– Все нормально, друзья, – сообщил я по-испански. – Доехали хорошо. Женой занимаются акушеры. Будут новости, сообщу.

– Помогай ей Мадонна! – перекрестилась Кармелита. Ее жест повторили остальные. – Такая добрая сеньора. Я помолюсь за нее.

Она решительно пошла в дом, следом устремились остальные. Ну, а я занялся детьми. То ли молитва поварихи помогла, то ли акушеры знали дело, но ближе к вечеру меня пригласили к телефону.

– Поздравляю вас, сеньор! – сказал незнакомый голос по-испански. – Ваша супруга родила мальчика. Все прошло нормально, ребенок и сеньора здоровы. Завтра сможете их навестить.

– Грасиас, – сказал я и положил трубку. Оглянувшись, заметил устремленные на меня глаза. Диего и его подчиненные, кубинцы, Кармелита с дочкой, даже Алонсо подошел. И когда только успел?

– У меня родился сын, – сообщил я. – Жена и ребенок здоровы.

Люди заулыбались и заговорили наперебой. Мужчины, поздравляя, жали мне руку, Кармелита с дочкой обняли. От них вкусно пахло выпечкой.

– Диего! – сказал я. – Всем выдать месячное жалованье, сверх того, что положено по контракту. Кармелита приготовь праздничный стол. Завершу с детьми, будем праздновать.

Объявление встретили радостными возгласами. Я вернулся в процедурную, где завершил исцеление. К тому времени Кармелита накрыла стол. За ним и собрались. Пили, ели, провозглашали тосты. Аргентинцы в этом деле похожи на русских – праздновать любят и умеют. Назавтра я поехал в клинику. Думал, что буду стоять под окном, как в СССР. Оказалось, ничего подобного. Меня без проблем провели в палату, даже не велев надеть белый халат. И не только меня. По коридору клиники ходили посетители, и их было много. Смеялись, разговаривали, вообще вели себя свободно. Странно. Они ведь могут заразить младенцев. Я спросил об этом у сопровождавшей меня медицинской сестры.

– Ничего страшного, сеньор, – улыбнулась она. – У ребенка, пока он ест материнское молоко, крепкий иммунитет. Если все же заболеет, то поправится быстро. Лучше справиться с болезнями в этом возрасте, чем заполучить их позже.

Любимую я застал лежащей на кровати поверх покрывала. Одета в роскошный махровый халат, на ногах – шерстяные носки. Лицо слегка бледное, но счастливое.

– Здравствуй, милая! – сказал я, поставив у кровати корзину с розами. – Вот, пришел проведать. Как ты?

– Хорошо, – ответила она и, встав, чмокнула меня в губы. – Чувствую слабость, но болей нет. Обошлось без скальпеля и разрывов. Ты был прав: здесь хорошие врачи. И еще мне помогала Исабель. Находилась рядом, пока рожала. Держала за руку и говорила, что все будет хорошо. Не желаешь посмотреть на сына?

– А он здесь?

– Вон, – улыбнулась жена, указав на кроватку у стены. Надо же, не заметил. – Здесь не так, как у нас. Младенцев не несут в отдельную палату, привязав к ножке бирку, а отдают мамам.

Я осторожно подошел к кроватке и заглянул. Сын спал, раскинув в стороны ручки. До подмышек укрыт одеяльцем. Круглое, розовое личико, крохотный носик-пуговка, выпяченная нижняя губка. Светлые волосики на головке. Я привычно просканировал ребенка. Аура ровная, плотная, без пятен. Здоров. Я нагнулся и осторожно коснулся губами лобика сына. Он недовольно сморщился, но не проснулся.

– Правда, красивый? – спросила подошедшая жена.

– Аполлон, – согласился я. – Может, так и назовем?

– Нет уж! – возразила она. – Петей. Помнишь уговор?

Да, конечно. Если будет сын, имя выбирает жена, если дочь – наоборот. Ну, а то, что родится мальчик, знали.

– Петр – хорошее имя, – согласился я. – Царское.

– Скажешь тоже! – хмыкнула Вика. – Разве папа царь?

– В своем доме – да, – заверил я. – Ладно, дорогая. Ты не против, если не пробуду долго? Пациенты ожидают.

– Поезжай, – кивнула она. – Все равно скоро будем дома. Завтра выпишут. Здесь не держат рожениц долго. Это не в СССР…

Так в поместье появился новый житель. Заселение прошло торжественно. Персонал встречал нас у порога дома. Я нес конверт с ребенком, Вика шла рядом, Исабель и кубинцы – следом. Даже Алонсо присоединился к процессии. Подойдя к крыльцу, мы встали.

– Поздравляем вас сеньора и сеньор! – выступила вперед Кармелита. – Мадонна услыхала наши молитвы и наградила вас здоровым мальчиком. Вы уже выбрали ему имя?

– Петр, – сказал я. – По-испански Педро.

– Замечательно! – обрадовалась повариха. – Это имя апостола. Теперь он будет помогать вашему малышу: хранить его и защищать. Вы хорошие люди, и добры к нам. Мы решили подарить вам кроватку для малыша, она стоит в спальне. Я сама вымыла ее и протерла спиртом. Есть постельное белье, матрасик и одеяльце. Осталось только положить в кроватку маленького Педро.

– Грасиас, друзья! – сказал я. – Тронут.

Люди расступились, пропуская нас в дом. В спальне я положил конверт с сыном на кровать. Вика развязала ленту и распеленала малыша. Тот мгновенно задрал ножки кверху и недовольно запищал.

– Хочешь взять его на руки? – спросила жена.

– Боюсь, – признался я. – Он как-то весь развалился.

Вика засмеялась.

– Привыкай! – сказала, сменив мальчику подгузник и одежду. Затем взяла его на руки. – Сядь! А теперь держи. Головку примости на сгибе локтя.

Оказавшись у меня на руках, Петя открыл глазки, недовольно глянул и закрыл их снова. Дескать, это кто такой? Я держал сына, ощущая тепло, исходящее от маленького тельца, и не мог разобраться в обуревавших меня чувствах. Рад? Конечно. В прошлой жизни у меня не было детей, это стало главной болью в старости. Я ушел, не оставив после себя ничего. Не построил дом, не воспитал сына или дочь, разве что деревья на даче посадил. Только новые хозяева их, скорее всего, уже выкорчевали. Кому нужны старые яблони и груши? А малыш вырастет, станет инженером или врачом. Пусть даже слесарем или маляром – без разницы. Заведет семью, и у меня появятся внуки… Дети не всегда счастье, но они наполняют жизнь смыслом.

– На тебя похож, – прервала мои размышления жена.

– Думаешь? – засомневался я. – Лучше б на тебя. Вырос бы красавцем.

– Мужчине не обязательно, – возразила Вика. – Даже лишнее. Лишь бы умный и порядочный.

– Скажешь!

В этот миг Петя завопил. Ему, видимо, надоели наши разговоры.

– Есть хочет, – улыбнулась Вика, расстегнула блузку и освободила грудь. Затем забрала у меня ребенка и приложила. Петя вцепился ртом в сосок и зачмокал. Я смотрел, как жена кормит сына, и улыбался. Меня переполняло счастье.

Через десять дней Петю окрестили. Серхио сказал, что здесь не ждут долго, заодно рассказав, как пройдет процедура. В прошлой жизни мне довелось видеть кадры крещения детей. Кажется, снимали в Грузии, или в Армении. Голых малышей священник с размаху макал в воду с головой (трижды!), а они при этом вопили.