сейчас уроню, - выплевываю в ответ.

28 Друзья...

28 Друзья...

- Крайнова, ты знаешь с какой стороны закрыть дверь, - басит Демьян, махнув рукой на дверь.

Вот уж дудки.

Бурлящий коктейль внутри меня только начал набирать обороты. Я отсюда уйду только вместе с Демьяном!

- Покровский, а я с нужной стороны. А вот ты, что творишь? Как сыч сидишь тут. Друзья за тебя волнуются, а ты чем занимаешь? Самобичеванием? Ау, Дем, от этого ничего не изменится! – срываюсь на крик.

- Вот он я. Бодр как никогда, – хрипит севшим голосом.

- Знаешь на кого ты похож? На капризного малыша, которому подарили долгожданный подарок, а он не рад. Очнись, Покровский. Твой отец жив, не время сидеть сложа руки! Или ты решил ничего не делать? Тебе все равно? – оглушаю его громкостью.

Вбираю в легкие максимальный объем воздуха, переваривая собственные слова. Я перешла границу дозволенной вежливости, но не чувствую вины. Я права! Каждое слово справедливо!

– Юль нечего тебе здесь делать, - выталкивает жестко.

- Дем, я всё поняла. Поцелуй был последним. Я даже рада, что у нас не сложилось. Я спрашивала у тебя не путаешь ли ты вину и симпатию, а на деле сама напутала, - оглушаю его громкостью голоса. Во мне говорит уязвленное самолюбие. Я так не считаю, а признавать правду не собираюсь. Я доверяю Демьяну как человеку, но больше ни единого чувства не доверю. Мне надо высказаться, тем самым облегчив внутреннюю тяжесть. Неважно станет хуже или лучше.

Иногда дождь должен пролиться. После него появится солнце.

- Перепутала? И что же ты перепутала? – Демьян опасно сужает глаза.

Мне чудится, что он немеет. Именно чудится. Его не настолько трогает. Он даже пары слов мне не сказал.

А почему я должна подбирать выражения?

- Да, Покровский. Я перепутала благодарность с …чем-то другим.

Нервно закусываю губу, чтобы ничего лишнего не сказать. Я снова на нашей топи, где каждое движение или слово чревато…

Я сама себя могу потопить.

Мысленно встряхиваю себя, возвращая в нужное русло. Я пришла сюда не ради выяснений отношений между нами. Нет отношений - нечего выяснять.

- С чем же, Юлечка, ты перепутала благодарность? -

- Наверное, с симпатией. Я не анализировала, лишь выдохнула с облегчением. Хорошо, что у тебя хватило ума пресечь всё в зародыше. И плевать мне на причины. Так правильней, а остальное останется на твоей совести. А теперь начинай рассказывать какого рожна ты творишь?

- А почему я должен тебе что-то рассказывать?

Пугающий оттенок льда в его голосе остужает мой пыл. Я завралась. Настолько, что завела себя в тупик. Что сказать? Зачем я пришла, если Демьян мне никто? Потому что Март уговорил?

Потому что я хочу быть рядом…?!

- Так поступают друзья, Дем, - двигаюсь на волне, которую сама создала.

- Друзья? – снова эта забавная интонация. Демьян пробует пробует чужеродное слово. И оно ему не нравится, судя по последовавшему фырканью.

- Ну, знаешь люди, которые хорошие общаются друг с другом. Или мы вернемся к самому началу? – втягиваю воздух носом. Терплю сухое жжение в носовых ходах, застыв в ожидании хоть какой-нибудь реакции.

Я хотела звучать насмешливо, но ресурсов организма недостаточно. Удержание видимости брони высасывает почти все силы.

- Друзья, - задумчиво кивает Демьян. Я вижу проблески того Покровского, к которому тянулась. – Проходи.

Поджимаю губы, скрывая улыбку – символ маленькой победы.

Прохожу в обуви и правильно делаю. Всюду битое стекло.

- Что произошло? – резко оборачиваюсь и отшатываюсь.

Улавливаю в воздухе волны тепла дыхания Демьяна. Нельзя позволять его вкусу оживать. Нельзя позволять ещё свежим воспоминаниям крепнуть.

А Покровский будто наоборот проваливается в эти самые воспоминания.

- Мяч пинал, а ваза неудачно стояла.

- Мяч пинал? А убрать за собой? Или это ниже твоего достоинства?

- Не успел, ты ломиться начала. Падай на диван, выслушивай, задавай вопросы, если хочешь, и иди дружить с кем-нибудь другим, - кидает с барского плеча позволение. Отлично. Демонические замашки в порядке, настойки сильно не сбились.

- Обуйся что ли для начала, - кошусь на босые синюшные ноги.

Демьян растеряно смотрит на свои ноги и зависает. Усмехаюсь и прохожу к дивану.

Осматриваю квартиру. Настоящее логово вурдалака. Холодно и мрачно. Холодно, потому что кондиционер работает в режиме «холод» на минимальной температуре, а мрачно, потому что окна зашторены. Беру с подоконника пульт от кондиционера, переключаю на обогрев.

- Ты, кстати, игру пропустил.

- Я знаю.

- Тренер лютует. Ты больше не капитан, - лукавлю. Тренер недоволен – это факт, а в остальном я ничего не знаю. По слухам наши еле-еле выиграли.

- Не самая страшная потеря. Я тренера предупредил, что у меня заморочки возникли.

О, как.. Тренера он предупредил, а остальных по боку. Пробить бы ему пенальти по головушке.

Сажусь на диван и наблюдаю за восьмым чудом света. Собирая осколки руками, и орудуя пылесосом, Покровский пыхтит как паровоз и чертыхается, когда я подсказываю ему, где вижу стеклышки. Уборка университетскому королю тяжко дается. Накал в атмосфере спадает - превращается в слабые дребезжания.

Идиллия рушится, едва сводный садится рядом. Молча разъедаем тишину дыханием. Я боюсь пошевелиться. Сижу как закостенелая.

Пять минут…десять… По ощущениям вечность.

Сидеть рядом становится невыносимо. До потемнения перед глазами хочется разбить состояние неопределенности.

- Рассказывай.

- Съездил к деду, поскандалили. У них с матерью один сценарий. Под копирку. Никто ничего делать не будет. Хотел сам полететь в Грецию, нанять кого-нибудь или искать самостоятельно. У меня бабок хватит, я наследство живого отца получил, - горько усмехается. - Но быстро обломался. Мне шенгенскую визу не дадут… - голос Демьяна превращается в глухой рокот.

- Почему? – ежусь всем телом, прекрасно, понимая какой ответ получу.

Наверняка, дедушка Демьяна предусмотрел варианты действий внука.

- Дед постарался – инфантильно отвечает, прочистив горло. – Он будет блокировать любой мой шаг.

- А разве такое возможно. Что-то же можно сделать?- расплескиваю остатки оптимизма в себе.

- Деньги и связи правят миром, Юль. У кого их больше, тому законы не писаны. Если бы справедливость существовала, то не было бы новостей. Мы жили бы в идеальном мире,