На кровати Сандры лежала обнаженная женщина. Понять, Сандра это или нет, было невозможно. На голову женщины была надета уродливая маска в виде отвратительного рогатого существа. Гадкая морда таращила на перепуганных людей налитые кровью глаза, ее пасть была разинута в свирепом оскале.

Маска была цельной и плотно охватывала шею.

Когда первый шок прошел, Анна наклонилась над телом, разглядывая жуткую морду.

– Удивительно, в ней нет прорезей! – сдавленно воскликнула она.

– Каких еще прорезей? – хрипло спросил Герман.

– Ну, дырок для глаз и носа. Она сплошная.

– Боже, меня сейчас вырвет, – простонал Герман, хватаясь за горло.

– Вырвет тебя позже, когда мы снимем маску. Она задохнулась, и обещаю, зрелище будет не из приятных.

– Может, не надо? – бледнея на глазах, спросил Герман.

– Может, и не надо. Милиция не погладит нас по головке за самодеятельность.

Анна отступила назад, так и не решившись прикоснуться к телу. Под ногой у нее что-то громко хрустнуло.

– Это еще что? – спросила она, опуская глаза. – Боже мой, стекло!

Она бросилась к окну, отдернула занавеску и сказала:

– Все ясно. Окно разбито, весь подоконник в земле. Вызывай милицию. Пусть разбираются.

– Ох, что сейчас начнется! – пробормотал Герман, но покорно побрел к телефону.

Он не ошибся, предвидя кошмар, но даже он не мог предугадать размеров бедствия.

Анне показалось, что в дом ворвался по меньшей мере целый полк одетых в мышиную форму людей, похожих друг на друга, как семечки в огурце. Они шарили по комнатам, задавали бесчисленное количество вопросов и удалились только через несколько часов, унося с собой тело и запретив всем живущим в доме куда-либо уезжать.

Убитая действительно оказалась Сандрой. Когда с нее сняли маску, Германа пригласили для опознания. Анна потащилась следом, против чего представители закона не возражали. Увидев посиневшее лицо с выпученными глазами и разинутым ртом, Анна пожалела о своем любопытстве. Честно говоря, узнать красавицу Сандру было непросто. Ужасная смерть от удушья лишила ее главного достояния – красоты. Оперативник, ведущий допрос Ани, подтвердил, что они считают, будто преступник проник в комнату жертвы через окно, натянул маску на спящую женщину и держал ее до тех пор, пока она не задохнулась, – на запястьях обнаружились сильные кровоподтеки, которые Анна, к слову сказать, просмотрела.

Когда они наконец остались одни, то у них не осталось сил, чтобы обсуждать случившееся. Ане казалось, что коварный дом насмехается над ней, ей было тошно, она задыхалась в этих стенах.

– Я пойду немного подышу воздухом, – сказала она. Герман даже не повернулся в ее сторону. Ему тоже было несладко.

На улице ей не стало легче. Противная мертвенно-серая пелена, окутавшая дом, напоминала саван. Воздух был затхлым и нездоровым.

Внезапно у подножия лестницы раздался тихий скрип. Из-за густого тумана Анна не могла разглядеть источник этого звука.

– Кто здесь? – окликнула она встревоженно.

– Анна Владимировна. Как хорошо, что вы вышли на крыльцо, – раздался в ответ тоненький голосок. Анна узнала Клонова, а потом и увидела его, когда спустилась вниз на несколько ступенек.

Художник в своей коляске беспомощно остановился перед лестницей. Взобраться по ступенькам он не мог и выглядел растерянным.

– Здравствуйте, – сказала Аня. – Вы… к Сандре?

– Не совсем, – замялся художник. – У вас ничего не случилось? Я видел несколько милицейских машин на дороге и подумал, что…

– Вы правы, случилось несчастье, – тщательно подбирая слова, произнесла девушка. – Сейчас я позову кого-нибудь, кто поможет вам войти в дом.

* * *

– Ужасная история, – пробормотал Оскар Егорович, выслушав грустный рассказ Анны. Они сидели в гостиной. Герман почти не говорил. Он все время хмурился, глядя на огонь, весело полыхающий в камине.

– Это похоже на злой рок, – продолжал Клонов, – сначала Александр Федорович кончает жизнь самоубийством, затем его жена гибнет при ужасных обстоятельствах.

Анна и Герман быстро переглянулись. Не сговариваясь, ни один из них не рассказал милиции о сделанном ими открытии. Тем более они не собирались посвящать в подробности постороннего человека.

Чтобы скрыть смущение, Аня потянулась рукой к чашке с чаем. Взгляд Клонова упал на перстень.

– Какое красивое кольцо, – заинтересовался он. – Удивительно хорошая копия.

– Копия чего? – насмешливо спросила Анна. Ее уже начало раздражать, что перстень то и дело принимают за подделку.

– Не обижайтесь. Это очень хорошая работа, просто уникальная. Не знай я, что оригинал безвозвратно утерян, то сказал бы, что это подлинное кольцо графа Валишевского.

– А что, если это и есть то самое, от графа? – прищурилась Аня.

В глазах Клонова зажегся лукавый огонек.

– И откуда же он у вас?

– Какая разница?

– Большая. Граф умер, не оставив наследников. Примечательная, скажу вам, была личность. Подлинный знаток оккультизма, магистр черной магии.

Анна поймала насмешливый взгляд Германа. Он открыл было рот, но мысль, которая его осенила, в конце концов показалась ему не настолько удачной, чтобы произносить ее вслух. Он хмыкнул и снова отвернулся к камину.

От Клонова не укрылась их безмолвная дуэль.

– Вы имеете представление о магии? – спросил он Анну.

– В общих чертах…

Герман поперхнулся и громко закашлялся.

– Тогда вы, возможно, слышали историю этого перстня. Он обладал огромной силой, наделяя владельца невероятными способностями, делая его практически неуязвимым. На обратной стороне изумруда имелась надпись, короткое, но чрезвычайно мощное заклинание. Вы позволите, я покажу вам?

Анна сняла с пальца кольцо и протянула художнику, с интересом следя за выражением его лица. Ни о чем не подозревая, тот перевернул кольцо, показывая пальцем на внутреннюю сторону оправы.

– Вот здесь должна быть надпись, ее невозможно воспроизвести, в существующих каталогах сохранился только общий вид перстня…Что это? – Зрачки художника расширились, он поднес камень ближе к глазам, поправил очки, потом совсем снял их. Когда он вновь обрел дар речи, его голос звучал хрипло:

– Он подлинный? Не может быть.

– Как видите, может, – спокойно сказала Анна, протягивая руку за украшением. Клонов, точно загипнотизированный, вернул ей перстень. Лицо его вытянулось, выражая крайнюю степень удивления.

– Мне кажется, этот перстень довольно популярен. У Сандры был точно такой же.

От этих слов Клонов точно очнулся.