– Листок бумаги с безобразно написанным албанским словом.

Ричер и Эбби вышли из спальни к ведущей вниз лестнице. Из кухни под ними не доносилось ни звука. Лишь безмолвное напряжение шипело и потрескивало на кафеле. Ричер представил тревожные взгляды, которыми обменивались Хоган и Бартон.

– Нам нужно спуститься и помочь им, – прошептала Эбби.

– Мы не можем, – прошептал в ответ Ричер. – Если этот тип нас увидит, мы не сможем его отпустить.

– Но почему?

– Он доложит начальству. И этот адрес будет засвечен. У Бартона возникнут бесконечные проблемы. Ему наверняка запретят играть в клубах. Как и Хогану, который в той же лодке. Но им нужно что-то есть.

Потом он смолк.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что мы не можем позволить ему уйти? – тихонько спросила Эбби.

– Есть несколько вариантов.

– Ты собираешься взять его в плен?

– Может быть, в доме есть подвал…

– А другие варианты?

– Ну, их целый диапазон. Я из тех, кто делает то, что может сработать.

– Наверное, это моя вина. Мне не следовало оставлять листок бумаги.

– Ты меня защищала. Это было очень мило с твоей стороны.

– И все равно я совершила ошибку…

– Пролитое молоко[8]. Живи дальше. Не трать нервную энергию.

Между тем разговор под ними возобновился.

– Вы изучаете новый язык? – спросил албанец.

Ответа не последовало.

– С албанского лучше не начинать, – сказал незваный гость. – В особенности с этого слова. Тут есть определенные тонкости. У него множество значений. Его используют люди, которые живут в деревне. Оно старое, из далекого прошлого. И стало редким.

Никакого ответа.

– Зачем вы написали его на листке бумаги?

Никакого ответа.

– На самом деле я не думаю, что его писали вы, – продолжал албанец. – Полагаю, это женский почерк. Как я уже говорил, у меня есть опыт в подобных вещах. Я был полицейским детективом в Тиране. И люблю быть в курсе важных новостей. В особенности если они связаны с моей новой страной. Женщина, написавшая это слово, слишком молода, чтобы ее учили прописным буквам в школе. Ей меньше сорока лет.

И вновь никакого ответа.

– Быть может, это ваша подруга, которая зашла на ужин. Листок остался лежать на столе, среди картонок с едой. Как говорят, в том же археологическом слое. Из чего следует, что они оказались здесь одновременно.

Хоган продолжал молчать.

– Приходившей к вам в гости подруге меньше сорока? – спросил албанец.

– Я думаю, ей около тридцати, – ответил Хоган.

– И она пришла, чтобы поесть китайской еды и выпить вина?

Ответа не последовало.

– Выкурить косячок, немного посплетничать о знакомых, но потом начался серьезный разговор о вашей жизни и обо всем мире…

– Можно и так сказать, – ответил Хоган.

– И вдруг она вскочила, схватила листок бумаги и написала редкое иностранное слово, совершенно незнакомое большинству американцев. Вы можете объяснить мне это?

– Она умная женщина. Может быть, она что-то рассказывала. Может быть, ей как раз потребовалось это слово, если оно такое редкое и тонкое. Многие умные люди так поступают. Используют иностранные слова. Может быть, она записала его для меня. Чтобы я мог проверить позднее.

– Весьма возможно. И в другое время я просто пожал бы плечами и обо всем забыл. В жизни случаются и более странные вещи. Вот только я не люблю совпадений. В особенности если их сразу четыре. Первое: она была здесь не одна, а с мужчиной. Второе: за последние несколько часов я видел это редкое слово много раз. В текстовых сообщениях, приходивших на мой телефон. В них описывалась внешность беглеца-мужчины. А еще женщины. Я сказал вам, что она – маленькая брюнетка, а он – огромный и уродливый.

– Все идет плохо, – прошептала наверху Эбби, как официантка, чувствующая, что в баре скоро начнется драка.

– Скорее всего, – прошептал в ответ Ричер.

– Третье совпадение состоит в том, что телефон с этими сообщениями вчера вечером украли. Но недавно он включился на двадцать минут. Однако по нему никто не разговаривал. И на него не приходило звонков. Но двадцати минут вполне достаточно, чтобы прочитать множество сообщений. И записать трудные слова, чтобы разобраться с ними позднее.

– Расслабьтесь, друг, – сказал Хоган. – Никто из нас не воровал телефон.

– Четвертое совпадение состоит в том, что телефон украл огромный уродливый парень, описанный в сообщениях, – продолжал албанец. – Мы знаем это совершенно точно. У нас есть полное донесение. В тот момент он действовал в одиночку, но нам известно, что он связан с маленькой брюнеткой, которая, несомненно, являлась вашей гостьей за ужином, потому что именно она скопировала это слово из украденного телефона. А как еще она могла узнать о его существовании? И с чего заинтересовалась им сейчас?

– Понятия не имею. Возможно, мы говорим о разных людях.

– Он вышел, украл телефон и принес его ей. Она заранее дала ему указания? Она его босс? Она послала его с миссией?

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, друг, – сказал Хоган.

– В таком случае тебе стоит кое-что понять, – заявил албанец. – Тебя поймали на укрывательстве врагов общины.

– Как скажете.

– Вы хотите покинуть штат?

– Я бы предпочел, чтобы это сделали вы.

Долгое молчание.

Потом албанец снова заговорил, и теперь в его голосе появилась прямая угроза. И какая-то новая мысль.

– Они пришли пешком или на машине?

– Кто? – спросил Хоган.

– Мужчина и женщина, которых вы укрывали.

– Мы ни черта не укрывали. К нам пришли поужинать друзья.

– Пешком или на машине?

– Когда?

– Когда они вышли из вашего дома после ужина. Когда они не остались.

– Они ушли пешком.

– Они живут рядом?

– Не слишком, – осторожно ответил Хоган.

– Значит, им предстояла прогулка, – сказал албанец. – Мы очень внимательно наблюдали за этими кварталами. И не видели, чтобы мужчина и женщина возвращались домой.

– Может быть, у них была припаркована машина за углом, – предположил Хоган.

– Мы не видели, чтобы кто-то отсюда уезжал.