– Там слишком душно. А ты почему не в зале?

– Белоснежка сейчас речь толкать начнет, а это надолго. Ее болтовню я не переношу еще со школы, пусть выговорится, потом и потусить можно будет.

– А Белоснежка – это прозвище одноклассницы?

– Не-е, Белоснежка – это наша классная. Варвара Дормидонтовна Ризенштейн-Караваева! – Кирилл засмеялся. – Страшнее ее зверя нет. В школьные годы мы боялись ее, как огня.

Катарина заглянула в зал.

– И мы снова встретились, – вещала Варвара Дормидонтовна. – Прошло столько лет, а вы…

Ката прикрыла дверь.

– Кирилл, а ты знаком с Аркадием Меркиным?

– С Аркашкой? Ну, так, на встречах видимся.

– Он учился в твоем классе?

– Аркашка вообще с нами не учился, я с Любкой учился. А он – муж ее.

Ката нервно хохотнула:

– Что ты сказал?!

– Аркашка, говорю, муж нашей Любки. Хочешь правду: в десятом классе Любка весила около центнера. Серьезно! У нее парня долго не было, она всегда одна ходила, а потом…

– Что потом?! – выкрикнула Ката.

– Через три года после окончания школы она замуж за Аркашку вышла.

– Ты врешь! – вырвалось у Катарины помимо ее собственной воли.

– С какой стати мне врать? Не веришь, у Лешки спроси.

– И сколько лет они уже женаты?

– Считай сама: нам по тридцать, Любка за него в двадцать вышла, получается, уже десять лет они надоедают друг другу.

Шатающейся походкой Ката дошла до ступенек.

– Эй, Вер, ты куда?

– Мне надо в туалет.

– Знаешь, где искать?

– Найду.

Дотопав до гардероба, Ката получила шубу, вышла на улицу и полной грудью вдохнула морозный воздух.

Люба – жена Аркадия. Обалдеть!

– Никто такого не ожидал, – бормотала она, садясь в машину. – Никто!

* * *

Наталья достала из холодильника торт, поставила его на стол и, вздохнув, тревожно проговорила:

– Не знаю почему, но сегодня у меня все валится из рук. Вы не слышали, магнитных бурь случайно нет?

Розалия отмахнулась:

– Я не верю в магнитные бури. Все это ерунда! А вялая ты, потому что до трех ночи по квартире колобродила.

– Бессонница в последнее время замучила, – вздохнула Натка.

– Не тяни кота за хвост, режь тортик.

Наталья отрезала от шоколадной вкуснятины два куска, переложила их на маленькие тарелочки, а сам торт вознамерилась поставить обратно в холодильник. Но закружившаяся совсем не вовремя голова помешала ей осуществить задуманное. Держа в руках торт, Натали покачнулась, ахнула и… Двухкилограммовое великолепие в мгновение ока оказалось на полу.

Розалия выругалась:

– Каракатица криворукая! После чая отправляйся в спальню, и до самого вечера чтобы я тебя не видела!

– Я не засну, – залепетала Натка, пытаясь ликвидировать последствия небольшого ЧП.

– Ничего не знаю, можешь выпить снотворное, но готовить обед и ужин я тебе не позволю. В таком сомнамбулическом состоянии ты запросто сыпанешь в пищу вместо соли какую-нибудь отраву.

– Все равно, я не усну, я себя знаю, и не уговаривайте.

Розалия скрестила руки на груди:

– Так, я не поняла, что за пререкания? Кто-то захотел посетить с дружеским визитом Папуа – Новую Гвинею? Кому-то не терпится помочь аборигенам нарядить к Новому году пальму? Еще одно слово – и я тебе устрою экстренный вылет из России. Причем вылетишь ты без билета, по методу поджопнической атаки по заднему флангу. Поняла меня?

– Ага.

– Не «ага», а так точно! Убирай торт – и в кровать!

Поместив бывший тортик, а ныне совершенно не пригодную для еды массу в полиэтиленовый пакет, Наталья направилась к входной двери.

– Выброшу в мусоропровод, а потом вытру пол.

– Иди-иди, – прогудела Розалия. – Смотри, на лестнице не растянись.

Не успела Натка коснуться дверной ручки, как входная дверь распахнулась и в прихожую с громким лаем влетела Дискетка. Следом за болонкой в квартиру вошла Катарина.

– На улице ледниковый период, – пробурчала Катка, бросив поводок на комод. – Пока мы гуляли, я все руки себе отморозила. Нат, а что у тебя в пакете?

– Тортик. Вернее, то, что от него осталось. – Качая головой, Натали ступила за порог, и в эту самую минуту произошло нечто непредвиденное.

Сначала откуда-то снизу послышался грохот, затем крик: «Помогите!» – и фраза: «Стой, ублюдок, я все равно тебя догоню».

Наталья дотопала до лифта и увидела на лестничном пролете какого-то обезумевшего мужика двухметрового роста. С вытаращенными от ужаса глазами, незнакомец в два счета миновал один пролет, заметил распахнутую дверь Копейкиных и, оттолкнув Натку, метнулся прямиком в квартиру. Тут стоит обратить внимание на один далеко не маловажный факт – мужик был абсолютно голым.

Наталья взвизгнула и вторично выронила из рук многострадальный торт. Не ожидавшая увидеть ничего подобного, Катарина была поражена не меньше Натальи. Когда голый бугай нарисовался в ее прихожей, она даже не сообразила, что происходит. И лишь после того, как мужик умоляюще взглянул на нее небесно-голубыми очами и еле слышно молвил: «Не губите меня. Можно мне у вас спрятаться?» – Катка машинально кивнула.

Обнаженный атлет скрылся в глубине квартиры. Успевшая выйти из кухни Розалия зачастила:

– Кто он? Детка, какого черта ты впустила в квартиру неизвестного мужика? И почему он голый?!

Катарина хотела сказать, что сама находится в прострации, но в этот момент на площадке появился их сосед снизу – дальнобойщик Борис Сомов. Раскрасневшееся лицо Бориса искажала маска гнева и злобы. Сжимая кулаки, Сомов обратился к Натке:

– Куда поскакал этот козел?!

Сев на корточки, Натали покосилась на Розалию с Каткой:

– Не знаю… я никого не видела.

– Здесь никто не пробегал, – вступила в разговор Розалия. – Ни козлы, ни ослы, ни даже северные олени. А в чем дело, Борь?

В коридор выскочила Лиза:

– Кат, Розалия Станиславовна, я сейчас видела…

Свекровь быстро притянула к себе Волкову и закрыла ей рот ладонью.

– Уже проснулась, мой ангел? А мы как раз говорим дяде Боре, что не видели поблизости никаких козлов.

Лизавета понимающе закивала и промычала из-под ее ладони:

– Ясненько.

– Черт! – Сомов саданул кулаком по стене. – Убежал, сукин сын! Он, наверное, вниз ломанулся, а мне показалось, что наверх. Ну, сучонок, я тебя еще встречу!