно будем получать барыши.

Вид у Паоли кровожадный. Я поворачиваюсь и смотрю ему прямо в глаза.

— Теперь, когда бельгийцы выводят войска из Конго, мы видим там прекрасные перспективы. В общем, мы видим множество возможностей в странах Африки, недавно получивших независимость… Насколько можно судить по опыту работы моей компании в Сенегале, в этих Людоедских Народных Республиках может сойти с рук и убийство. Ну, не убийство, так сбыт противозачаточных средств под видом таблеток для повышения потенции и…