Турки знали, что у русских мало войск и не ожидали столь быстрого вторжения. Они сосредотачивались на тыловых рубежах, а в бои вступили лишь передовые заслоны и курдское ополчение. Пластунов пробовали остановить на Чингильском перевале. Первого раненного Гулыга публично расцеловал и поздравил «с Георгием». Подвезли орудия, сбили противника и заняли перевал. В селе Аграпат армяне встретили казаков с радостью. Есаул Куркин вспоминал: «Старые крестьяне. Бьют себя кулаками в грудь и каждому пластуну сообщают: «Кристун!.. Кристун! — то есть христиане. «И мы кристуны!» — отвечают пластуны». На следующем, Мысунском перевале, оборона была уже сильнее, закрепились 2 батальона турок. Пластуны атаковали в лоб, а с фланга Абациев направил 1-й Лабинский казачий полк Рафаловича. 200 врагов изрубили, остальные сдались. У наступающих было 6 убитых и 5 раненых. Дорога на Баязет открылась, конница ринулась вперед.

Макинский отряд составляла Закаспийская казачья бригада генерала Николаева. В авангарде двигалась сотня 1-го Таманского полка, и курды устроили ей засаду. Они снайперски владели устаревшими 10-зарядными винтовками, крупнокалиберные свинцовые пули без оболочки наносили жуткие раны. Для многих казаков первый бой стал последним. Николаев послал в атаку две сотни 1-го Кавказского полка (сотня — 135 шашек). Курдов обошли, а когда они стали отступать, понеслись вдогон и порубили. 4 ноября авангарды Абациева и Николаева вышли к Баязету. Это была внушительная крепость, в прошлой войне она сыграла важную роль. Но турки не успели подвести достаточно войск для обороны. Увидев, что русские окружают, гарнизон бросил Баязет, его заняли без боя. 2-я Кавказская казачья дивизия и Закаспийская бригада соединились, и повернули на запад, в Диадинскую долину. Лавина из 7 тыс. шашек в двух боях смела курдов и турецкую пехоту, взяла г. Диадин. Захватила много пленных, склады оружия и боеприпасов.

А на главном, Эрзерумском направлении, части Берхмана, громя противостоящие заслоны, продвигались по Пассинской долине. На правом фланге Ольтинский отряд ген. Истомина вышел к турецким позициям у г. Ардап, устроил атаку ночью, и неприятель в панике бежал. На левом по берегу Аракса устремилась 1-я Кавказская казачья дивизия Баратова, с налету захватила важный Кеприкейский мост, Кара-Дербентский проход. Еще левее шел Кагызманский отряд — 1-я пластунская бригада генерала Пржевальского. Она преодолела хребет Агридаг, штурмом овладела г. Ахты, спустилась в Алашкертскую долину и неожиданной ночной атакой взяла г. Алашкерт.

Тем временем центральная группировка Берхмана, полки 1-го Кавказского корпуса, достигли сильной линии турецкой обороны, она располагалась на господствующих высотах у городка Кеприкей. Но войск на позициях было мало, 7 ноября их атаковали с ходу и захватили. Казалось, что путь на Эрзерум открыт. Русские тремя колоннами выступили к нему. Но командующий 3-й турецкой армией Изет-паша уже направил навстречу два корпуса, части Эрзерумского гарнизона. На Кавказе началась ранняя зима, похолодало, повалил снег. 8 ноября из мглы и метели вдруг показались полчища турок, опрокинули наши авангарды, навалились на основные силы. Отчаянно атаковали, а когда обе стороны увязли в сражении, на северном фланге появилась свежая вражеская дивизия и стала обходить его. Берхман перебросил туда войска с других участков, они отразили неприятеля. Но силы турок значительно превосходили, их натиск не ослабевал. Отбиваясь контратаками, русские пятились, 11 ноября оставили Кеприкей. А противник теснил их дальше, все-таки обошел правый фланг, у Караургана прорвался к русской границе. Обходил и с юга по долине Аракса.

Но по соседству группа Абациева продолжала одерживать успехи. Казачья конница быстро заняла Баязетскую, Диадинскую долины, вошла в Алашкертскую, встретившись с пластунами Пржевальского. Вслед за конницей двигалась пехота, 66-я дивизия, закрепляя занятые рубежи. Абациев выслал отряды, с боями занявшие перевалы Клыч-Гядук и Тапаризский. Противнику были перекрыты пути для ударов с юга. А 1-ю пластунскую бригаду Пржевальского соседи сменили, ее теперь можно было перебросить на главное направление. Она совершила тяжелейший форсированный марш от Алашкерта обратно через горы на Кагызман, оттуда ее направили в прорыв на левом фланге Берхмана, на Араксе.

15 ноября пластуны обрушились атакой на 33-ю турецкую дивизию, остановили ее и откинули назад. Пржевальский решил дополнительно потрепать турок, в ночь на 17 ноября оставил на позициях один батальон, а с остальными четырьмя пошел в рейд за Аракс. Подавая пример, генерал первым, не раздеваясь, вошел в ледяную реку, за ним пластуны. Держались за руки, чтобы не снесло бурным течением. В тылу у противника в темноте возникли вдруг невесть откуда мокрые казаки и молча, по-пластунски, ударили в штыки и кинжалы. Устроили жуткий переполох, перевернули все вверх дном и… исчезли. Тем же путем вернулись назад. К месту боев начали подходить и части прибывающего на Кавказ 2-го Туркестанского корпуса. Они контратаковали на правом фланге, ликвидировали прорыв у Караургана. Вражеский натиск выдохся, фронт стабилизировался. В Кеприкейском сражении турки потеряли 15 тыс. убитыми, ранеными и пленными, русские — 6 тыс. убитыми и раненными (пленных турки не брали).

Иран в начале войны заявил о нейтралитете, и Россия вывела оттуда свои гарнизоны. Но там активно развернулись турецкие эмиссары. Возбуждали против русских местные племена, сеяли смуту на городских базарах. Германия и Турция насели на шахское правительство, требовали выступить против России. Угрожали, что иначе «уважение нейтралитета будет невозможно». Впрочем, они не считались ни с каким нейтралитетом. В западные районы Ирана вошли турецкие пограничные и жандармские части, курдские отряды. Россия направила в Персию Азербайджанский отряд генерала Чернозубова из 4-й Кавказской казачьей дивизии и 2-й Кавказской стрелковой бригады при 24 орудиях. Одно лишь его появление заставило присмиреть готовые восстать племена, отряд развернулся вдоль турецко-иранской границы, разбил и выгнал вторгшихся турок и сам вступил на османскую территорию с востока. С боями взял города Сарай, Баш-кале, хотя для развития успеха войск у него было слишком мало.

Отлично действовал и Черноморский флот. Русские эсминцы торпедировали у турецких берегов несколько судов, перевозивших боеприпасы. Противник повторял налеты на наши города, крейсер «Гамидие» с отрядом миноносцев бомбардировал Туапсе, выпустили по городу 125 снарядов. Но вскоре охоту к таким подвигам отбили. 18 ноября «Гебен» и «Бреслау», снова пожаловали к берегам Крыма, и у мыса Сарыч их перехватила эскадра русских линкоров. Открыла огонь, в «Гебен» было несколько попаданий, он получил повреждения, экипаж потерял несколько десятков убитых и раненых. Вражеские корабли поспешили скрыться — их скорость вдвое превышала наши броненосцы.

В ноябре Кавказский фронт посетил царь. Он побывал в Севастополе, а потом на крейсере «Кагул» отправился в Батум. Плавание было опасным, но Николай Александрович не посчитался с этим. Было крайне важно показать — несмотря ни на что, Черное море остается русским, и Кавказ останется русским. Государь объехал Зачорохский край, прибыл в Сарыкамыш. Здесь опять презрел опасность, поехал на передовые позиции и в селе Меджингерд вручил награды отличившимся. Правда, не обошлось без курьезов. Пластуны принялись решать на кругу, кого представить к Георгиевским крестам. Героев-то было сколько угодно, но озадачились, кто сможет достойно предстать перед царем. Называли одного — раздавались голоса: «Так вин же босый!». Предлагали другого: «У нього штанив чорт ма!» В результате снаряжали кандидатов всем кругом, кто бешмет даст, кто шапку.