– Просто чудо. Я таких прелестных детишек никогда не видела, мисс Лаванда. И у него тоже богатое воображение, как у нас с вами.

– Я хотела бы увидеть его, – тихо произнесла мисс Лаванда, как будто разговаривая сама с собой. – Интересно, похож ли он на мальчика из мечты, который живет здесь, со мной, мальчик из моей мечты.

– Если вы хотите увидеть Пола Ирвинга, я приведу его с собой как-нибудь, – пообещала Энни.

– Хотела бы… Но только не слишком скоро. Мне надо привыкнуть к этой мысли. Я могу получить больше боли, чем радости, если он очень похож на Стивена. Или если не очень похож на него. Через месяц можете приводить его.

И через месяц Энни с Полом преодолели лес, вышли к каменному дому и встретили на тропе у дома мисс Лаванду. Их появление было для нее неожиданным, и она сильно побледнела.

– Значит, это мальчик Стивена, – тихо промолвила она и стала внимательно рассматривать Пола, хорошенького, совсем мальчишку на вид, одетого в меховую шубку и шапочку. – Он… он очень похож на своего отца.

– Все говорят, что вылитый папа, – согласился Пол, явно довольный.

Энни, наблюдавшая за сценой, с облегчением вздохнула. Она увидела, что мисс Лаванда и Пол приняли друг друга и что не будет никаких неудобств и натянутости. Мисс Лаванда была весьма чувствительной женщиной, и вначале волнение выдало ее, но потом она взяла себя в руки и больше не подавала вида, что взволнована. Она развлекала Пола, играла с ним так же весело и естественно, как если бы это был любой другой мальчик, пришедший погостить у нее. Они весело провели день и устроили такой праздник желудка, что старая миссис Ирвинг, если бы она это видела, воздела бы в ужасе руки к небу, уверенная, что у мальчика навсегда будет испорчен желудок.

– Приходи еще, парень, – сказала при прощании мисс Лаванда, пожимая Полу руку.

– Можете меня поцеловать, если хотите, – серьезным тоном произнес Пол.

Мисс Лаванда нагнулась и поцеловала его.

– А откуда ты знаешь, что я хотела? – прошептала она.

– Потому что вы смотрели на меня, как моя мамочка, когда она хотела поцеловать меня. Как правило, я не люблю, чтобы меня целовали. Мальчики не любят этого. Вы это знаете, мисс Льюис. Но я думаю, мне нравится, что вы меня поцеловали. Я конечно еще приду к вам. Я думаю, я хотел бы дружить с вами, если вы не возражаете.

– Я… я не думаю, что я буду возражать, – ответила мисс Лаванда. Потом повернулась и быстро ушла в дом, но через несколько мгновений уже весело помахивала Энни и Полу из окна рукой.

– Мне понравилась мисс Льюис, – объявил Пол, когда они шли по лесу. – Мне понравилось, как она смотрит на меня, понравился ее каменный дом, понравилась Шарлотта Четвертая. Это не то что Мэри-Джо. Я уверен, что Шарлотта Четвертая не подумала, будто у меня с «чердаком» не в порядке, когда я говорил ей, что я думаю о разных вещах. А какой стол был, правда? Бабушка говорит, что мальчик не должен придавать излишнего значения тому, что ему подают на стол. А как же не думать, если действительно есть хочется? Вы меня понимаете, учитель. Я не думаю, что мисс Льюис будет заставлять мальчика есть на завтрак овсяную кашу, если она ему не нравится. Она будет давать ему то, что ему нравится. Правда, это может сослужить ему не очень хорошую услугу, здраво рассудил Пол. Но для разнообразия это все-таки неплохо, учитель. Вы меня понимаете.

Однажды майским днем эвонлийский люд был слегка взбудоражен статьей «Заметки из Эвонли», опубликованной в газете Шарлотт-тауна «Ежедневная деловая» за подписью «Обозреватель». Пошли слухи, приписывавшие авторство заметки Чарли Слоуну отчасти потому, что упомянутый Чарли уже был замечен в подобных литературных упражнениях в прошлом, а также потому, что одна из «заметок» представляла собой шутливый намек на Гилберта Блайда. Молодежь Эвонли считала Гилберта Блайда и Чарли Слоуна соперниками в борьбе за расположение одной молодой особы с серыми глазами и богатым воображением.

Слух, как обычно, оказался ложным. «Заметки» были написаны Гилбертом Блайдом при помощи и по инициативе Энни, а в одной из них для отвода глаз был сделан намек на него самого. Только две из «заметок» имели отношение к описываемой истории.

«Ходят слухи, что в нашей деревне еще до цветения маргариток состоится свадьба. Новый и высоко уважаемый житель деревни поведет к алтарю одну из наиболее известных леди.

Дядюшка Эйб, наш хорошо известный предсказатель погоды, предсказывает сильнейшую грозу с громами и молниями на вечер 23 мая, которая разразится ровно в восемь вечера. Гроза захватит большую часть нашей провинции. Те, кому предстоит быть в дороге в это время, не прогадают, если прихватят с собой зонты и плащи».

– Дядюшка Эйб действительно предсказал, что весной будет гроза, это так, – сказал Гилберт. – А ты думаешь, мистер Харрисон действительно ходит туда, чтобы повидаться с Изабеллой Эндрюс?

– Нет, – со смехом ответила Энни. – Я уверена, что он ходит туда только затем, чтобы поиграть в шашки с мистером Хармоном Эндрюсом, но миссис Линд говорит, что ей известно, что Изабелла Эндрюс собирается, по-видимому, замуж, у нее нынешней весной такое хорошее настроение.

Бедняга дядюшка Эйб немало рассердился насчет публикации. Он заподозрил, что «наблюдатель» потешается над ним. Он возмущенно отрицал, что предсказывал какую-либо дату грозы, но никто ему не верил.

Жизнь в Эвонли продолжала идти своим привычным размеренным ходом. «Преобразователи» провели день посадки деревьев, и каждый «преобразователь» посадил или организовал посадку пяти деревьев. Если «Общество преобразования Эвонли» насчитывало к этому времени сорок членов, то значит, было посажено две сотни молодых деревьев. На красноватых полях зазеленел ранний овес, вовсю расцвели во дворах фермеров яблоневые сады. Энни нравилось спать с открытым окном и всю ночь вдыхать запах цветущих вишен. Она находила это очень поэтичным, а Марилла считала, что Энни подвергает риску свою жизнь.

– День Благодарения надо праздновать весной, – сказала Энни как-то вечером Марилле, когда они сидели у порога и слушали лягушачий хор. – Это было бы куда лучше, чем в ноябре, когда природа мертва или спит. В ноябре можно только быть по памяти благодарным, а в мае нельзя не быть благодарным за то, что ты живешь, если не больше. Я чувствую себя так, как, должно быть, чувствовала себя Ева в садах Эдема до того, как начались неприятности. Вон та трава в низине зеленая или золотая? Мне кажется, Марилла, в такой вот день, когда все вокруг цветет, а ветры не находят себе работы, на земле такой же рай, как и на небесах.

Марилле стало не по себе от таких слов, и она огляделась по сторонам, не слышат ли дети. И почти тут же они появились из-за угла дома.

– А сегодня вечером жуть как здорово пахнет, точно? – воскликнул Дэви, с удовольствием принюхиваясь.

В грязных руках он нес мотыгу. Дэви возвращался с работы в саду. Этой весной Марилла, чтобы переключить энергию Дэви с копания в грязи и глине на полезное дело, выделили ему и Доре по кусочку земли в саду. Оба горячо взялись за работу в характерном для каждого стиле. Дора засеяла свой участок, полола, аккуратно поливала и делала всё аккуратно, систематически и бесстрастно. В результате ее участок уже вовсю зеленел ровными красивыми грядочками. Дэви же работал с большей страстью, но не благоразумием. Он перекопал свой участок, мотыжил его, обрабатывал граблями, сеял и пересаживал растения так энергично, что всё посеянное им не имело никаких шансов выжить.