— Амита! Это ты? — просила она.

Шестилетняя малышка робко улыбнулась в ответ.

— Офицер Рао! — воскликнула она. — А мы-то думали, это охранник…

— Ты не познакомишь меня со своими друзьями, Амита?

Рана переводила взгляд с одного беспризорника на другого, пытаясь узнать Ахмеда по виноватому выражению лица. Но это было трудно, поскольку при виде полиции у всех уличных сорванцов с перепугу делались виноватые лица.

Амита глянула на своих друзей.

— Офицер Рао работает с детьми, — пояснила она, — В прошлом году она дала мне несколько рупий на новое платье.

Девчушка посмотрела на Рану, провела ладошками по грязному голубому платью и гордо улыбнулась.

— Так как же зовут твоих друзей, Амита? — спросила Рана.

— Это Надин, это Сумар, а это Кхал, Ахмед и Ашок… Ахмед… Малыш лет шести-семи в шортах и порванной майке, которая когда-то была белой, как завороженный смотрел, на Рану, словно кролик на кобру.

— Дело в том, что мне нужна ваша помощь, — сказала Рана. — Я дам сто рупий тому, кто сможет мне кое-что рассказать.

Рана умолкла, глядя на детей. Глаза их округлились при мысли о такой громадной сумме.

— Прошлой ночью в радоне Раниш, в трех километрах к югу отсюда, было совершено ужасное убийство. Человека застрелили из лазерного пистолета.

Она посмотрела на Ахмеда, который уставился в под.

— Мне нужна информация об этом убийстве. Я хочу знать, где живет убийца. Если я поймаю его, то посажу под замок, чтобы он никого больше не смог убить.

Дети переглянулись. Кое-кто украдкой бросил взгляд на Ахмеда. Другие, явно ни о чем не подозревающие, разочарованно вздыхали, поскольку не могли претендовать на рупии.

— Если кто-нибудь может мне сказать, где живет убийца, эти деньги я отдам ему.

Рана сунула руку в карман и отсчитала пять банкнот достоинством по двадцать рупий, выкладывая их на старый радиоприемник. Дети замерли, не спуская с денег глаз.

Рана взяла банкноты, положила их обратно в карман, встала и сказала:

— Я буду ждать на улице. Если кто-нибудь может дать мне сведения, пускай он подойдет ко мне — и я отдам ему все эти рупии. Идет?

Рана в последний раз окинула взором обращенные к ней лица, после чего вынырнула из люка и с бьющимся сердцем встала в ослепительном свете галогенного прожектора. Из корабля донеслись возбужденные голоса. Потом они смолкли.

Через минуту из люка показался Ахмед, испуганный, как травоядное животное в присутствии хищника. Он стоял перед Раной, весь дрожа, и смотрел на нее громадными глазами.

— Я…

От испуга у него перехватило дыхание. Он судорожно вздохнул.

— Я знаю мальчика, который видел убийцу, — запинаясь, выдавил малыш. — Это мой друг… Он сказал мне, где живет тот тип.

Рана опустилась на колени и взяла его за руку.

— Ты помнишь, что сказал твой друг? — спросила она. — Ты скажешь мне, где живет этот человек?

Ахмед кивнул. Его кадык судорожно дернулся.

— Да. Мой Друг оказал, что он живет на улице Аллахабад Марг, недалеко от Раниша.

Рана кивнула:

— Ты можешь Вспомнить номер дома?

Улица Аллахабад Марг была длиной чуть не в километр и проходила через фешенебельный западный пригород.

Мальчик растерянно смотрел на нее:

— Нет… Мой друг не запомнил номер. — Он вдруг просиял. — Но этот дом такой странный! Он выглядит примерно так…

Малыш пальцем нарисовал дом в пыли, покрывавшей корпус испорченного двигателя.

Рана смотрела, как на пыльной поверхности появляются странные формы почти полукруглых очертаний. Рисунку, конечно, было далеко до архитектурного чертежа, но узнать дом не составляло труда. В богатых пригородах модно строить полиуглеродные дома по образцу знаменитых исторических здании.

Это здание было точной копией Сиднейской оперы.

У Раны от возбуждения перехватило дыхание. Она вытащила из кармана сотню рупий вместе с компьютерными изображениями постаревшего убийцы с Мадригала.

— Ахмед! Этот человек был похож на кого-нибудь из них?

Она показала ему картинки одну за другой. Ахмед нахмурился и покачал головой:

— Мне кажется, у него было худое лицо и седые волосы. Он умолк, сообразив, что проговорился, и посмотрел на Рану.

— Меня не арестуют? — с мольбой спросил он.

— Ахмед! — Рана взяла его руку и поцеловала грязные пальчики. — Я обещаю, что с тобой ничего не случится. Ты понял? Смотри! Вот твои сто рупий.

Малыш медленно протянул руку, взял красные банкноты и поднес их к глазам, словно не веря своему счастью, а потом нырнул в глубь звездолета, что-то радостно крича своим друзьям.

Рана сунула картинки обратно в карман. Значит, убийца худощавый и седой. И тем не менее это все-таки мог быть постаревший убийца с Мадригала. Не исключено, что он загримировался.

Рана решила немедленно отправиться в дом на Аллахабад Марг, похожий на старое здание Сиднейской оперы.: От скажет, что проводит обычный опрос, спросит хозяина дома о недавнем убийстве в их районе и посмотрит на его реакцию.

По пути со свалки к стоянке такси Рана подумала, что ей следовало бы сначала уведомить обо всем Вишваната. Но он ведь разрешил ей действовать по собственному усмотрению… Две последние недели она проводила допросы, подчиняясь одной только собственной интуиции. С какой стати она должна сейчас вести себя иначе?

Рана села в такси и назвала шоферу адрес, по-прежнему не в силах поверить, что скоро встретится с крестовым убийцей лицом к лицу.

Беннетт приходил в себя урывками. Память возвращалась к нему в виде разрозненных фрагментов. Сначала почему-то вспомнились руины инопланетного замка, потом — потерпевший крушение звездолет. И лишь затем в памяти всплыли образы вчерашнего вечера: пленение Тен Ли и Маккендрика, удар по голове и разговор, который ему удалось подслушать до того, как он потерял сознание.

Беннетт открыл глаза, ожидал возвращения боли, но почувствовал лишь ноющую ломоту в том месте, куда пришелся удар. Он находился в комнате, обитой деревянными панелями. В воздухе витал запах сосновой хвои. Лежал он уже не на полу, а в уютной кровати. Беннетт сел и посмотрел вниз, на свое тело. На нем было надето чужое, но чистое белье. Летный костюм аккуратно сложен на стуле рядом с кроватью.

В комнате не было ни охранников, ни дотошных следователей.

Беннетт встал с кровати, натянул летный костюм и выглянул в большое, от пола до потолка, окно.

Из окна открывался живописный в своей инопланетной и чуждой красоте вид. Заутреня уже наполовину взошла, и ее экваториальная часть закрыта весь горизонт. Молочный свет гиганта залил террасы, лесенками расположившиеся на склоне горы. Сотни куполов блестели, как громадные капли роек; над ними высился лес ветряных турбин. Беннетт заметил крохотные фигурки людей, обрабатывающих землю на террасах, и машины, медленно катившиеся по серпантину, взбиравшемуся из ущелья в горы.