– Давай «Т 4» захватим. Тот, который напротив нас торчит. Атака начнется, он в упор лупить будет.

Краев уже думал об этом. Особенно опасной была эта огневая точка, если дадут команду идти в контратаку его 2 й роте. Сейчас, когда бой шел в стороне и густо сыпал снег, можно было рискнуть.

Кого послать? Расчет ручного пулемета и двух-трех бойцов во главе с решительным сержантом. Савенко или Веселкова? У Тимофея Савенко под командой отделение. Если что, он заменит командира взвода.

Остановились на Веселкове. Сержант проверенный, хороший стрелок.

– Может, автомат возьмешь? – предложил Краев. – Винтовка у тебя длинная, помешает ползти.

– Я к ней привык. А фрицев гранатами выбьем. Нам лишь бы до танка доползти.

Пятеро бойцов перемахнули через бруствер и поползли, делая крюк. Залепленная снегом, обгорелая громада танка молчала, зато со склона сыпал очереди пулемет.

Лишь бы не заметили раньше времени! Егор Веселков полз впереди. Из траншеи казалось, что снег идет очень густой, но здесь, на поле, пелена не казалась такой уж непроницаемой. Если фрицы, засевшие в «Т 4», внимательно следят за окрестностями, то группу из пяти человек они заметят издалека. А на равнине защиты кроме снега нет. Положат всех пятерых парой хороших очередей.

У них наверняка проложена телефонная линия к командному пункту. Танк всего в ста пятидесяти метрах от передовых окопов. Разговоры наши слышат, и траншеи как на ладони.

Но холм загораживает снежная завеса, иначе давно бы «танкистов» предупредили. Однако, чтобы излишне не рисковать, Егор Веселков решил уничтожить пост в одиночку. Остановился, чтобы передохнуть, и шепнул пулеметчику из пополнения Анатолию Лазареву:

– Толян, ползете медленно, твои сопят, кашляют. Дальше я один двинусь. Там толпа не нужна. Когда услышите выстрелы или взрывы, догоняйте меня.

– Так не пойдет, – начал было Лазарев. – Ты нас за кого держишь? Я на фронте с июля, тоже кое в чем разбираюсь. А если заметят тебя? Кто прикроет?

– Ничего ты со своим «дегтяревым» на открытом месте не сделаешь. Вспугнем мы их толпой. Лежите и ждите сигнала. Все, обсуждение закончено.

Физически крепкий, выносливый Егор быстро полз, обходя танк с тыла. Кроме самозарядки он имел пистолет «ТТ» и три «лимонки». Оружия хватит с избытком, лишь бы незаметно доползти.

Неожиданно сержант провалился в узкую траншею. Она была засыпана снегом, и Егор ее не заметил. По этой неглубокой траншее, шириной меньше метра, к танку пробиралась очередная смена, подносили боеприпасы и еду.

Сколько их там под танком, от которого даже спустя время отчетливо пахло горелым железом? Наверное, трое. Два пулеметчика и наблюдатель, который мог сидеть в башне.

Он самый опасный для Веселкова. Наблюдатель, если он достаточно опытный, держит под контролем подходы со всех сторон.

До танка оставался десяток метров, когда открылся боковой люк и вылез немец с тряпкой в руке. Снег залепил смотровые щели, и он собирался их протереть.

Сержант выпрямился и неторопливо зашагал к танку. В груди ощутимо колотилось сердце. Веселков затеял опасную игру, но, несмотря на опасность, не хотел поднимать шум раньше времени.

Оружия в руках у наблюдателя не было, возможно, в башне был установлен запасной пулемет? Немец протер ближнюю смотровую щель и, повернувшись, увидел шагавшую по узкой траншее облепленную снегом фигуру.

Медлительность на войне губит даже опытных солдат, каким, несомненно, был унтер-офицер. Он упустил пару секунд, вовремя не оглядевшись. Еще две-три секунды потерял, рассматривая человека, идущего со стороны немецких позиций.

Свою ошибку унтер-офицер понял, когда Егор Веселков бросился к танку и схватил за пояс наблюдателя.

– Русские…

Крик оборвался. Отточенный охотничий нож, который Егор привез с Алтая, вонзился унтеру под левую лопатку. Оглянувшись, сержант увидел бегущую к танку свою группу.

– Ложись! – крикнул он, предчувствуя, что произойдет в следующую минуту.

Двое из четверых среагировали быстро, двое промедлили. Из-под танка, захлебываясь, бил сплошной очередью пулемет «МГ 34». Он свалил двоих бойцов и нащупывал трассой двух других.

Стрелял командир расчета. Второй номер с автоматом в руке вылезал из-под кормы. Он знал, что еще один русский где-то рядом.

Автоматчик мог бы срезать Егора Веселкова прямо через боковые пробоины, но его подвела спешка. Через пробоины четыре раза подряд выстрелил из «ТТ» сержант Веселков.

Он видел пулеметчика и не промахнулся. Затем бросился навстречу второму номеру, резво выскочившему из окопа под танком. Последние четыре пули в обойме Егор выпустил, торопясь. Выстрелы слились в трескучую очередь.

Но схватка, в которой участвовал лишь Веселков, закончилась для его группы трагично. Два бойца были убиты. Сержанта-пулеметчика тяжело ранило, хотя он успел нырнуть в снег. Кроме Егора, не пострадал молодой красноармеец лет восемнадцати из недавнего пополнения.

Случается такое, что выживает самый неопытный. Просто успевший нырнуть в снег первым. Сержанта перевязали, но дела его были плохи. Пули пробили в нескольких местах плечо, шею, он истекал кровью.

Немец-пулеметчик тоже был еще жив, хотя получил пулю в голову. Его вытащили наружу и положили рядом с двумя другими «камрадами». Он находился без сознания и умер спустя несколько минут.

Захват бронированной огневой точки обошелся в шесть жизней. Краев догадался прислать еще двоих красноармейцев. Один вернулся назад, чтобы доложить результаты.

А Егор Веселков вместе с двумя бойцами срочно переоборудовали свою крепость, переставляли пулемет под днищем. «Дегтярева» установили в башне.

Немцы наверху уже догадались, что пытались захватить или захватили танк, но разглядеть что-либо не могли из-за густого снега. Телефонный провод Веселков приказал обрезать. Ночью, если доживут, связисты протянут новую линию к ротному КП.

К полудню, когда перестал идти снег и развиднелось, немцы предприняли атаку на первый батальон, ударив по первой и второй роте. На правом фланге они сумели оттеснить часть полка, теперь взялись за левый.

В воздухе послышался странный звук. Оставляя черные дымные хвосты, летели реактивные мины. Они обрушились на кирпичные дома-бараки, на траншеи, артиллерийские позиции.

Это вели огонь реактивные шестиствольные минометы калибра 150 миллиметров. Каждая мина весила тридцать четыре килограмма, а миномет выпускал шесть мин за десять секунд.

Стоял сплошной грохот. Мины взрывались, поднимая фонтаны земли, смешанной со снегом, разносили остатки чердаков в домах-бараках. Некоторые взрывались внутри помещений, выламывая перегородки и обрушивая треснувшие от предыдущих обстрелов стены.

И все это происходило в короткий период времени. Обстрел можно было сравнить с внезапным шквалом. Наверное, такое же впечатление производили на немцев наши «катюши». Дивизион из 18 шестиствольных минометов (их прозвали за характерный рев «ишаками») выпустил больше сотни мин.