Ваш навеки

Жена вам кланяется. Предупреждаю вас, что Сипягина заменяет Вольф. Я делаю смотр 2-му корпусу в Вязьме, и я рассчитываю быть там около 15 мая.

Известие, привезенное мне полковником Ховеном о деле, бывшем у вас 28-го числа, доставило мне большое удовольствие; я всегда был вполне убежден в том, что, как только мы станем действовать как следует, дела наши не могут не идти хорошо. Надеюсь, что на этом не остановятся и – если только можно – постараются еще возвысить дух войск каким-нибудь блистательным ударом, не сопряженным с большими потерями, подобным тому, какой мы совершили здесь, атаковав турецкий лагерь и редут, находившиеся на нашем правом крыле, которые мешали там нашим сообщениям и принуждали нас значительно растягивать линию наших аванпостов.

В течение утра эта позиция была сильно обстреливаема 2-ю гвард. батарейною батареею и несколькими орудиями 7-й бригады; затем, около полудня, 300 отборных солдат Симбирского полка внезапно бросились на штурм и овладели редутом, несмотря на сопротивление гарнизона, подкрепленного турецкими войсками, в числе около 2000. Неудержимая отвага наших солдат восторжествовала над всеми; более 200 турок положено на месте, человек 30 взято в плен, остальные бежали, преследуемые нашими солдатами.

Наша потеря состоит из одного офицера убитым, 2 раненых, и около 30 солдат убитых и раненых, из числа последних, некоторые опасно – ударами кинжалов. Нельзя выразить словами несравненное усердие наших молодцов; некоторые из них, опасно раненные в ноги, поднимались при моем приближении, чтобы приветствовать меня, несмотря на свое болезненное состояние.

300 человек симбирцев одни справили дело, и не встретилось никакой надобности в батальоне Низовского полка, который должен был их поддерживать, и в роте измайловцев, служившей ему резервом. Обладание этим новым постом весьма выгодно для наших сообщений; в нынешнюю же ночь мы готовимся стеснить крепости и с этой стороны посредством постройки двух редутов.

Сегодняшний день ознаменован еще другим важным успехом: отряд генерала Головина, не сделав ни одного выстрела, достиг Галаты[169] и занял там угрожающее положение; турки, по-видимому, совершенно ошеломлены этим и не только не осмеливаются предпринять что-нибудь в ту сторону, но даже не оказали никакого сопротивления; небольшое число турецких солдат и фуражиров, там находившихся, поспешно бежали при приближении наших войск. Рукою Государя приписано: там захвачено более 700 голов скота; а один из турок – слуга паши – прискакал во весь опор, чтобы сдаться нам.

Рукою Чевкина: Крепость, с каждым днем, все более и более стесняется; венчание гласиса уже окончено; вырыто пять колодцев, и контр-эскарп[170], в скором времени, будет минирован и взорван; в эту ночь сила нашего огня будет удвоена траншейными батареями и вторым кораблем, который станет перед крепостию. Конгревовы ракеты[171] и здесь тоже производят хорошее действие; они три раза производили в крепости пожар.

Вообще, нельзя достаточно нахвалиться усердием и отвагою здешних войск; наши гвардейские саперы продолжают отличаться; вчера они понесли значительную потерю от сильного гранатного огня, направленного против них из крепости; капитан Львов и несколько солдат убиты.

Состояние здоровья в гвардии довольно удовлетворительно; хотя есть больные, но число их не слишком велико. В госпиталях гвардии еще достаточно медикаментов, из которых уступают, насколько то возможно, армейским госпиталям, где начинают ощущать в них чувствительный недостаток; слабая помощь эта не может удовлетворять, и надо непременно, чтобы вы сейчас же сделали распоряжения для устранения этого неудобства.

Я отдал здесь все нужные приказания относительно требуемого вами снабжения овсом; но необходимо, чтобы вы постарались выслать прямо сюда несколько порожних транспортов, так как у нас чувствительный недостаток в перевязочных средствах.

Полагая полезным подкрепить вас поскорее какими-нибудь свежими кавалерийскими частями, я приказал ускорить движение четырех казачьих полков, которых я своротил от Базарджика и направил сюда, потому что эта дорога лучше, короче и на ней можно найти фураж; рассчитываю, что 3 сентября два полка уже пройдут здесь.

Я не пишу вам сам, полагая, что могу употребить для сего Чевкина. Пишу к фельдмаршалу, чтобы изъявить благодарность за успех, одержанный его войсками.

Приписка рукою Государя: Браво, браво, браво! Но не останавливайтесь на такой хорошей дороге и постарайтесь, чтобы я вскоре получил какие-либо хорошие известия.

Мы только что получили весьма хорошие известия от генерала графа Паскевича; официальные рапорты его изображают подробности победы, одержанной им близ Ахалцыха, 9 августа: 25-тысячный турецкий корпус разбит; только 5 т. человек успело спастись в крепость, вместе с их раненым пашою, остальные же рассеялись; войска наши взяли приступом передовой форт, построенный на весьма важном пункте, взяли 10 знамен, 10 пушек, 4 лагеря, 500 чел. пленных и положили на месте до 2500 человек. Наш урон тоже чувствителен: генерал Корольков, 7 офицеров и 73 ниж. чинов убито; 24 офицера и около 400 солдат ранено.

Независимо от этой победы, я нашел еще гораздо лучшее известие в депеше генерала Сипягина, которая адресована была вам, но которую я, к счастию, распечатал: 15 августа взят Ахалцых; полковник Бурцев и адъютант Фелкерьзам, везущие официальное о сем известие, уже в дороге.

Здесь у нас дела идут тоже, благодаря Бога, хорошо; вчера после полудня было довольно сильное дело на правом фланге наших траншей: храбрые егеря 13-го и 14-го полков штыками выбили турок из их последних внешних окопов и убили у них около 800 человек; к сожалению, мы заплатили за этот успех 189 людьми, выбывшими из строя, и весьма чувствительною потерею храброго генерала Перовского, который тяжело ранен пулею в верхнюю часть груди, около плеча. Приписано рукою государя: с сегодняшнего утра ему лучше.