Твою же медь… Они пичкают лекарствами детей и делают из них послушных зомби? Делают солдат, крайне мотивированных и необычайно исполнительных? Да что же это за уроды-то такие?

Знал бы чуть раньше, плюнул на все принципы и переломал бы лежащим якудза их мерзкие шеи.

Но нет… Не сломал бы. Нет. И сейчас не буду ломать. Ведь это всего лишь исполнители. Кукловод, который занимается всем этим и руководит не только якудза, но и той взорванной лабораторией, которую я не так давно разнес. И надо попытаться добраться до верхушки, а не бить мелочь.

И что-то мне подсказывает, что господин ректор Одзава знает того, кто дергает за ниточки. Или близлежащее окружение.

– Ладно, дети, идемте! – скомандовал Кио. – Попрощайтесь с госпожой Ивамото, поблагодарите её за приём и выходите. Я буду ждать вас в машине.

Мы с Киоси поклонились управляющей. Она в ответ кивнула и с улыбкой произнесла:

– Вас мне послали небеса. Мы долго не могли собрать новую группу, а вы прямо то, что нужно… Спасибо вам, дикие потеряшки! Теперь я наконец-то смогу купить новую машину.

– Спасибо вам, госпожа Ивамото. Мы вам безумно благодарны, – поклонился я в ответ.

– Ох, мы так рады за вас, госпожа Ивамото! – воскликнул Киоси. – Никогда не встречал таких добрых людей. Это так чудесно, что наша черная полоса закончилась!

Мы с Киоси взялись за руки и весело запрыгали в сторону выхода.

– Знал бы ты, что черная полоса только начинается, – еле слышно проговорила нам вслед госпожа Ивамото.

Старая тварь, торговка живым товаром… А ведь я вернусь. И тогда мы посмотрим – у кого начнется черная полоса. Нет, сам я вряд ли буду её наказывать. Скорее всего, что рука не поднимется. Но у меня есть сэнсэй Норобу. А вот он не столь рьяно придерживается принципов и моральных устоев.

Когда мы вышли из детского дома, то недалеко от приступок заметили черный «Мерседес». Пусть и не новый, но он был достаточно блестящ. Сразу видно, что за машиной ухаживали. Ведь настоящий якудза должен производить впечатление успешного человека. Чтобы уважали и боялись!

Клан Тараути-гуми ещё молодой, но у них уже были такие машины… Хм, тут точно без дополнительного финансирования не обошлось.

– Залезайте на заднее сиденье! – скомандовал Кио.

Он уже не улыбался. Похоже, что фальшивой радости хватило только на демонстрацию в столовой.

– А можно мне на переднее сиденье? – сунулся было Киоси.

– Нет. Только на заднее! – прикрикнул Кио. – И не испачкайте там ничего ногами.

– Мы ничего не испачкаем! – ответил я. – Мы будем послушными! Мы будем самыми послушными. Вы в мире не найдете таких послушных детей! Киоси, тебе же сказали, что на переднее сиденье нельзя! А ну вылезай!

С горем пополам мне удалось вытащить Киоси, после чего затолкал его на заднее сиденье. Машина рванула с места. Мы выехали с территории детского дома и понеслись по улицам. Я же фиксировал те районы, по которым мы проезжали, а сам подражал Киоси, стараясь не выделяться на его фоне.

Он всё это время по-дурацки улыбался и пытался спеть. Я подпевал ему по мере сил. В итоге мы успели спеть пять раз песенку про солнышко и океан прежде, чем Кио велел нам заткнуться:

– Заткнитесь и спите!

Киоси обиженно надулся и скрестил руки на груди. Я сделал то же самое, показывая крайнюю степень обиды. Через несколько секунд я взглянул на Киоси и обомлел – мальчишка крепко спал.

Похоже, что карамель сначала вызывала восторг и прилив энергии, а потом просто-напросто убаюкивала. Или же это такая реакция на приказание? Тогда надо бы и мне прикрыть глаза, а не пялиться по сторонам пьяной совой.

Однако, даже с прикрытыми глазами, я продолжал фиксировать маршрут. И мы остановились где-то в районе Янака. Янака хранит атмосферу старого Токио. Узкие улочки, невысокие домики, спокойствие и размеренность. Оживленно, пожалуй, только на торговой улочке Янака-Гиндза. Там можно приобрести национальный веер «утива» или деревянные сандалии «гэта», перекусить настоящим японским стрит-фудом «онигири» (круглые рисовые пирожки с начинкой) или выпить зеленого чая.

Что мы здесь забыли?

Ответ я получил вскоре после того, как распахнулась дверь и солнце упало на покоцанную рожу Изао.

– Что за мелкота? – спросил он.

– Последние из партии, – ответил на это Кио.

– Дохлые какие-то. Неужели у старой шлюхи Ивамото не нашлось других, помощнее?

– Эти двое легко уделали десяток ребят постарше себя. Ты не смотри, что они такие слабые на вид – они дрались как демонята. Ни одного из нападающих без расквашенного носа не оставили.

– Ладно, тащи их вниз. Я скоро буду.

– А почему я?

– А кто же ещё? Неужели мне это предложишь? – сурово проворчал Изао.

– Могли бы и Изаму припахать.

– Изаму самый крутой, – пробубнил Киоси.

– Вон, видишь, даже дети это знают. Пусть Изаму и тащит их, – проныл Кио. – Я и так выслушивал их песню всю дорогу. У меня моральная травма.

– У тебя сейчас ещё и физическая добавится. Пацан что-то болтает во сне, а ты и рад переложить на другого. Давай, тащи их вниз.

Черт, Киоси чуть не спалился. Хотя его признание во сне было для меня приятным. Хоть кто-то считает меня крутым.

Меня и Киоси беспардонно вытянули на улицу, после чего Кио закинул нас на плечи, крякнул и пошел в сторону невысокого серого домика. Из таких домиков и состояла узкая улочка.

Вот только вряд ли в каких домах ещё был лифт, отправляющийся вниз на добрых сорок этажей…

Глава 21

Мы были разбужены грубыми похлопываниями по щекам. Вернее, разбужен был Киоси, а я лишь делал вид.

Мы очнулись в небольшой комнате со стальными стенами, напоминающими каюту звездолета. То есть было тесно, был приглушенный свет, и стояли две скамейки по бокам.

Недовольный Кио разбудил нас и приказал следовать за собой. От прикосновения его руки к датчику на стене, дверь отъехала в сторону. Это придало комнате ещё большее сходство со звездолетом.

– Это где мы? – спросил шепотом Киоси.

– На космическом корабле, – буркнул Кио. – Мы парим на высоте пятьсот километров над уровнем моря.

– Чего? – недоверчиво переспросил я.