– Отход! – слышится команда Винса.

Мы разворачиваемся спиной к толпе, которая приходит в себя и начинает давить на нас. Маги отбивают летящие нам вслед дротики и стрелы, и отряд устремляется на исходную позицию. Сорок метров – и мы на месте. Позади гремят новые взрывы, а арбалетчики из-за валунов и кедров бьют в особо наглых мятежников, которые вырвались вперёд.

– Корнет Деке! – выкрикивает наш капитан.

– Я! – откликается мой сосед.

– Возьми пять солдат и пройдись по левому флангу. Возможно, не все мятежники двинулись по дороге. Останови их или отвлеки. Через пятнадцать минут отойдёшь к гостевому павильону.

– Есть!

Деке и пять бойцов Второго полка исчезают в темноте парка, и Винс обращается уже ко мне:

– Ройхо!

– Я! – Мой взгляд направлен на командира взвода, который смотрит на новую массу мятежников, снова идущую от ворот к дворцу.

– Тебе та же задача, что и Дексу. Выбери пять рядовых и посмотри, что по правому флангу. Иди до прогулочной тропы, а от неё – к павильону.

– Есть!

Не особо привередничая, я наугад выбрал бойцов, и мы ушли в тень деревьев. Заслон оставался на дороге, а наша задача ясна: пройтись по декоративному лесу. Солдаты пыхтят, словно паровозы, звякают оружием и доспехами, и под их ногами хрустят неубранные веточки и редкий снежок. И если бы я имел возможность выбора, то отправился бы на обход парка сам. Но приказ есть приказ, и спорить с ним бессмысленно. Шум позади стихает, мы углубляемся в мешанину кедров и валунов, а на одной из дворцовых башен два раза бьёт колокол.

«Надо же, – подумал я, – примерно полтора часа назад я вошёл в тихий ночной дворец и принёс в него войну. Всего девяносто минут, а сколько изменений».

Впереди, над прогулочной тропой, вспорхнула сова, ночной хищник, выслеживающий мышей или иную мелкую добычу. Птицу вспугнули не мы, это точно. И, повернувшись к солдатам, я прошептал:

– Тихо! Затаитесь за камнями и ни звука.

Старший среди солдат, кажется сержант, крепкий и очень подвижный усатый ветеран, молча кивает, и его руки указывают бойцам, где спрятаться. Гвардейцы всё сделали чётко и быстро, а я, положив на землю щит, достал из подсумка энергокапсулу, прошёл метра три вперёд и оказался у посыпанной песочком тропинки. Место знакомое, пару раз я здесь с патрулём проходил, и если противник двинется в обход, то именно по этой тропе. Я спрятался за шершавым стволом дерева и практически сразу в свете тускловатой зимней луны увидел на тропе нескольких человек, семь или восемь, которые цепью один за другим шли в сторону дворца.

«А вот и диверсанты, наверняка посланные за жизнью императора Эриком Витимом», – мелькнула в голове мысль, а руки сами собой, как на тренировке, провернули металлическое яйцо в руках. Тихо звякнул стопор, это сигнал, что у меня есть восемь секунд, и я начал отсчёт. Один! Два! Три! Четыре! Пять! Пошла! Магическая граната полетела на тропинку и упала в самом центре вражеской группы. Я прижался спиной к дереву, зажал руками уши, прищурил глаза, и тут же произошёл подрыв энергетической капсулы.

Ду-ду-хх!!! Эхо взрыва разорвало тишину и прокатилось по парковой зоне. Со стороны тропинки пришла вспышка света и горячий воздух. Мощный кедр, прикрывающий моё тело от ударной волны, вздрогнул, и на меня посыпались сучки, шишки и иголки. Миг! Снова всё стихло, и, выхватив меч, я отдал команду солдатам:

– Круши изменников!

Я выпрыгнул на тропу и, словно по наитию, сразу же пригнулся. Над головой просвистел арбалетный болт, и тяжёлая короткая стрела воткнулась в дерево за моей спиной. Глаза выискивают противника, а он тут как тут, рослый парень в тёмном, обтягивающем тело костюме, в пяти-шести метрах от меня. Он откидывает свой арбалет, из-за спины выхватывает саблю, по длине лишь немногим меньше моего ирута, и встаёт напротив меня. Помимо него уцелело ещё три убийцы, вроде бы раненые. Но отвлекаться на них некогда, пусть ими займутся гвардейцы, а я встречу наименее пострадавшего киллера.

Противник крутанул в руках саблю, да так ловко, что сразу видно – передо мной мастер. Нет слов и криков, он хочет уничтожить меня, и этим всё сказано, а почему не убегает, того я не знаю, может, не хочет бросать бойцов своей группы. Убийца имитировал выпад вперёд, но я не повёлся. Он пугнул меня раз-другой, а я стою спокойно в базовой стойке и краем глаза наблюдаю за тем, как солдаты, сбившись в плотный клубок и прикрывшись щитами, давят раненых и контуженых диверсантов, и понимаю, что каждая секунда – это мой выигрыш.

– Ну же! – выкрикиваю я противнику и киваю в сторону его товарищей. – Нападай! Твоих парней убивают!

– А-а-а! – взвывает тот и кидается в атаку.

Взмах сабли. Удар! Сталь бьётся о сталь. Выпад, который я опять отбиваю и одновременно встречаю противника прямым ударом ноги в туловище. Мои движения стремительны, но противник не слабее и тоже двигается быстрее обычных людей. Он ловко, словно кошка или профессиональный гимнаст, перекувыркнулся назад, приземлился на ноги и снова бросился вперёд. Удары посыпались на меня градом, отвлечься не получается, а диверсант начинает менять угол атаки, крутит финты, запутывает меня и пытается достать моё бренное тело своей сталью. Хрен ему! Я тоже выкладываюсь на сто процентов, ускоряюсь и выдаю всё своё мастерство. Сильнейший удар от правого плеча, и сабля противника поддаётся под натиском ирута. От металла посыпались искры, и враг, покачнувшись, замирает. Новый размен сильными ударами, и резким перекатом противник уходит в сторону и разворачивается к лесу.

«Что так?» – думаю я и замечаю, что, пока мы рубились, солдаты уничтожили диверсантов и теперь поворачиваются к нам.

Киллер прыгает в сторону парка. Я за ним. Догнать его нереально, слишком он быстрый, а мне за ним бегать неинтересно. Но один из подранков пытается встать. И прежде чем сержант-гвардеец с хеканьем вонзает в него свой клинок, он выкрикивает что-то неразборчивое, кажется «Акса!». Беглец на миг застыл и развернулся ко мне. Воспользовавшись этим, мощным ударом я отбиваю его саблю и делаю короткий шажок ему навстречу. После чего, прихватив лезвие ирута перчаткой левой руки, толкаю клинок на противника и, когда сталь прижимается к его туловищу, тяну меч вниз. Остро заточенный металл идёт легко, и грудная клетка диверсанта вскрывается. Он дёргается, хрипит, а я отталкиваю его ногой прочь с тропы и наношу добивающий косой удар. Голова врага раскалывается, словно орех, и только после этого можно сказать, что победа за мной.

– Сержант! – Почему-то шёпотом я окликаю старшего над солдатами.

– Да, господин корнет?! – Ветеран подскакивает ко мне и смотрит на своих бойцов, которые сноровисто обирают тела диверсантов.

– Три минуты на мародёрку, и уходим!

– Понял!

Солдат возвращается к своим товарищам, а я прислушиваюсь к звукам. Где-то на дороге вновь слышны взрывы, которые смещаются к гостевому павильону, а в самом парке тихо и спокойно, и я быстро охлопываю тело убитого мной диверсанта. Карманов у него нет, а из оружия только сабля да пара метательных ножей.