Но вернемся к людям — к воеводам Ивана Грозного. Начнем с 1-го воеводы большого полка, командующего всей русской армией, сосредоточенной на берегу и в «украинных» городах — воеводы, князя, боярина М.И. Воротынского. Назначая его главнокомандующим, вряд ли Иван Грозный мог сделать лучший выбор, ибо князь обладал всей совокупностью необходимых качеств для того, чтобы занять этот высокий и ответственный пост в московской военной иерархии. Знатность Воротынского не вызывала никаких сомнений — Рюрикович, потомок черниговских князей, один из немногих последних удельных князей, в начале 1572 г. он фактически был единственным кандидатом на должность командующего войсками на «берегу». Ф.И. Мстиславский был в опале, а потом оказался наместником в Новгороде, а Д.И. Вельский погиб в горящей Москве в мае 1571 г.

Но не только аристократизм был достоинством князя Воротынского. Нет, пожалуй, еще более важным было то, что он обладал колоссальным военным опытом. Не случайно князь A.M. Курбский писал, что Воротынский «муж наилепший и наикрепчайший…, в полкоустроениях зело искусный… много от младости своей храброствовал». Но и как ему не быть таковым, если к 1572 г. за его плечами было без малого 30 лет непрерывной военный службы. Начало его карьеры, согласно разрядным книгам, относится к 1543 г., когда он был назначен 1-м воеводой в пограничный Белев. Затем его ожидало наместничество в Калуге и «годование» воеводой в пограничном Васильгороде. Службу на «берегу» он переменял на командование полками, отправлявшимися раз за разом на Казань. Шаг за шагом князь приближался к высотам военной иерархии, и вот в 1552 г. он был назначен 2-м воеводой большого полка и вместе с Иваном ходил к Туле, когда под ее стенами появился Девлет-Гирей с войском (вот тут едва не состоялось первое «знакомство» воеводы с крымским «царем»). В знаменитом казанском походе 1552 г. завершившемся падением Казани и Казанского «царства», М.И. Воротынский был 2-м воеводой большого полка и сыграл важную роль в ходе осады и штурма татарской столицы. Его боевые заслуги были отмечены новым назначением — по возвращении домой Воротынский впервые получил самостоятельное командование, будучи назначен 1-м воеводой большого полка 3-полковой рати, возвращавшейся домой полем «коньми».

Казанское «взятье» выдвинуло воеводу, находившегося в самом расцвете сил (ему было тогда около 40 лет) в узкий круг высших военачальников Русского государства. Вся его последующая карьера проходила на «берегу» (за исключением периода с осени 1562 г. по 1565 г., когда князь находился в опале и в ссылке, и вызвана эта опала была, судя по всему, неудачными действиями Воротынского в июле 1562 г. на «берегу» во время отражения набега татар во главе с самим Девлет-Гиреем). На протяжении почти 20 лет князь попеременно, в зависимости от подбора воевод на командование полками в очередной кампании, был 1-м или 2-м воеводой большого полка или же 1 -м воеводой передового полка либо полка правой руки. Не вполне доверяя князю (об этом говорит «подручная» запись на 15 тыс. руб. в том, что М.И. Воротынский «не отъедет» «в Литву и в Крым, и в ыные ни в которые государства», данная в апреле 1566 г.), Иван Грозный тем не менее признавал за ним огромный опыт «польской» службы. Вряд ли случайным было решение царя назначить именно Воротынского 1 января 1571 г. «ведати станицы и сторожи и всякие свои государевы полские службы». В трагические майские дни 1571 г. М.И. Воротынский, командуя передовым полком земской рати, единственный из всех воевод не только сумел сохранить боеспособность вверенных ему сил, но и «провожал» крымского царя до самого Поля. Назначение главнокомандующим «береговой» ратью в кампанию 1572 г. стало венцом его военной карьеры.

Не менее заслуженным и опытным был И.В. Меньшой Шереметев, 2-й воевода и «товарищ» М.И. Воротынского. По знатности он, безусловно, уступал и Воротынскому, и многим другим воеводам «береговой» рати, однако в его родовитости сомнений быть не могло. Он происходил из старинной московской аристократической фамилии, родоначальник которой, Андрей Кобыла, служил московским великим князьям еще в середине XIV в. Брат И.В. Большого Шереметева, отличившегося в 1555 г. (о нем мы писали выше), Меньшой Шереметев начал свою военную карьеру в 1552 г., во время знаменитого Казанского похода, когда он был головой в передовом полку. В отличие от Воротынского, его послужной список более «пестрый». И куда только ни бросала судьба Ивана Шереметева? В 1554 г. он ходил воеводой передового полка малой рати на «луговых людей», не признававших власть Ивана IV, в знаменитую кампанию 1555 г. был 2-м воеводой ертоула, а в ноябре того же года он уже 2-й воевода в полку правой руки в походе «на свийские немцы к Выбору». Затем его ожидало воеводство на «польской украйне», в Михайлове, откуда он, уже окольничий, получил назначение 2-м воеводой полка правой руки в первом походе, открывшем Ливонскую войну. Летом 1559 г. он уже как дворовый воевода в государевом полку участвовал в походе навстречу крымскому «царю» на «берег», а спустя два года 2-м воеводой большого полка снова воюет в Ливонии. В знаменитом Полоцком походе И.В. Меньшой Шереметев был 3-м воеводой полка левой руки, а после того, как Полоцк был взят, остался на годование в качестве 3-го воеводы. Зимой 1563/1564 г. воевода принял участие в неудачном для русской рати походе в Литву. Войско, которым командовал князь И.П. Шуйский, один из ведущих русских военачальников начала царствования Ивана Грозного, было наголову разбито литовцами, а сам Меньшой Шереметев, 1-й воевода сторожевого полка, бежал с поля боя, бросив свой саадак и саблю, которые и были доставлены торжествующему победу великому гетману Литовскому Н. Радзивиллу.

Однако это поражение никак не сказалось на службе воеводы. В последующие годы он попеременно воеводствовал в Калуге, Михайлове и Дорогобуже, ходил походами на литовцев 1-ми 2-м воеводой передового полка, командовал большим полком малой 3-й полковой рати, выходил на «берег» 2-м воеводой передового и правой руки полков, в 1569 и 1570 гг. посылался «за реку» 2-м воеводой большого полка и воеводой передового полка малых ратей. За участие в возвращении Изборска, взятого «Оманом» в январе 1569 г., Меньшой Шереметев был пожалован «большим золотым». Судя по записям в разрядных книгах, в начале 1570-х гг. Иван приблизил к себе воеводу — во всяком случае, в октябре 1571 г. он был приглашен на свадьбу царя с Марфой Собакиной, а в зимнем 1571/1572 г. походе на «свийские немцы» Меньшой Шереметев числился 2-м дворовым воеводой. Невольно напрашивается мысль, что, назначая Шереметева «товарищем» к Воротынскому, Иван Грозный рассчитывал, что 2-й воевода будет присматривать за 1-м.

Полком правой руки командовали опричный воевода Н.Р. Одоевский и земский Ф.В. Шереметев. 1-й воевода полка, князь Н.Р. Одоевский, попал в опричнину поздно — в начале 1570 г., когда Иван Грозный произвел «перебор» своей старой опричной гвардии и попытался влить в нее новую кровь. О знатности воеводы свидетельствует тот факт, что весной 1572 г. он бил челом на М.И. Воротынского — и было с чего, так они приходились друг другу близкими родственниками, происходя от Романа Одоевского, внука Михаила Всеволодича Черниговского. Однако его служебная карьера на фоне служб Воротынского выглядела не в пример более бледной. Записанный среди служилых князей в «Дворовой тетради», князь Никита в разрядах впервые фигурирует в росписи Полоцкого похода 1562/1563 г., когда он был «прибран в ясоулы» в государевом полку. Следующий этап в его карьере — должность «прибылого» воеводы в полку правой руки «береговой» рати в 1565 г., после чего он годовал в Дедилове, воеводствовал в Почепе и Данкове. В 1569 г. он должен был стать, в случае появления «крымских людей» и «схода» воевод «крымской украины» для их отражения, 1-м воеводой большого полка. В мае 1570 г. «по вестем» он вместе с М.И. Воротынским был послан в Серпухов, а уже в сентябрьской росписи опричных полков, что были оставлены в Тарусе после возвращения Ивана Грозного в Слободу из-за несостоявшегося «прямого дела» с Девлет-Гиреем, князь Н.И. Одоевский уже 1-й воевода полка правой руки.