Не удалось.

Вообще-то Эндреа и не пыталась убежать. Она открыла дверь громко, а затем метнулась на другую ее сторону, чтобы к тому моменту, когда Дженнингс оглянется на шум, у него создалось впечатление, что она только что вошла, а не вышла.

Блейк прикрыл глаза одной рукой. Что бы Эндреа ни задумала, это произведет на него впечатление, можно не сомневаться.

– Мистер Донован, прошу прощения, я не знала, что вы не один. – Ее голос был нежнее и выше, чем обычно. – Очень не хотелось бы вас беспокоить, но мне в самом деле нужно поговорить с вами.

Блейк заставил себя улыбнуться.

– Мисс Доусон, я веду разговор с…

– Прямо сейчас, мистер Донован. – Теперь Блейк услышал в ее голосе тот самый начальственный тон, к которому он уже привык. Но потом, похоже, Эндреа вспомнила, что к чему, и добавила легкое «пожалуйста».

Без сомнения, ей надо что-то сказать ему.

Блейк встал.

– Прошу прощения, на минутку, Дженнингс. Моя… м-м-м… – Он был так взволнован, что забыл, какую должность дал своей свахе. – Ей нужно поговорить со мной.

С этими словами Блейк поспешил к Эндреа, предполагая, что она огорчилась из-за срыва их планов на время ленча.

– Мне очень жаль, Дреа, я тоже расстроен, – тихо произнес Донован, подходя к Энди. – Я постараюсь избавиться от него как можно скорее.

Она покачала головой.

– Я совсем не это хотела тебе сказать. То есть да, я огорчена, но я хотела бы сказать кое-что об этом парне.

Блейк оглянулся на мужчину, которого оставил в своем кабинете.

– О Дженнингсе? – переспросил он.

Что Эндреа вообще может знать о нем? Когда тот в последний раз приходил к нему в кабинет, ее вообще не было в офисе, а работал Дженнингс совсем на другом этаже.

– Да, о Дженнингсе. Он все выдумывает о Фуллман.

Лишь потому, что Блейк заподозрил то же самое, он прислушался к словам Эндреа.

– Почему ты так считаешь? – спросил он.

– Она ему нравится. Да, действительно нравится. Я думаю, что он предложил повысить ее, полагая, что это поможет ему вырасти в ее глазах, но даже после этого она отказалась встречаться с ним.

– Нет, это невозможно, – возразил Донован. – Дженнингс – менеджер. Он не может встречаться со служащей. Это против правил.

Эндреа с сомнением посмотрела на него.

– Да-да. И все следуют этим правилам, – язвительным тоном заметила она.

Вот так.

– Как бы там ни было, когда она его отвергла, он был оскорблен. Она оттолкнула его. Дженнингсу это не понравилось. И это его ответная мера, – проговорила Энди.

Что ж, теория интересная. В такой теории может быть смысл. Но откуда Эндреа может об этом знать? Он спросил ее.

– Все очень просто, – ответила Эндреа. – Он называл ее только по фамилии, а остальных служащих по именам. Дженнингс пытается дистанцироваться от нее. Если бы он произнес имя Фуллман, то, вероятно, стал бы суетиться и нервничать. Как он называл ее, когда в последний раз приходил к тебе?

Блейк попытался вспомнить.

– Только не Фуллман. Вероятно, он называл ее имя. Я его не запомнил, – сказал он.

– Конечно, не запомнил. – Эндреа подмигнула ему.

Господи, как же она сексуальна, когда делает это!

– К тому же на нем сейчас нет оранжевого галстука. – Должно быть, она заметила это, когда они вошли в кабинет. – Да, прежде чем ты возразишь, я скажу, что знаю: никто тут не носит оранжевого, кроме меня. Но этот парень обычно ходит как раз в оранжевом галстуке. Во всяком случае, именно в нем я встречала его каждый день у кофе-машины. Однако сейчас он отвергает оранжевое, и обычно это служит признаком сексуальной подавленности. А еще он щелкает челюстью – очередной признак.

– Ты услышала это из другого конца комнаты? – Надо внимательнее следить за тем, что он порой произносит себе под нос.

– Как я могла не услышать? Он делал это очень громко. – Энди поежилась, как будто этот звук был к тому же неприятным. – И наконец, Дженнингс то и дело откашливается, когда говорит о Фуллман. Это очевидный знак его эмоциональной вовлеченности.

Блейк едва не подавился. Интересно, эта же мысль приходит ей в голову, когда он откашливается рядом с ней? Нелепый анализ. Не так ли? Хотя для Дженнингса он, возможно, подходит. Но есть единственный способ узнать наверняка.

Стараясь не кашлянуть, Блейк сказал:

– Спасибо тебе, Эндреа. Я благодарен тебе за твои слова и отнесусь к ним с должным вниманием.

Оставив Эндреа в приемной, Донован закрыл дверь и вернулся к своему столу.

– Прошу прощения, – извинился он, глядя Дженнингсу прямо в глаза. – Но прежде чем мы вернемся к разговору о Фуллман… Еще раз скажите, как ее зовут?

Менеджер неловко заерзал на стуле.

– М-м-м… Эншли, – ответил он.

Неужели у него на лбу проступили капли пота? Похоже, что так. Хм!

– Видите ли, Дженнингс, в нашей компании есть люди, которые не обращают особого внимания на правила. Например, на братскую политику. Некоторые служащие, несмотря ни на что, встречаются друг с другом. – Его голос прозвучал виновато, когда он это сказал? Донован не позволил себе думать об этом. – За долгие годы я уволил лишь одного или двух человек за нарушения такого типа. – Он этого не делал, но блеф не помешает.

Дженнингс опустил глаза на пол.

Да, Блейку пришлось согласиться, что это действительно был случай безрассудной страсти. Эндреа не ошиблась в своих суждениях.

Хм!

Выходит, вот в чем талант Эндреа? Даже удивительно, сколько всего она смогла узнать из каких-то пустяков. Блейку было неприятно признаваться в этом, но она зря тратила время на своей нынешней должности. После того как она завершит эту историю с поиском ему пары, он, возможно, подыщет ей более подходящее место в фирме. Такое, где она сможет использовать свои умения, находясь в гармонии с политикой компании. Быть может, в отделе кадров.

Ну а пока он все еще должен заниматься ситуацией Дженнингса.

– Есть другие работники, которые помнят об этой политике, – продолжил Блейк. – Я предполагаю, что то, что может показаться отталкиванием кого-то, на деле является всего лишь чьей-то попыткой следовать правилам, чтобы сохранить свое место. – Вот так. Это должно унять острую боль. Не то чтобы Блейка очень волновали чувства Дженнингса, но тот был хорошим работником, как и Фуллман, и Блейку хотелось, чтобы запутанная проблема была разрешена. – В этом есть смысл, не так ли?

– Да, сэр. – Дженнингс щелкнул челюстью – вот оно! Эндреа права: звук действительно очень громкий.

– Ну а теперь вернемся к Фуллман, – вновь заговорил Донован. – Вы действительно считаете необходимым отозвать ее продвижение?