— Мне очень приятно было помочь вам, Джеймс. Правда, — она лукаво прищурилась, — теперь я боюсь, что вы начнете проверять мои догадки… И тогда вам станет не до прогулок со мной.

— Не думаю, что такое возможно, — горячо возразил он.

— Хотя… Кажется, я знаю, как избежать риска лишиться вашего общества. Мистер Харпер, я предлагаю вам деловое соглашение. Вы готовы выслушать меня?

— Конечно, мисс Сеймур, — Джеймс почтительно склонил голову.

— Поручите организацию транзита через границу — от ворот одной шахты до другой — моей фирме. Качество гарантирую, цену заламывать не буду. Вы согласны?

— Считайте, что протокол о намерениях уже подписан, — без малейшего колебания произнес Харпер. Поднявшись с кресла, он подошел к девушке и, взяв ее руку, поднес к губам. Сандра выждала лишнее мгновение и только после этого осторожно отняла руку.

Сумерки застали их еще в горах. «Лендровер» вел Джеймс, и несколько раз, когда фары выхватывали из темноты край обрыва, Сандра, поежившись, охватывала себя руками. Но и эта долгая дорога подошла к концу…

Небо уже было усыпано яркими звездами, когда машина подъехала к коттеджу Сандры. С помощью подоспевшего Курта Джеймс переложил свои вещи обратно в «БМВ» и, подойдя к девушке попрощаться, сказал, что с нетерпением будет ждать следующей встречи.

Он уехал, а Сандра, не заходя в дом, в нерешительности прошлась по двору. Она знала, что скоро Урмас на неопределенный срок покинет Ламбервиль, и еще неизвестно, когда они увидятся снова… Махнув рукой Курту, протиравшему запыленные фары «лендровера», она села в машину и запустила не успевший остыть двигатель.

Чернокожий верзила, дремавший на террасе дома ван Хорна, вскочил, услышав ее шаги. На вопрос девушки, здесь ли мистер Шольц, он утвердительно кивнул и на ломаном английском добавил:

— Они с мисс Расти работают.

Сандра вошла в темный коридор и толкнула первую же дверь, за которой была полоска света.

На широком диване, переплетясь обнаженными телами, лежали мужчина и женщина. Огненная шевелюра Расти разметалась по широкой груди Урмаса…

Сердце Сандры бешено подпрыгнуло.

Первой ее заметила девчонка. Отшатнувшись от мужчины, она вскочила и, схватив валявшуюся возле дивана рубашку Урмаса, вылетела из комнаты, едва не сбив с ног застывшую на пороге Сандру.

Потянув на себя отброшенную простыню, Шольц сел на постели, и Сандра поняла, что не в силах вынести направленный на нее мертвенно-спокойный взгляд. Ей хотелось закричать, ударить этого человека, может быть, даже убить… Но она только сделала шаг назад и тихо закрыла за собой дверь.

Из комнаты в конце коридора доносилось громкое, жалобное, детское всхлипывание. Сама не понимая, зачем она это делает, Сандра вошла к девчонке.

Расти, все еще в рубашке Урмаса, лежала на полу ничком, часто вздрагивая всем телом. Неожиданно почувствовав острую жалость, Сандра присела на корточки и коснулась плеча девчонки.

— Успокойся, Расти…

К ее удивлению, та вдруг села и, дрожа, прижалась к ее плечу.

— Сандра, я прошу тебя, я умоляю, не забирай его у меня совсем! — сквозь рыдания сбивчиво бормотала она. — Я умоляю тебя, Сандра! Я знаю, что он меня не любит, я знаю, что я вообще урод! Но у меня же ничего нет, кроме него, Сандра, ничего в жизни! Я же не мешаю тебе, не завидую… Мне не жалко, что он спит и с тобой тоже, но не забирай его совсем! Сандра, я не могу без него!

«И с тобой тоже»?!

— Как давно продолжаются ваши отношения? — тихо спросила Сандра.

— Шесть лет, — по-детски вытирая слезы ладонью, проговорила Расти. — Но последний месяц он думает только о тебе, и ему совсем не до меня! — Она снова заплакала.

«Последний месяц»! Только последний месяц. А до этого он по очереди спал с ними обеими, и она ничего не знала! Сандра разжала пальцы, которыми, сама не замечая, все это время стискивала плечо девчонки и, немного постояв над ней, вышла из комнаты.

Почти не замечая, куда идет, она прошла через двор, открыла дверцу «лендровера», села на водительское место и дрожащей рукой повернула ключ в зажигании. Машина послушно заурчала, и, развернувшись, Сандра направила ее к воротам. Если бы охранник опоздал еще на мгновение, она бы снесла ворота усадьбы.

…Она гнала машину, кусая губы и проклиная себя за все. Ведь после первой же ночи, проведенной в апартаментах Шольца, она случайно услышала тот отрывок из его разговора с Расти… Услышала, но ничего не поняла! Как она могла не понять, что его отношение к жизни, к Расти, к ней самой может быть таким и только таким?! Свет фар машины отплясывал на неровной дороге какой-то странный жуткий танец, высвечивая временами то пугающе раскидистое дерево, то каменистую осыпь, которые тут же опять исчезали в темноте.

На очередном повороте машина пошла юзом. Сандра сделала какое-то резкое движение, ее нога сорвалась с педали, и двигатель заглох. В неожиданно наступившей тишине она услышала, как из-под колес «лендровера» осыпается гравий. Девушка рывком повернула ключ в замке зажигания, но в ответ раздался лишь бессильный скрежет стартера. Толкнув дверцу, она вышла из машины и глубоко вздохнула — в ночном воздухе чувствовалась свежесть… И эта свежесть внезапно отрезвила ее.

…А с чего это она, собственно, так взорвалась? Разве она не знала, что у Шольца есть другие женщины? Знала, об этом ей как-то говорила та же Расти. Разве он ей что-нибудь обещал? Конечно, нет. Он оскорбил ее тем, что предпочел ей другую? Тоже нет. Эта «другая» рыдает теперь в три ручья. Он не любит ее, Сандру? Да, не любит. Но разве она не знала об этом сама? И разве рыжеволосая девчонка не сказала ей давным-давно, что Урмасу никто не нужен?…

Он вообще не способен на любовь. Во всяком случае, на ту любовь, которая связывает мужчину и женщину в единое целое так, что они не мыслят себе жизни друг без друга. Он просто брал ее тело, а взамен дарил наслаждение… Представив себе обнаженное сильное тело Урмаса, склоненное над ее собственным, девушка почувствовала, как ее помимо воли подхватывает и уносит горячая волна воспоминаний.

Ради нее он отказался от постели с Расти, а ведь их отношения продолжались шесть лет! Господи, сколько же лет было этой девчонке, когда он впервые взял ее?! Она представила себе эту сцену, представила такие знакомые руки Урмаса, ласкающие худенькое, но сильное тело Расти, и застонала. Нет, она просто не могла это вынести! Она уговаривала себя, что все это уже в прошлом, и никто не в силах изменить прошлое… Разыгравшееся воображение рисовало все более откровенные картины близости Урмаса и Расти, и злые слезы наконец хлынули из глаз Сандры.

Шольц полумертв, закрыт, он носит ледяную броню, под которую мне лишь изредка удается проникнуть. Он отравил меня холодным ядом своей чувственности. А Джеймс — живой, теплый, способный по-настоящему согреть… Так кто же из этих двух мужчин — мой? Я просто умру, если не пойму, что со мной происходит!