– Показали нечто неординарное? – удивилась Августа. – В Неве поймали кита или Питер переименовывают обратно в Ленинград?

– Хуже, – ответил Александр и тут же поправился: – То есть, наверное, лучше… то есть нельзя говорить «лучше», когда кого-то убивают, но кажется, что одной проблемой в моей жизни стало меньше…

– Убили твоего Кузнецова? – догадалась Августа.

– Вроде как его. В Питере, на съемной квартире, – никогда еще в жизни Александра не было столь сумбурной и зловещей недели, начавшейся с убийства и убийством заканчивающейся. – Теперь понятно, что прятался он не только от следствия. Хотя это мог быть и не он… Лица покойника почему-то не показали. Возможно, что показывать нечего, ведь ему два раза в голову выстрелили…

– Человека нет – проблемы нет, – констатировала Августа. – Выходит, что ты напрасно приезжал.

– Как ты так можешь думать! – возмутился Александр, немного покоробленный этими словами. – Если бы я не приехал, то мы бы не познакомились!

– Познакомились бы! – убежденно возразила Августа. – У меня такое чувство, что мы непременно бы познакомились. Если уж нам суждено, то деваться некуда. Не приехал бы ты – приехала я. Вот решила бы сделать себе классные сиськи, провела бы мониторинг и вышла на тебя. Мы бы встретились…

– И я бы отправил тебя к нашему психологу Нателле Луарсабовне, – докончил Александр. – Потому что твоя грудь настолько совершенна, что делать из нее, как ты выразилась, «классные сиськи» может только идиотка.

Грудь у Августы и впрямь была идеальной, несмотря на вероятное кормление в анамнезе (до обсуждения столь интимных пикантностей они еще дойти не успели). Гармоничный объем (что бы там ни говорили любители, но шестой размер требует и соответствующей фигуры), упругость, изящество и правильное расположение сосков (когда они, по выражению профессионалов, «смотрят» в разные стороны, а не «расходятся») – чего еще можно желать? Александр не шутил и нисколько не преувеличивал, когда говорил, что отправил бы Августу к психологу, приди она к нему с желанием сделать маммопластику. Настоящий врач отличается от прохиндея с дипломом в первую очередь своим отношением к пациентам. Нельзя жить по принципу «хватай все, что в руки идет», надо еще и понимать, что можно «хватать», а что нельзя, что стоит делать, а что не стоит. Подобная щепетильность в конечном итоге оправдывается не только с моральной точки зрения, но и с финансовой. Репутация специалиста, который «зря не сделает», «пациентов не доит» и «хорошего не испортит», привлекает клиентов. Каждому пациенту хочется иметь дело с внимательным, добросовестным и порядочным врачом. И, соответственно, не хочется связываться со стяжателем из числа тех, про кого говорят «не врач, а рвач».

– Человеку свойственно стремиться к совершенству, – отшутилась Августа.

Прощание вышло сумбурным, скомканным. В самый последний момент Александр понял, что ему хочется, что он должен сказать Августе очень многое, и это непременно надо сказать сегодня, сейчас, потому что потом будет поздно. Что-то нужно откладывать на послезавтра, а что-то – нельзя.

– Я тебе позвоню, – почувствовав его настроение, пообещала Августа, прерывая поток поцелуев, перемежающихся бессвязными словами. – А теперь тебе пора. Ты не обижайся, что я тебя так вот выпроваживаю, и не придумывай никаких причин. Просто я не уверена, что ты и мой бывший муж будете чувствовать себя комфортно в обществе друг друга. Да и я буду смущаться. Итальянцы очень умно придумали правило насчет того, что молочным братьям не стоит встречаться за одним столом. Во избежание напряженности.

– Молочным братьям? – удивился Александр. – При чем тут молочные братья?

– В Италии так называют не только тех, кто вскормлен одной грудью в прямом смысле слова, но и в переносном. То есть…

– Я понял, – поспешно сказал Александр. – Ты звони. Я раньше двух не лягу.

– А поезд не проспишь?

– Попрошу администратора разбудить.

– Если вдруг ты проспишь и поезд уедет без тебя, то тоже звони, – Августа улыбнулась, но улыбка получилась печальной. – Я встаю рано, в половине седьмого – в семь. В половине – по внутреннему будильнику, а в семь – по внешнему, если у внутреннего выходной.

Александр смотрел на ее лицо и не мог насмотреться. Правду говорят, что перед смертью не надышишься, то есть – перед разлукой не насмотришься. Наконец он мужественно собрал волю в кулак, поцеловал Августу в последний раз и ушел.

Пока ехал в метро – обдумывал новость, то есть думал о том, что ему дальше делать со все этим. Пришел к выводу, что ничего делать не надо. Нет, надо – надо позвонить Светлане Евгеньевне и рассказать ей про то, что их пациент убит. Вдруг она не смотрит криминальные новости или смотрит другие, на другом канале.

Оказалось, что Светлана Евгеньевна уже в курсе.

– Я вам завтра собиралась звонить, подумала, что сегодня, наверное, уже поздно, – сказала она.

Александра немного удивила столь странная деликатность. Это после десяти вечера звонить поздно, даже – после одиннадцати, но не в восемь же. Даже неловко стало, вдруг Светлана Евгеньевна ложится спать, что называется, «с курами» и он ее разбудил? Но в самом конце разговора, перед тем, как сказать «до свидания», Александр услышал фоновое: «Где Николаева? Ей Дмитрий Владимирович звонит!» и понял, что Светлана Евгеньевна сегодня дежурит. Ну а на дежурстве, как ни крути, раньше часу-двух ночи не прикорнешь, и то если повезет.

За стойкой у входа сидела старшая из трех администраторов – хозяйка гостиницы. Александр попросил, чтобы его разбудили в половине шестого.

– Вы на поезд? – легко догадалась хозяйка. – Что вам на завтрак приготовить?

– Спасибо, ничего не надо, – отказался Александр, не желая создавать людям лишние хлопоты. – Вряд ли я стану завтракать так рано. Захочу есть – в поезде поем.

– Тогда я приготовлю вам бутерброды. «Долгоиграющие», с копченой колбасой и сыром.

Александру доводилось бывать во множестве отелей, среди которых были замечательные и отвратительные, просто хорошие, так себе и плохие, но нигде еще ему не готовили бутербродов в дорогу. И это при том, что он снимал самый дешевый номер, не вип-апартаменты какие-нибудь. Пустячок, а приятно. Александр решил не оставаться в долгу и рекомендовать гостиницу при каждом удобном случае, тем более что определенно было что рекомендовать. И сам теперь будет останавливаться только здесь.

– Приезжайте к нам еще, – пригласила хозяйка. – Желательно осенью.

– А почему не летом? – с улыбкой поинтересовался Александр.

– Летом? – женщина едва заметно поморщилась. – Летом здесь, как писал Федор Михалыч, стоит «особенная летняя вонь»[27]. И толпы, толпы, толпы… А вот в конце сентября, если, конечно, повезет с погодой…

– Мои приезды не будут зависеть от погоды, – ответил Александр, пропуская слово «частые». – Так что я серьезно и надолго рассчитываю на ваше гостеприимство.