Многих людей я повидала во время своих странствий, но Рот поразил меня – таких людей за всю жизнь по пальцам пересчитаешь.

Такой человек меняет тебя к лучшему.

Я подвинулась к Роту у огня и принялась рассказывать. Рассказывала все, от Сигги до мертвой девушки на перекрестке дорог; от Гунхильд до Морских Ведьм; от Королевы-Затворницы до Квиксов.

Он был отличным слушателем, тихим слушателем. Он прервал только один раз, чтобы расспросить о воскрешении Королевы-Затворницы. Я рассказала все, что припомнила. Поведала об ощущении крови на ладонях и о сиянии, что возникло из сердца и ослепило комнату яркой вспышкой.

Рот вытянул правую ногу, когда я закончила, и отстраненно помассировал бедро.

– Если ты права, то это означает начало ведьмовской войны… – Он сделал паузу. – Ветра Ворсленда переменчивы. Чуешь сама?

– Да, временами. – Я встала, снова налила вайта, не забыв и про флягу.

Вернулась на стул, посмотрела на Рота.

– Не таким я представляла Голубой Ви.

– А чего ожидала?

– Зал, где мужики с дикими взглядами плюются оскорблениями. Я готовилась защищать свою честь и честь Сестер Милосердия. Я была готова драться.

Рот улыбнулся, но на этот раз грустно, без искры.

– Раньше так и было, но они повидали смерть друзей и лишились надменности и высокомерия. Они не смеют больше отказаться от помощи, даже если она исходит от женщин.

Я кивнула и закутала ноги в овчину.

– И все же я никак не ожидала, что стану распивать ликер вместе с ярлом в его покоях, рассказывая истории возле очага.

Рот тихонько рассмеялся.

– Ищи простых удовольствий, Фрей. Не задавай вопросов.

Мы помолчали, глядя на умирающее красное пламя в очаге.

– Чего ты хочешь от жизни? – спросил Рот чуть погодя.

Я закинула ногу на ногу и положила руку на колено.

– Славы хочу. Хочу, чтобы запомнили.

– Твои спутники тоже ищут славы?

– Такие мысли проносятся сквозь все женские сердца. – Потребовалось время, чтобы осознать, что слова мои стали отголоском слов Королевы-Затворницы – той фразы, что она молвила в хижине.

Я вздрогнула.

Рот, который внимательно следил за мной, заметил дрожь.

– Что же ты с Квиксами не ушла? Была бы уже в Зеленом Диком Лесу, охотилась бы и жила свободной, как ветер и вода. А здесь ты встретишь свою погибель, как и все остальные. И мне жаль.

– А вдруг не умру, – возразила я. – Вдруг одолею Зверя. Стоит попробовать.

– Да-да. – Он сделал паузу. – Только глупцы ищут величия, Фрей.

– Наставница моя, Сигги, говорила то же самое. Я ей не верила. Никогда.

Рот только смеялся.

Тогда он рассказал мне о Логафелл. Рост ее, говорил он, был выше двенадцати футов. Так утверждали очевидцы, которые видели одно из нападений. Поговаривали, что она Йотун – великан древнего Ворсленда, о котором говорится в сагах.

– До ее прихода той страшной весенней ночью у меня было сто шестьдесят восемь воинов. – Рот ухватился за подлокотники кресла, и костяшки его пальцев заметно побледнели. – Первые две ночи она пыталась прорваться в ворота, но они держались стойко. На третью ночь она устроила поджоги. Все до одного, будь то мужчина, женщина или ребенок, отправились на тот свет. Она всех моих воинов погубила, пока мы мчались на помощь через Цветущую долину в кромешной тьме. Я потерял тридцать в ту ночь, а остальных – в течение лета.

– А теперь их и вовсе шестнадцать.

– Верно. Шестнадцать. – Рот вздохнул. – Не густо. Многие из моих воинов – это фермеры да пастухи. Они жили в трех больших деревнях поблизости, которые первыми и сгорели. Зверь как будто знала, что их нужно спалить дотла в первую очередь.

– Она знала. – Я глотнула вайта и ахнула, когда напиток обжег заднюю стенку глотки. – Люди Голубого Ви правы. Зверь – это Йотун. Матушка Хаш рассказала, что Логафелл – никто иной, как выживший великан, которые раньше жили к северу от Скальских гор на Диких Ледяных Равнинах.

Рот кивнул.

– Я так и думал.

Я принялась расплетать свою длинную косу, а закончив, встряхнула серебряными волосами, рассыпала их по плечам и почесала пальцами голову.

– Скажи-ка, сколько странников захаживало в ярлство, надеясь расправиться со Зверем и получить награду?

– Тридцать семь. Все молодые. Все мужчины. Они приходят. Они пируют. Они ждут нападения. Они бросаются по ее следам, хотя я предупреждаю их, что это – ловушка. И больше они не возвращаются. – Рот помолчал. – Деревенские поджоги – это лишь обманный маневр. Так она выманивает воинов, а затем губит каждого из них. – Рот глянул на свою ногу и нахмурился. – Четыре недели назад у Флинна было видение: великан кралась по Слякотной пустоши, светлые волосы спадали до пояса, кожа гладкая, как камень, в кулаках зажаты кости, на пальцах гнутые кровавые когти. Восемь красных волков бежали за ней по пятам. Я послал группу из двадцати пяти воинов на тот бесплодный участок земли, чтобы найти ее логово. Так их след и простыл. Будь у меня иберские лошади, я бы сам привел их в сердце пустоши. Вместо этого я застрял здесь, пируя, попивая медовуху да вайт. Наблюдая, как гибнут мои люди. Не хуже ли это смерти?

Рот поднялся, чтобы наполнить рог, и я заметила, что он слегка покачнулся.

Сколько он выпил? Сколько выпила я?

– Что еще произошло, когда вы встретили Морских Ведьм? – спросил ярл, вернувшись к очагу. – Ты не была многословна, рассказывая о них.

Я откинулась на спинку кресла, тихо рассмеялась.

– Матушка Хаш утопила меня в Молчаливом море, чтобы показать видение. Затем вернула меня к жизни и рассказала секрет убийства великана в обмен на обещание, что я покончу с Королевой-Затворницей.

Рот проницательно посмотрел на меня и наклонился вперед.

– Секрет?

Я кивнула.

– Хаш поведала, что ее слабое место – на шее.

Рот задумался.

– Даже если это правда, чтобы добраться до шеи, нужно близко подойти к Зверю. А это уже нелегкий подвиг.

– Не спорю.

– Она не дура, эта королева Морских Ведьм.

– Точно нет. И в грядущей ведьмовской войне ей понадобится вся ее хитрость.

– Как и всем нам. – Он сделал паузу. – Мне кажется, что Логафелл – это начало, но не конец. Ты и правда способна убить Зверя, Фрей?

Я вспомнила сагу об Эргилле, о храбром фермерском мальчике, который победил дракона. Хватит ли мне смелости сразиться с Логафелл?

Ветер подул в ближайшее окно, и меховая занавесь захлопала по раме.