Тот факт, что глухие шизофреники на самом деле не слышат голоса, становится еще очевиднее, если попросить их описать акустические особенности услышанных звуков. Глухие пациенты не могут описать их связно. Они не помнят высоту голоса, громкость, акцент и часто отвечают так: «Откуда мне знать, я же ничего не слышу?!» Возможно, когда они говорят «голоса» и «слышать», они попросту имеют в виду нечто иное.

Представьте, что друг сообщает вам: «Я собираюсь срубить топором эту вишню». При восприятии этого утверждения вы обращаете внимание не на сказанные слова и не на звук его голоса. Скорее, вы представляете себе вишню, думаете, почему друг решил ее срубить, и, возможно, спрашиваете себя, откуда у него топор. Такая реакция возникнет у вас вне зависимости от того, как к вам поступило сообщение – получили вы по электронной почте, было ли оно показано на языке глухонемых (предположим, что вы его понимаете) или же вы прочли его по губам человека, сидящего в противоположном углу комнаты. Форма сообщения не столь важна, как его содержание, во всяком случае когда речь идет о степени влияния на сознание. Как мы выяснили в главе 1, звуки из окружающего нас пространства или даже эхо от щелканья языком могут активировать зрительную кору. Исследования речи с помощью метода нейровизуализации показали нечто похожее: когда слышащий человек воспринимает устную речь, а глухой – видит, как кто-то говорит с ним жестами, активируются одни и те же речевые зоны (префронтальная кора и верхняя височная извилина). Несмотря на то что восприятие каждой из форм речи требует работы разных сенсорных систем – слуховой и зрительной, одни и те же области мозга помогают осмыслить сообщение.

Справедливо это и для воображаемой речи. Когда вы, проснувшись, смотрите в зеркало и думаете про себя: «Ого, как замечательно сегодня волосы лежат!», – вы начинаете «внутренний монолог» (назовем это так). Активируется левая внешняя часть префронтальной коры. Было проведено исследование, в ходе которого группа глухих испытуемых проходила сканирование на аппарате КТ, в это время думая жестами – это была их личная версия внутреннего монолога. Томограф выявил активность в левой внешней части префронтальной коры, той же самой области, которая активируется, когда слышащие думают словами.

Когда человек представляет себе визуальную картинку, активируются зрительно-пространственные области его мозга. Однако, несмотря на то что язык жестов относится к зрительному способу коммуникации, в том случае, когда человек думает жестами, активируются вовсе не зрительно-пространственные области мозга, а речевые зоны. Не важно, что это за речь: состоит ли она из слов или из знаков, воображаемая она или воспринимаемая в реальности – подсознание распознает содержание сообщения и обрабатывает его сходным образом, что может послужить основой для наглядного обучения. Когда учащийся узнает что-то новое через схемы, картинки и символы, мозг обрабатывает эти сведения точно так же, как если бы они были почерпнуты из учебника или услышаны на уроке. Учащийся не только запоминает картинку – в его голове появляется и речевая интерпретация материала.

Пациенты 1, 2, 3 и 4 не слышат собственную внутреннюю речь. Они глухи. Однако в их галлюцинациях к ним кто-то обращается. Очень возможно, что они тоже сталкиваются с собственным внутренним монологом, даже если он осуществляется с помощью языка знаков или чтения по губам (как рассказывает пациент 2). Некоторые глухие шизофреники в итоге соглашаются с тем, что не «слышат» голос, а, скорее, читают по губам или жестам, не видя лиц и рук. Попытайтесь представить язык глухонемых без использования рук или чтение по губам без губ. Неудивительно, что это так сложно описать. Скорее всего, именно это и происходит с пациентами 1, 3 и 4, которые настаивают на том, что и впрямь слышат голоса.

Их ощущения напоминают о звуковом коридоре Амелии из главы 1, только здесь звук заменяется зрением, а не наоборот. Пациенты представляют язык жестов или чтение по губам, но изображение губ или рук затуманивается. Слова могут быть неясными, но содержание сообщения они улавливают. Приветствие ли это, совет по страхованию, оскорбление («нос картошкой») или угроза – глухие шизофреники воспринимают это явление так, будто оно внедрено в их сознание кем-то чужим. Со стороны трудно точно описать их ощущения, но одно несомненно: это не слуховое восприятие. И хотя глухие и страдают от слуховых галлюцинаций, их источник – внутри.

Если слуховые галлюцинации могут возникать у глухих, получается, свою внутреннюю речь слышат не все шизофреники. Некоторые слышат свой воображаемый внутренний монолог. А значит, нейрологическая проблема, которую ставит шизофрения, – дефект в системе сопутствующего заряда – глобальнее, чем мы подозревали. Шизофреники не просто теряют возможность узнавать собственный голос. Они перестают узнавать собственные мысли.

Британская рок-группа Pink Floyd, удостоившаяся места в Зале славы рок-н-ролла в 1996 году, получила широкую известность благодаря своей экспериментальной, психоделической музыке. Когда в конце 1960-х группа стала набирать популярность, один из ее основателей, Сид Барретт, вдруг повел себя очень необычно. Он начал подолгу смотреть перед собой, проборматывая ненормальные идеи. Иногда ему словно что-то ударяло в голову, и тогда он красил губы помадой или разгуливал на высоких каблуках. Коллеги-музыканты поняли, что и впрямь творится неладное, когда Барретт запер свою девушку в комнате на три дня, в течение которых иногда просовывал ей под дверь печенья. Хотя диагноз и не был подтвержден, можно предположить, оглядываясь назад, что Барретт страдал от шизофрении. Это заметно и по его музыке. Среди песен альбома 1968 года «A Saurceful of Secrets» есть композиция «Jugband Blues» («Блюз джаг-бэнда»), текст которой Баррет написал сам. Там есть такие строки: «Очень тебе обязан за то, что дала мне понять, что я не здесь… Хотел бы я знать, кто пишет эту песню».

Из-за этого пугающего текста менеджеру группы Pink Floyd Питеру Дженнеру пришлось назвать песню «возможной констатацией шизофрении у себя самого». Если в этих строках есть хоть капля правды, значит, они содержат явный намек автора: Барретту не известно, что песню написал именно он, образы из его головы – чужие, музыку и слова сочинил кто-то другой. Барретт фактически отрицал свое авторство.

Одна из еще более загадочных иллюзий, которая может развиться у шизофреников, – внушенные мысли. Пациенты считают, что их собственные мысли им не принадлежат, а неким образом насаждаются в их сознание извне. Это ощущение может быть удивительно мощным, судя по такому описанию, данному одним из пациентов:

Как и в случае со слуховыми галлюцинациями, пациенты часто приписывают внушение мыслей не только другим людям, но и таинственным силам. Вот что сообщил один врач о двух своих пациентах: