Стоявшая перед нами трудная задача в краткой форме отражена в таблице 4.1. В верхнем левом углу таблицы представлено традиционное политическое сочетание неравенства и разнообразия. Говоря словами Селлара и Йитмана, его сторонники неправы в отношении к равенству, но романтичны в пристрастии к разнообразию. В нижнем правом углу таблицы представлены традиционные политические воззрения левого толка: их приверженцы правы в верности равенству, но отвратительны в увлечении единообразием.

Таблица 4.1. Равенство и разнообразие

В таблице есть еще два угла. В нижнем левом представлена совершенно неприемлемая комбинация неравенства и единообразия. Разумеется, никто преднамеренно не хотел бы выглядеть одновременно неправым и отвратительным, по крайней мере, по собственной воле[100]. А вот в верхнем правом углу таблицы расположились рядом равенство и разнообразие. Это сочетание даже и звучит-то как-то позитивно. И выбор такой комбинации обусловлен не только тем, что она чрезвычайно привлекательна. Что гораздо важнее, сочетание равенства и разнообразия признает две существующие социальные тенденции, которые сделали замшелые конфликты послевоенной эпохи совершенно излишними. С одной стороны, нам необходимы государственные услуги повсеместно высокого качества, а с другой – те же службы должны учитывать, насколько за последние 30 лет общество стало разнообразнее.

Более того, современные государственные услуги должны отвечать таким высочайшим требованиям качества, чтобы даже состоятельные люди, которым по карману частные службы, все равно выбирали бы государственные услуги. И это уже гораздо более высокая планка качества, чем преобладала в ХХ веке. Подобный аспект имеет решающее значение, ведь состоятельные граждане, в конечном счете, захотят платить налоги на государственные услуги, только если сами пользуются ими. А государственный сектор сможет предоставить не только сносный уровень качества обслуживания, но и большее равенство лишь в том случае, если налоговые выплаты богатых слоев населения составят около 40 % ВВП. Другими словами, провидческая концепция Блэра применительно к внутренней политике заключалась в том, что сфера государственных услуг будет в состоянии улучшить жизнь малоимущих, только если она одновременно будет привлекательной для среднего класса. Гордон Браун, озвучивая этот принцип в своих выступлениях, характеризовал его как прогрессивный универсализм.

Критическим моментом с точки зрения перспективы выполнения предвыборных обещаний было то, что намеченное Блэром – это огромная и необычайно трудная задача. Она предполагала смелые, решительные реформы, которые преобразовали бы посредственные услуги в высококачественные. А такие реформы сдвинутся с места только при абсолютно правильном подходе к их претворению в жизнь. Короче говоря, решение трудной задачи по обеспечению реализации реформ является центральным для осуществления всего политического проекта.

В противоположность сказанному минималистский подход к управлению ничего подобного не предусматривает. В реальности он, скорее, нацелен на ухудшение работы системы государственных услуг, чтобы лишить ее поддержки. Тогда все, кто может устраниться, уйдут, а налоги можно будет снизить. Между тем, если правительства, выступающие за государство равных возможностей, не справятся с выполнением обещанного, тогда и все остальные более или менее действенные силы самоустранятся, возможно, в течение ряда лет, и минималистское государство установится само собой. Иными словами, основанная на принципе минимализма государственная служба может сформироваться либо в результате сознательно реализованной политики, либо по причине некомпетентности. Я привел этот аргумент членам кабинета для того, чтобы они поняли: их политические ожидания зависят от успешного выполнения предвыборных обещаний. А я верил, что мы сумеем добиться успеха только при условии, если каждый из них и все они вместе отнесутся к предстоящей работе серьезно.

В конце выступления я обратился к членам кабинета с вопросом об их собственном вкладе в выполнение предвыборных обещаний. Например, отражены ли приоритетные задачи у них в ежедневниках? И по нервному смешку в зале понял, что задел весьма чувствительную струну. На самом-то деле один из самых точных индикаторов эффективности работы министра – способность или неспособность контролировать собственный ежедневник. Если дать волю частным фирмам, то они навяжут министерским чиновникам всевозможные деловые встречи; министры будут чувствовать, что заняты по горло, и действительно будут работать без продыху, бросаясь из огня да в полымя и не добиваясь ни малейших результатов. На одном из совещаний я довольно резко спросил: ставят ли министры перед своими сотрудниками трудные задачи, спрашивают ли с них строго, добиваются ли желаемого? Обладают ли они объективной информацией из внешних вневедомственных источников, которая позволяла бы им подвергать сомнению благостные уверения своих образцовых государственных служащих? (Когда в Группе мы пользовались словосочетанием «образцовый государственный служащий», то всегда отдавали себе отчет в его двусмысленности.) Единственной сенсационной новостью, добытой мною в качестве журналиста (я подрабатывал на ниве журналистики только в свободное время и еще будучи профессором – в 1990-х гг.), было интервью, которое мне удалось взять у Кеннета Бейкера в 1996 г. в связи с десятой годовщиной его назначения на пост министра образования и занятости. Он рассказал мне, как Маргарет Тэтчер готовилась к беседе с ним. У нее были аналитические сводки с Даунинг-стрит, 10, сводка из его министерства, но иногда откуда-то из глубины своей дамской сумочки она неожиданно извлекала записочку и размахивала ею у него под носом, подчеркнуто интересуясь тем, что Кеннет думает именно по этому поводу. Оказалось, что часть информации поступала к ней от ее парикмахерши в Ламбете, у которой дети учились в тамошней начальной школе, и она была в ужасе от происходящего там[101]. Ключевой момент заключается в том, что у Маргарет Тэтчер были альтернативные источники информации, в отличие от большинства министров, которые довольствуются убаюкивающими отчетами невозмутимых чиновников, принимая все сказанное ими за чистую монету.

Покидая совещание, я чувствовал, что мое выступление не осталось незамеченным. Ссылаясь на одно из упомянутых мной положений, кто-то из министров бодро заметил:

– У нас нет нужных людей в нужных местах и необходимой поддержки, но, по крайней мере, нам об этом известно!

– Что ж, с этого уже можно начинать! – парировал я.