— Ты видел нас у моста смерти? — предположил Тихон.

Хасик энергично закивал.

— Ты видел, как я поступил с Иналом Лакобой? — смутился Заколов.

Хасик снова кивнул.

— Понимаешь, он плохой человек. Очень плохой, — стал объяснять свое грубое поведение Тихон. — Это он перерубил канаты три года назад. Лакоба! Из-за него погибли мои родители.

Хасик подхватил тяжелый камень и жестом показал, как бьет Заколова по голове. Тихон понял, что парень намекает на его грубое поведение по отношению к капитану милиции и вынужден был оправдываться:

— Это была вынужденная мера. Я хотел услышать признание. И Лакоба признался в убийстве!

Хасик затряс головой.

— Что-то не так? Лакоба не убивал?

Хасик затряс головой еще энергичнее и показал жестом, что хочет написать. Мария передала ему блокнот с ручкой. Хасик начал писать быстро, но с каждым словом движение его руки становилось все более вялым, а почерк менее разборчивым. Заколов сразу читал написанное.

«Вы ушли. Лакоба полез на берег. Он почти выбрался… Его ударил камнем… по голове…»

— Кто?

«Лакоба упал. Он умер…», — написал нетвердой рукой Хасик.

— Ты уверен.

«Голова разбита… Кровь…»

— Кто это сделал?

«Не знаю… Он был в дождевике…», — медленно и криво вывел юноша.

— Хоть что-нибудь ты заметил? Какую-нибудь деталь, как тогда с кинжалом.

Хасик выронил ручку, его рука обессиленно упала. Лицо подростка покрылось потом, он задыхался.

— Что с тобой? — встревожился Тихон.

Хасик поднял ручку, с трудом написал: «грубый шрам» и показал на собственное запястье.

— У того, кто убил Лакобу, был шрам на руке? — уточнил Заколов. Эта новость разбудила в нем неясное беспокойство.

Хасик кивнул, сжался, словно у него болел живот, и свалился на землю. Тихон склонился над юношей, пытаясь помочь.

— У него жар, он еле дышит. Это что-то серьезное. Надо срочно доставить его к врачу.

— Где в горах врач? — растерялась испанка и тут же вспомнила: — Данилин дал мне рацию!

Она покопалась в рюкзаке и передала рацию Заколову. Тихон несколько раз нажал кнопку вызова, пытаясь передать сообщение, но быстро разочаровался.

— Бесполезно. Мы слишком далеко. — Заколов наклонился к Хасику. Лоб паренька пылал, изо рта сочилась слюна. — Ему становится хуже. Я понесу его.

— Куда? До поселка не дойти.

— На турбазу «Горный приют». Там есть медсестра, и можно вызвать «скорую помощь».

Мария засуетилась, собирая вещи. Тихон помнил, как она устала.

— Оставь свой рюкзак, потом вернемся, — решил он. — Я возьму самое необходимое.

Заколов нацепил рюкзак, подхватил Хасика на руки. Он помнил объяснения инструктора Углова, как найти дорогу на запутанных туристических тропинках. Надо ориентироваться по белым повязкам на деревьях. «Если узел справа от тебя — тропинка ведет от турбазы, если слева — к турбазе». По пути сюда ему попадались белые повязки. Он быстро нашел ближайшую и поспешил в направлении турбазы.

Мария едва поспевал вслед за ним. Он слышал ее озабоченный голос:

— Я правильно поняла, мальчик рассказал про шрам на руке у бандита.

— Да, — выдохнул Тихон. Ему было нелегко одновременно говорить и нести Хасика.

— Грубый шрам вокруг запястья? — уточнила испанка.

— Да.

— Про убийцу моего отца мне известно лишь одно: у него на руке есть широкий шрам от рваной раны.

И тут Тихон понял, отчего взволновался, узнав про шрам. Из глубин памяти всплыла сцена, когда он сам видел нечто подобное.

— Такой же шрам был у итальянца, — сообщил он, не останавливаясь.

— Какого итальянца?

— Который хотел украсть артефакт Золотого Руна из архива в Москве,

— Ты понимаешь, что это значит? Понимаешь? — возбудилась Мария. Ее голос повысился: — Он здесь! Сначала он убивает моего отца и крадет первый манускрипт. Потом едет в Москву за вторым. Ему это не удается, и он приезжает сюда, чтобы все-таки забрать манускрипт у тебя!

Мария остановилась, как вкопанная. Тихон не видел, как округлились ее глаза, но слышал ее удивленный возглас:

— Но как он узнал, что ты будешь на съемках?

— Лариса, — коротко ответил Тихон. Ему стал ясен хитроумный план охотников за Золотым Руном.

— Ларисе Трушиной дали роль, чтобы здесь был ты! — пришла к той же мысли Мария и поспешила догнать Заколова. — Тихон, ты понимаешь, что это означает? Убийца похитил Ларису, чтобы заставить тебя выполнить его требование.

— Логично.

— Мы не должны это делать! — топнула ногой испанка.

Тихон остановился и с укором посмотрел на нее.

— Сейчас мы спасаем Хасика. Ты предлагаешь его бросить?

Испанка замотала головой.

— Тогда пошли! Нельзя терять время.

Поначалу худой Хасик показался Тихону легким, но с каждой минутой паренек словно набирал вес. Овчарка бежала по тропинке впереди и постоянно оглядывалась, словно уточняя: я в правильном направлении? Сейчас Рейган замер, смотрел в сторону и принюхивался. Заколов посмотрел в том же направлении и заметил сквозь ветки деревьев огонь.

— Костер. Там люди. Они помогут, — воспрял духом он.

По мерее приближения к костру, стали слышны гитарные аккорды. Кто-то с энтузиазмом пел известную туристическую песню:

«Как отблеск от заката костер меж сосен пляшет,

Ты что грустишь бродяга, а ну-ка улыбнись,

И кто-то очень близкий тебе тихонько скажет,

Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».

Мария и Тихон вышли на небольшую поляну. Вокруг костра сидело человек восемь, с виду туристы. Гитара смолкла. Все настороженно посмотрели на пришельцев. Заколов узнал Виктора Углова и почувствовал большое облегчение.

— Как здорово, что вы здесь, — выдохнул он навязчивые слова припева.

Тихон положил Хасика рядом с костром на землю. Хасик едва дышал, его лицо морщилось от болей.

— Что с ним? — первым спросил Углов.

— Не знаю. Ему неожиданно стало плохо.

— На что он жаловался? — спросил инструктор и тут же спохватился, вспомнив, что паренек немой. — Ах, да.

— Хасик схватился за живот. Как-будто от резкой боли.

— Возможно отравление. Что он ел?

— Ничего. Он только выпил воду из ручья.

— Простую воду? — усомнился Углов. — Это странно. Из чего он пил?