А турецкий посол в Париже представил министру иностранных дел Франции Делькассе вообще сногсшибательное заявление. Дескать, их эскадра встретила «к северу от Босфора» русский отряд, в «огневом контакте» потопила минный заградитель и случайно «нанесла повреждения одному из русских портов», но Турция великодушно соглашалась… простить России ее агрессивные действия, «не считать инцидент поводом к войне» и даже «вернуть пленных» (которых у нее не было). Зато наша страна сочла «инцидент» уже войной, 31 октября объявила ее официально. Царь подписал Манифест: «С полным спокойствием и упованием на помощь Божью примет Россия это новое против нее выступление старого утеснителя христианской веры и всех славянских народов. Не впервые доблестному русскому оружию одолевать турецкие полчища, покарает оно и на сей раз дерзкого врага нашей Родины».

На брошенный вызов Черноморский флот ответил адекватно, эскадра из 5 линкоров бомбардировала Трапезунд. Англия и Франция медлили, русским пришлось напоминать им о союзнических обязательствах. Но турки, несмотря на дипломатические клоунады, с ними тоже не церемонились. Без предупреждения открыли огонь по британскому эсминцу, патрулировавшему вблизи Дарданелл. 5 ноября Париж и Лондон объявили войну Османской империи. Зато Турция играла в «миролюбие» еще неделю. Лишь 12 ноября обнародовала фирман, что на нее коварно напали, и провозгласила «священную войну» с «неверными».

В 1914 г. в Российскую империю входили не только нынешние Грузия, Армения и Азербайджан, но и северо-восточная часть Турции — Зачорохский край (лежащий за р. Чорох) и широкая полоса от Черного моря до границы с Ираном с городами Артвин, Ардануч, Ардаган, Карс, Сарыкамыш, Кагызман, Игдырь и др. Для боевых действий этот театр был очень сложным. Высокие горные хребты шли в различных направлениях, крупные контингенты войск могли продвигаться лишь по долинам. Из одной долины в соседнюю можно было попасть по перевалам, а они были наперечет. Основная дорога, связывавшая Турцию и российское Закавказье, шла от Пассинской до Араратской долины. С турецкой стороны ее запирала мощная крепость Эрзерум, с российской — крепости Карс и Александрополь (позже Ленинакан, ныне Гюмри). В Аджарию и Западную Грузию вела дорога по берегу Черного моря. Здесь стояла русская Михайловская крепость. Существовал и обходной путь через Иранский Азербайджан. На этом направлении османские рубежи охраняла крепость Баязет.

Турция располагала 4 армиями общей численностью 800 тыс. штыков и сабель. 1-я и 2-я (вместе 250 тыс.) должны были защищать от возможных атак Стамбул, Босфор и Дарданеллы. 3-я развертывалась вдоль русских границ и наступала на Закавказье. 4-я базировалась в Сирии для действий на Суэц и Египет. Кавказское направление считалось главным. 3-я армия состояла из 3 корпусов, 2 отдельных пехотных и 5,5 кавалерийских дивизий (100 батальонов, 35 кавалерийских эскадронов — 180 тыс. штыков и сабель, 112 пулеметов и 224 орудия). Кроме регулярных войск, турки подняли 130 тыс. курдской конницы. Позже должны были подойти арабы, войска из Месопотамии, Стамбульский корпус.

Планировалось ударить от Эрзерума на Карс, уничтожить обороняющиеся русские части и двигаться на Эриван. На флангах готовились вспомогательные удары. На левом — на Батум и Ардаган с последующим выходом на Тифлис, на правом — через Иранский Азербайджан на Нахичевань и Баку. Дальше следовало наступать на Северный Кавказ. Турки были уверены, что их поддержат местные мусульмане, заранее назначили наместника, эмигранта из России Мехмеда Фазыл-пашу Дагестани. А руководство операцией оставил за собой сам Энвер-паша, он никому не хотел уступать победных лавров. Но в горах не хватало дорог, сложно было снабжать массу войск, и 3-ю армию разбросали по разным населенным пунктам, первый эшелон в 100–200 км от границы, второй в 250–350 км, третий в 450–500 км. Чтобы собрать их, требовалось 30–40 дней. Именно поэтому турецкие дипломаты тянули время, старались выиграть недельку-другую.

В России Кавказский округ был преобразован в отдельную армию. Ее главнокомандующим (с правами главнокомандующего фронтом) стал наместник на Кавказе Воронцов-Дашков, старый и опытный администратор. Но на нем же оставалось управление краем. А фактическое командование перешло к его помощнику по военной части генералу Мышлаевскому. Он был теоретиком, а не практиком, преподавателем Академии генштаба. Но начальником штаба армии стал боевой генерал, 52-летний Николай Николаевич Юденич. Сын московского чиновника, он окончил Александровское училище и академию. Прославился в японскую. Под Мукденом 18-й стрелковый полк, которым он командовал, выдержал удар 2 дивизий, сорвал охват всей русской армии. Юденич, дважды раненный, был награжден Георгиевским оружием. Перед войной он возглавлял штаб Кавказского округа, досконально изучил местные условия. Один из подчиненных вспоминал, что это был «строгий, но справедливый отец-начальник»: «Удивительно простой, он быстро завоевал сердца. Всегда радушный, он был широко гостеприимен. Его уютная квартира видела многих сотоварищей по службе».

Планы и развертывание сил на азиатском театре войны

На бумаге в армии числилось 153 пехотных батальона, 175 казачьих сотен и 350 орудий, но части 2-го Туркестанского корпуса взамен ушедших Кавказских корпусов только начали прибывать. Великий князь Николай Николаевич даже допускал, что турки сперва возьмут верх, и Закавказье придется временно оставить. Но это пагубно сказалось бы на настроениях народов Кавказа, Турции, Ирана. А пассивная оборона на протяжении 720 км была заведомо гибельной, противник получал возможность сконцентрировать силы и прорваться где угодно. Поэтому решено было все же наступать. Перехватить инициативу, занять ключевые пункты и перевалы. Из-за нехватки сил командование было вынуждено импровизировать, вместо корпусов и дивизий для прикрытия тех или иных направлений составлялись смешанные группы и отряды.

Основная, 1-я группа под началом командира 1-го Кавказского корпуса генерала Берхмана сосредотачивалась у Сарыкамыша и должна была наступать на Эрзерум. Левый фланг Сарыкамышского отряда прикрывал небольшой Ольтинский, а правый — Кагызманский. Общий состав группы определялся в 54 батальона, 56 сотен конницы и 160 орудий. 2-я группа насчитывала 30 батальонов, 66 сотен и 74 орудия и действовала восточнее. Командовал ею Дмитрий Константинович Абациев, старый вояка, выслужившийся из низов, имевший три степени солдатского Георгия. Его войска разделялись на Эриванский, Макинский и Азербайджанский отряды. Они должны были наступать на юг, на Баязет, Ван и Котур, преградить туркам путь в Иранский Азербайджан и Российскую Армению. 3-я группа (16 батальонов, 6 сотен и 32 орудий) прикрывала Аджарию и черноморское побережье Грузии. 4-я охраняла границу с Ираном в ней было всего 4 батальона, 14 сотен и 4 орудия. 5-я группа составляла армейский резерв в Тифлисе и охраняла тылы.

1 ноября, на следующий день после объявления войны, Эриванский и Макинский отряды с двух сторон двинулись на Баязет. Основой Эриванского была 2-я Кавказская казачья дивизия Абациева, а в авангарде шла 2-я пластунская бригада генерала Гулыги. Пластуны, казачья пехота, были особыми частями. Они славились исключительной выносливостью, могли двигаться почти без привалов, без дорог и на маршах нередко опережали конницу. Отличались боевым мастерством, меткостью в стрельбе. Но предпочитали драться холодным оружием, причем молча — без криков, без выстрелов, с ледяным спокойствием. Врагов такое поведение ошеломляло. Из-за своих маршей и переползаний пластуны всегда были обтрепанными, но это считалось шиком, было их привилегией — выглядеть оборванцами. Они сохранили и старинный дух казачьей вольницы, важные вопросы решали на кругу, а командиры у них были настоящими «батьками». Кстати, одним из батальонов бригады командовал наследник иранского престола Амманула Мирза, и считал это за честь.