– Клара, – сказал я. – Это должно произойти. Это всегда происходит. Я никогда не лгал об этом, всегда честно говорил о том, что совершил, и вот, это происходит прямо сейчас.

Она отшатнулась, и я понял, что сорвался на крик. В наступившем молчании она просто стояла, глядя в пол. За все время, что я знал Клару, она никогда не избегала моего взгляда.

– Что такое? – спросил я, уже мягче.

– Ничего, – сказала она, но глаз не подняла.

– Нет, что-то не так, – возразил я. – Скажи.

Она все так же не поднимала взгляда.

– Ты говорил, что уничтожил свой народ, я знала это. Просто… никогда не представляла, как ты это делаешь. Вот и все.

– Посмотри на меня!

– Нет.

– Почему?

– Потому что тебя здесь нет, – ответила она, и голос ее надорвался. – Потому что Доктора нет в этой комнате.

– Доктор – это… – я осекся. – Это просто имя, а не… – Я снова примолк, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. – Я Повелитель времени, и мое имя… это просто нечто вроде обещания. А обещания не всегда выходит сдержать. Клара, взгляни на меня!

– Ладно, – сказала она, но посмотрела не на меня, а прямо мне за спину. – Я вижу старика, который считает себя воином. – Она перевела взгляд в сторону. – Вижу парня, который считает себя героем. – И, наконец, она обратила взор ко мне. – И вижу тебя.

Я шагнул к Кларе. Мне хотелось удержать ее взгляд, потому что, когда она его отводила, мне становилось страшно.

– И кто же я? – спросил я.

– Неужели ты правда забыл?

– Да. Может быть, да.

– У нас довольно воинов, – сказала она. – Любой болван может быть героем.

– Так что же делать мне? – Я слышал, как жалко звучат эти слова, будто крик испуганного ребенка.

– То же, что и всегда. То же, что делаешь каждый день. – Она взглянула на мою бабочку, потянулась ко мне и поправила ее, будто этим можно было все исправить. Затем снова посмотрела на меня и на этот раз улыбнулась. – Будь доктором, – сказала она.

Я пытался что-то ответить, но не нашел слов.

– Если твое имя – обещание, – продолжала она. – Скажи, в чем оно заключалось?

И снова я не нашелся, что сказать.

– Никогда не быть жестоким и трусливым, – раздался голос за моей спиной. Голос героя.

– Не сдаваться и не отступать, – сказал воин.

Клара смотрела только на меня.

– Настал день, когда ты сдержишь свое слово. Потому что именно для этого дня ты его и давал. Доктор, – сказала она. – Будь доктором.

И, как ни странно, спустя четыре сотни лет большего оказалось не нужно. Пол задрожал у меня под ногами, воздух наполнил грудь.

Доктор вернулся.

Мы стояли так около часа – Клара и я, – хотя, возможно, на самом деле всего несколько секунд. Я потянулся поправить бабочку, но обнаружил, что она ровна как никогда. Я одобрительно подмигнул Кларе и обернулся к остальным. Наверное, я улыбался, потому что они на меня посмотрели с ужасом.

– Ты ведь не предлагаешь?.. – начал капитан Пижон.

– Что предлагаю, родной? – спросил я.

– Да мне просто интересно, не собрался ли ты предложить нам изменить нашу собственную личную историю. – Он вытаращил глаза и в целом, похоже, был изумлен. Ему шел остолбенелый вид, особенно рот хорошо получился.

Я пожал плечами.

– Историю мы и так меняем все время. Я предлагаю нечто куда похуже.

– Что именно? – требовательно спросил капитан Ворчун. Он выглядел таким серьезным, что я едва удержался, чтобы не пощекотать ему подбородок.

– Господа, – сказал я. – У меня было четыреста лет, чтобы все обдумать. К черту изменение истории – я меняю свое решение. – Я вытащил отвертку, направил на ящик и включил ее. Большая красная кнопка со щелчком исчезла, будто ящик ее проглотил.

На короткое мгновение в сарае воцарилась чудеснейшая тишина. Мы переглянулись. Все изменилось. Новая реальность рисовалась вокруг нас. Будто мы вдруг оказались за гранью карты, в незнакомых местах, и понятия не имели, что будет дальше. Думаю, поэтому мы все разом и улыбнулись.

– Надеюсь, вы понимаете, – сказал капитан Ворчун, силясь снова нахмуриться, – что миллиард миллиардов далеков все еще там, в небе, и атакует нас.

– Да, – ответил капитан Пижон, лицо которого почти полностью захватила широкая ухмылка. – Но кое-чего этот миллиард миллиардов далеков не знает!

– Чего? – спросила Клара Освальд. Бедняжка, она не поспевала за нашей мыслью. – Чего не знает миллиард миллиардов далеков?

– Что на этот раз, – сказал я, – нас трое.

– А что это меняет? – спросила Клара, которая в такие моменты всегда бывает той еще кайфоломщицей, ей не помешало бы немного оптимизма. (Я смутно чувствую, что с моей стороны так говорить несколько несправедливо, но момент был такой волнительный!)

– Ну не знаю, – сказал я. – Но, по сути, у нас есть примерно двадцать минут на то, чтобы остановить величайшую атаку далеков в истории, спасти Галлифрей и навсегда положить конец Войне Времени.

– Ага, – поддакнул капитан Пижон. – Учитывая срочность ситуации, я даже не буду предлагать ставить чайник.

– Да где ваша серьезность? – возмутился капитан Ворчун.

– Здесь, – сказал я. – Это она и есть. Мы по умолчанию исходим из того, что со всем разберемся, а потом разбираемся, как нам со всем разобраться. Ты ведь знаешь, это наш стиль.

– Но как нам со всем разобраться? – спросил он.

– Это ты нам скажи, – ответил я. – Ты же у нас военный гений. Лучший из генералов, которыми мне доводилось быть. Как нам все это вытянуть?

– Да как я… Откуда мне вообще…

Я решил, что, если не вмешаюсь, он сейчас дозаикается до смерти.

– Слушай, Дедуля, просто умолкни и подумай головой! Что мы имеем, что можем использовать? И хватит думать как старый скучный вояка – думай как Доктор!

Он уже почти набрал воздуха, чтобы поведать мне, какой я олух, но тут я заметил, как в глазах у него искоркой вспыхнула идея.

– О! – выдохнул он и так сильно треснул себя по лбу, что я заволновался, не рухнет ли он прямо на месте. – О! – повторил он. – Отлично! Прекрасно, просто прекрасно!

Что бы это ни была за идея, она кометой промчалась сквозь года и дошла до капитана Пижона.

– Я понял, понял! – воскликнул он. – Гениально! Правда, гениально!

Идея понеслась дальше, миновала сотни лет и бомбой взорвалась у меня в голове. Внезапно я принялся прыгать, вопить и колотить стены (по большей части случайно).

– Шикарно! Просто шикарно!