(Действительно в сером костюме – но без каски.).

Начальница мгновенно углядела, что в зале непорядок: от справочника, упавшего на пол, оторвалась обложка, а подле стойки терпеливо топчется старичок-читатель.

– Та-ак, что тут у вас происходит? – прогрохотала Дарья Михайловна.

Надя кубарем скатилась со стремянки.

– Вот, попросили справочники, – виновато доложила Митрофанова.

– Кто попросил? – Дарья Михайловна взглянула на профессора. Тот непонимающе пожал плечами. Наташка стояла тихонько.

– Наталья попросила, – вздохнула Надя.

– Зачем тебе? – грозно воззрилась на Дуденко начальница.

– Прыщик вскочил. За ухом, – Наташка потянулась откидывать волосы.

– Фу, убери, – отвернулась Дарья Михайловна. – Вечно ты со всякой ерундой! Чтоб до вечера принесла, ясно? И обложку подклей, из-за тебя оторвалась!

Надя благодарно взглянула на начальницу – зря, выходит, боялась, что отвечать за разорванный справочник придется ей.

– Все, отправляйся, у нас работа, – приказала Наташке начальница. И гаркнула на Митрофанову:

– Что встала, Надежда? Не видишь, читатель ждет!

Надя виновато улыбнулась профессору и даже не стала ругать того за неразборчивый почерк. Пока исправляла его требования – закипевшая вода снова остыла. Надя поставила чайник в третий раз и вернулась за стойку.

– Ну, что тут у вас? – царственно вопросила Дарья Михайловна.

Она уже восседала в своем любимом кресле и, растопырив пальцы, любовалась маникюром. С ума сойти, у нее не просто подстриженные ногти, а настоящий маникюр, с лаком! У начальницы – маникюр! Нет, день сегодня точно какой-то ненормальный…

Надя взглянула на часы – почти одиннадцать. Шефиня, всегда являвшаяся тютелька в тютельку, сама опоздала на два часа. Впрочем, начальство у нас не опаздывает, а задерживается.

– Крючкова срезала с читательского билета штрих-код, был скандал, сам директор приходил разбираться.

А так все тихо, читателей почти нет, – доложила Надя.

– Клиника, – поставила начальница диагноз Крючковой и нахмурилась:

– А что ж ты, Надежда, тогда бездельничаешь? Кто мне еще вчера обещал каталоги разобрать?

Надя вспыхнула: вот они, блин, шефы-боссы-генералы! Сами шляются невесть где, а ты на них паши, как бобик! Она даже чаю с утра не успела попить – а к ней уже с претензиями.

– И справочники Наташке ты зря дала, – продолжала выступать начальница. – Начеркает там или страницы выдерет. Больше не давай, поняла?

Чайник закипел, выключился.

– Давай, Надежда, чайку мне организуй – и за работу!

Надя от злости стала кусать губы. Да что такое с Дарьей Михайловной? Раскомандовалась! Никогда с ней раньше такого не случалось. Командовала, конечно, но всегда в разумных пределах. Климакс у нее начинается, что ли?

– Ну и помада у тебя, Митрофанова, – окончательно припечатала ее шефиня. – У цыганок за пять рублей покупаешь?

Надя подавила желание вцепиться Михайловне в жидкие волоса и пробормотала:

– Извините, на другую помаду не заработала. – И пробурчала совсем уж под нос – как только с языка сорвалось, непонятно:

– Это только некоторые себе квартиры в новостройках покупают.

– Что-о?

Кажется, шефиня ее слова расслышала. И расслышала очень хорошо.

– Нет-нет, ничего, – пошла на попятный перепуганная Надя.

– Повтори, что ты сказала. – В голосе Дарьи Михайловны звенел металл. Ее рот возмущенно приоткрылся, и Наде показалось, что начальственные зубы-резцы превращаются в вампирские клыки.

– Вас видели на стройке нового дома! – отчаянно выпалила Надя. – И совсем уж безрассудно добавила:

– В рабочее, между прочим, время!

Ну и пусть ее уволят, надоело! Нет у нее сил терпеть эту грымзу! Шефиня откинулась в своем кресле и вдруг захохотала. Откровенно громко – в библиотеке никогда и никто раньше так не смеялся: не принято.

Сквозь смех Михайловна выдавила:

– Ты.., говоришь… Крючкова.., уже пришла? Это она тебе рассказала?

Надя виновато кивнула.

– Ай, молодец старушка!

Дарья Михайловна принялась вытирать потекшую от смеха тушь. Потом, все еще улыбаясь, спросила:

– На стройке, говоришь, меня видели? Где, в Бутове или в Капотне?

– На Соколе… – пискнула Надя.

– И что ж я там делала? Краном управляла?

– Нет. Просто ходили в каске, – пролепетала Надя.

– Ха-ха-ха! – опять залилась заведующая.

Надя еще никогда не видела, чтобы она так весело смеялась. Можно сказать, ржала. Куда только плохое настроение подевалось!

Митрофанова и сама заулыбалась – за компанию.

Молодец, Крючкова – благодаря ее сплетне такую грозу пронесло!

– Да, Крючковой точно пора к психиатру, – наконец успокоилась начальница. Наде явно удалось ее развеселить. Молнии в ее глазах погасли. Она заговорщицки подмигнула подчиненной:

– Знаешь, Надежда, я в метро, по пути на работу, прочитала гороскоп на сегодняшний день. Про меня там написано: "Многим боссам сегодня особенно остро захочется самоутвердиться за счет подчиненных". Так что извини. Говорила с тобой строго – но в соответствии с гороскопом. Сорвалась.

Каюсь.

Надя взглянула на Дарью Михайловну почти влюбленно. Молодец, тетка: умеет признавать свои ошибки.

"Но сколько сегодня событий! Как никогда!" – оценила Надя. Она наконец выпила чаю и продолжила сумасшедший день. Разбираясь в ящичках каталогов, краем уха слышала, как Дарья Михайловна отчитывает Крючкову за бестолковый, длинный язык, а та что-то виновато блеет в ответ. Свою мораль начальница закончила угрожающей фразой:

– А штрих-код с билета еще раз срежете – я лично добьюсь, чтобы вас из библиотеки исключили.

Надя, разгоряченная утренними приключениями, взяла в работе с каталогами бешеный темп и уже к часу пересортировала всю английскую историю двенадцатогопятнадцатого веков. Лихо перебирая карточки, она то и дело представляла Дарью Михайловну в строительной каске и весело улыбалась.

От дурацких карточек – работаешь с ними внаклон – у Нади заломило спину. В глазах щипало: каталоги заполнялись от руки, а разборчивым почерком библиотекари, как и врачи, не отличаются. Уже с двух часов Митрофанова начала поглядывать на дверь в зал: дожидалась сменщицы. Ей очень хотелось поскорее освободиться, поехать в полюбившееся Интернет-кафе и за пивом покопаться в своем почтовом ящике. Помимо Полуянова и поклонников-иностранцев, ей теперь и Димин друг Сашка писал – а письма, пусть электронные, Наде получать нравилось.