— Конечно компенсации, уважаемый! Расход боезапаса, амортизация Досов, прожжённая полировка. Да моральный ущерб, чрезвычайно тяжёлый: на станцию вашу любоваться и с вашей персоной общаться. Денег давай, короче!

— Грабители!

— Моральный ущерб растёт. А запись в Центральных Мирах появится во всеобщем доступе.

— … — где-то минуту по каналу местного слышались звуки давимой жабы и прочее акустическое, но нечленораздельное сопровождение. — Сколько?

— Десяток мегакред за нападение и попытку ограбления. И мегакред за оскорбление кристально честных нас.

— Грррр… х-х-х…

— Эй, болезный, ты там жив? Или развалюху вашу попинать?

— Не надо пинать. Хорошо, счёт…

— Во фронтире, шутник. Обезличенные обязательства на предъявителя. И у тебя… пять минут. Время пошло. После этого срока — заговорят наши пушки.

Но пушки не заговорили, а на четвёртой минуте какой-то клерк опасливо высунулся с пачкой платёжных поручений. Дживс мониторил, так что я аккуратно подхватил денежки клешнёй, потопав в обратный путь.

Несомненно, нанеся этим жестокие травмы владельцам станции: ну как же, даже не проверил! А поручения настоящие!

Впрочем, хрен бы с ним… Через полчаса загрузились на Кистень и отстыковались от Голконды. Дживс и бортовой комп пристально мониторили порты обороны станции, но видно ума не подставляться второй раз у местных хватило.

— Бардак какой, — откомментировал я. — Ладно, Ром, контракт закрыт?

— Да, капитан, благодарю.

— Не за что. До системы Арены вас подбросить?

— Если вас не затруднит.

— Не слишком, — хмыкнул я.

После чего заказчик утопал. А девчонки уставились на меня с вопросом.

— Ты же хотел полетать по фронтиру, Ан?

— Уже не хочу. Какие-то не очень заказы. Да и люди, вроде этих владык Голконды… Бесят, девчонки, — честно признался я. — Так что давайте на Арену, найдём казла, насадим на клешню.

— А потом?

— А потом — посмотрим, — резонно ответил я.

До системы Арена мы добрались благополучно. Лори с Могильщиком исполнили над грудой затрофеенных Досов какой-то дикарский танец — я даже немного приревновал, но потом понял, что это танго жадности исполняли не моя супруга и ветеран, а их внутренние жабы. И исполняли эти амфибии танец настолько зажигательно, что у их носителей не было другого выбора, кроме как повторять эти танцульки.

А по дороге я думал, причём в гордом одиночестве. На тему, что как-то меня этот ваш Сектор Стригель бесит. Нет, в рамках, положим, Центральных Миров простому человеку живётся на порядок лучше, чем в Саргасе. Аристо просто в силу того, что они аристо, гадостей не делают. Их коллеги по аристократичности в плевках за сволочизм заплюют, если вообще не утопят. А если сволочь выплывет, то его задуэлят насмерть.

Но вот что-то делать самостоятельно, поднявшись над «средней массой» просто невозможно. Непременно надо ложится под аристо. В принципе это, очевидно, объясняет отсутствие в Стригеле корпораций: им просто не дают сформироваться.

Ну и фронтир: право сильного в самом дерьмовом варианте. У людей нет возможности сказать «фронтир гавно» и улететь. И сильные определяют правила, без оглядки (ну, практически) на какой бы то ни было контроль. Соответственно отношение к фронтирным наёмникам, в отличии от аренных, весьма дерьмовое. Поскольку на фронтире они бесконтрольно могут вытаптывать мужчин, заставлять трудится женщин и насиловать посевы. А раз могут — значит делают. Этакие жулики, что не доказано, но точно так есть.

— Насколько я изучил среднесрочную перспективу развития Секторов, сэр, — выдал Дживс, когда я с ним поделился плодами своих размышлений. — Скажем так, направленность Секторов находится в циклическом движении. И у корпоративной, и у аристократической системы управления и экономической организации наблюдаются достоинства и недостатки. Но в силу свойств людей недостатки после становления определённой модели начинают накапливаться и культивироваться. И, на определённый момент, текущая социально-экономическая формация отторгается именно массами, её не принимают, происходит смена.

— Хм, Дживс, а коммунизм какой или ещё что?

— Модели социально-ориентированного государства возможны лишь при жёсткой государственной власти. И чем больше в таковое государство вовлечено людей, тем более жесткие механизмы принуждения и подавления нужно использовать. Модели же с децентрализовано-конфедеративными системами власти очень быстро перестают быть социально ориентированными.

— А Автократия? — всерьёз заинтересовался я.

— Благословенная Автократия Тригин строилась на педагогической системе формирования личности человека с самого рождения. Формирования определённых ценностей. Кроме того, Автократ… Вы полагаете, сэр, что Автократ был единовластным, никому неподконтрольным диктатором?

— Ну вроде как так, — признался я.

— Так и есть! — радостно заявил эфиряка. — Как я понимаю в ваших терминах наиболее близко понятие «кризисный менеджер». Не так, как вы подразумеваете, а по факту.

— Диктатор, решающий кризисы?

— Именно, сэр. В его власти никто не сомневался, потому что он был профессионал, решающий проблемы социума и государства.

— И не злоупотреблял?

— Не говоря о том, сэр, что каждый, подчёркиваю, КАЖДЫЙ гражданин Автократии мог если не знать о Автократе всё, то точно мог узнать какие действия он предпринимает в плане государственного управления. Причины, подвиги, результаты, к которым должны привести действия. Скрывать от разумного населения причины может либо преступник…

— Либо население не разумное, а тупые бараны, — вздохнул я.

— Примерно так, сэр. Безусловно, есть нюансы, исключения, но они единичны и связаны с трудно решаемыми кризисами, а решения их не затрагивало жизнь населения совсем.

— И рая в галактике мы не найдём, — задумчиво протянул я.

— Думаете о детях, сэр?

— В общем — да, Дживс. Не сию секунду, но думаю, да.

— Я понял вас, сэр.

— А я себя не очень, Дживс, — честно ответил я.

Впрочем, кризис среднего возраста догнал физически двадцатилетнего меня — кризисом среднего возраста. А полёт — полётом. В общем, долетели мы до системы Арены, где первое что я сделал, это поставил Дживса в известность:

— У меня диарея, Дживс. Для аристо, представителей аристо, представителей представителей аристо. Неодолимая и непреодолимая. Всем обращающимся передавай мой пламенный посыл в жопу.

— Как скажете, сэр.

— Так и скажу. А пока давайте разбираться, что у нас тут накопалось.