– Погоди… Ты о чем?

– О своем бывшем, о брате твоем. Она в Москву замуж вышла. Мишка-то ее потом искал…

– И что? Нашел?

– О том я не знаю. Только с похорон он вернулся смурной.

– Ты о похоронах дяди Коли? – сообразил он.

– А о чем же? Весь город гудел: Бублики наследство отхватили! Свекровь по знакомым бегала и хвасталась: в Москву, мол, переезжаю. Сестра теперь миллионерша! Да только вернулась она ни с чем. Мишка там на месяц задержался, это святая правда, говорит, работу искал. Знаю я, какую он работу искал! Бабу свою, вот кого. Уж не знаю, нашел, нет ли. Ой, заболталась я с тобой! – спохватилась Валька. – Мне ж еще в перевязочную! Я тебе потом оладушков принесу, к сметане-то. Вот ведь жмот! К родне заехал, и вроде как с гостинцами!

– Да ладно тебе, Валь. У меня все есть.

– Добрый ты, – вздохнула Белова. – А они говорят: блаженный. Чокнутый.

– Я и в самом деле чокнутый, – усмехнулся он. – В джиннов верю.

– Кто говорит? Зульфия? А ты ее не слушай. Твой диагноз – ее хлеб. У нас сумасшедших-то по пальцам пересчитать, в основном наркоманы. А этих что лечи, что не лечи, на семинары звать не будут. Вот она к тебе и привязалась. У нее одно солнце – Москва. А раз человек туда не хочет, значит, он ненормальный. А по-моему, так все наоборот. Мне и здесь хорошо, а в Москве я от страха дурею. Последний раз была – кошелек из сумки вытащили со всеми деньгами. Еле до поезда дотерпела, думала, ноги от голода протяну. А там уж знакомых встретила, посочувствовали, накормили. Зареклась я туда ездить. А здесь хорошо, тихо.

– Согласен с тобой, – улыбнулся Туманов. – Мне тоже здесь хорошо.

– Вот и оставайся.

– Валентина Петровна! – раздался в коридоре зычный голос санитарки.

– Иду я, иду! Ты, Саша, меня не бойся. Я, может, и не за тебя замуж выйду. Может, еще выбирать буду. Тут такое случилось…

– Валентина Петровна!

– Да чтоб тебя! Иду! Я тебе потом расскажу.

– Валентина Петровна!

– О господи! Вот зараза! Не уймется никак! Иду уже! Я, Сашка, посекретничать с тобой хочу. Вечерком забегу. Или завтра. Все, пока!

Валька поспешно скрылась за дверью, и вскоре в палату, близоруко щурясь, вошел Миша.

– Ушла? – спросил он.

– Ушла. А ты разве еще здесь? Я думал, уехал.

– Я к директору заходил. – Брат стоял в дверях, осматриваясь. – С работой в городе туго, все предприятия в долгах, нам зарплату стали задерживать. А в «Энергетике» электрик нужен, вот я и хочу подработать. Директор вроде не против. Нормальный мужик оказался. Так что видеться мы с тобой теперь будем часто, Сашок, чуть ли не каждый день, – подмигнул ему Миша. – Директор сказал: проводку надо менять во всех корпусах. Тут же одно старье. Работы много, я уже глядел. Вот и здесь тоже. Вон – провод отошел, – указал он куда-то вверх. – Это хорошо. Значит, и денег будет много. Заодно и за тобой присмотрю. Ну, как ты?

Двоюродный брат прошел в палату и сел на стул. Туманов обратил внимание, что дверь осталась открытой, и вспомнил Вальку. Мишке непременно надо к Зульфие. Занятная у брата фобия, как раз для ученой дамы.

– Как ты себя чувствуешь? – не унимался тот.

– Нормально.

– Я все спросить хотел… – брат замялся.

– О чем?

– Как же ты миллионное наследство-то профукал? Или врешь?

– Не вру. И не профукал. То есть не все. Кое-что осталось.

– Ну а можно его вернуть? Эти… Рестораны. Центры торговые.

– Можно. Через суд. Только я туда не пойду.

– Почему? – удивился Миша. – Это ж такие деньги!

– Все теперь у Женьки, а с ним я судиться не хочу.

– Это ты зря, брат.

– Орлов скоро сюда приедет, – равнодушно произнес Саша.

– А зачем?

– Долго рассказывать.

– Так мне торопиться некуда.

– В общем, он хотел меня убить.

– Да ты что?!

– Тогда, три года назад, была не просто авария. Меня столкнули в кювет, и я подозреваю, что за рулем был Женька. Он знал, когда я прилетаю, я просил его поставить на стоянку возле аэропорта мою машину. Знал, что я получил огромное наследство. Он звонил мне в Турцию, и сейчас я понимаю, что сам же его и спровоцировал. Сказал, что если б у меня были деньги, мы бы все равно разбежались. Он не дурак, понял. И решил меня убрать. Теперь он меня ищет и, если найдет, попробует довершить начатое.

– Из-за денег, что ли? – исподлобья посмотрел на него Миша.

– Нет, – нехотя ответил он. – Не только. Из-за Али. Была у меня девушка… В общем, долго объяснять. Короче говоря, ему со мной на одной планете тесно. Вот Женька и хочет отправить меня в другую галактику. Называется Тот свет.

– И ты сидишь?!

– А что я, по-твоему, должен делать?

– Пистолет тебе не обещаю, а вот ружье охотничье достану, – блеснув глазами, сказал Мишка.

– Ружье? Зачем?

– А хочешь, я с тобой его покараулю?

– Да зачем?

– Мы же братья, Сашок! А брат брату должен помогать.

– Да не собираюсь я его убивать!

– Хочешь, чтобы он тебя?

– Он не станет. Я в это не верю. Джинны никого не убивают. Одно из ограничений, – важно сказал Туманов.

– Чего-чего?

– Не может он меня убить, иначе у него отберут лицензию на волшебство.

– Шутишь, что ли? – подозрительно посмотрел на него Миша. – Точно: шутишь.

– Может, шучу, а может, и нет.

– Правильно о тебе говорят: блаженный. Сидишь и ждешь смерти. И улыбаешься, как дурачок.

– Смерти нет, – серьезно сказал Саша. – Потому и улыбаюсь.

– Я и говорю: блаженный. А ты уверен, что именно он был за рулем? Память ничего больше не подсказывает?

– Вроде бы Орлов говорил о каких-то конкурентах, – наморщил лоб Туманов. – О том, что нас прессуют. Есть у меня слабая надежда, что это не Женька. Все ж таки джинны не убивают. И Аля была в машине. Он бы не посмел ею рисковать. Я должен был у него об этом спросить напрямую. Ты или не ты?

– Почему же не спросишь? – подозрительно посмотрел на него Миша.

– Я спрошу. Но потом. Хочу, чтобы он перебесился. Как бы тебе это объяснить?

– Не можешь, и не надо. Мне пора. – Миша вздохнул и поднялся. – Если что – я рядом. – Брат направился к открытой двери.

– Миша, а почему вы с Валькой не ужились?

– Так она же жадная! – закричал брат. И вдруг вернулся, сел обратно на стул и начал жаловаться: – Я ей такой комплимент сделал: в жены взял, хоть она и на шесть лет меня старше. Дурак был, мальчишка еще. Правильно мама говорила: одумайся, Миша. Это ж тигра полосатая, а не баба! И до денег жадная. А свет в окне для нее – квартира. Три года ремонт делала, все свои деньги на него тратила. Хочу, говорит, вернувшись домой с работы, почувствовать себя в раю. У нее потолок под небо расписан, а в облаках – ангелочки. Веришь, нет?