— Могу я спросить, что она здесь делает?

— Помогает печатать, как сейчас. Обслуживает клиентов.

— Да? — Гроувс смотрел с подозрением. — То есть?

Старк пожал плечами.

— Принимает деньги. Выдает деньги. Показывает нужную полку.

— Вот как? — Гроувс сделал вид, что не очень-то всему этому верит. — И хорошо она работает?

— Лучше у меня никого не было, — искренне ответил Старк.

Эвелина действительно обладала невероятной памятью и за несколько секунд могла найти в магазине любую книгу.

— Она приветлива?

— В разумных пределах.

— Вот как?

— Это книжный магазин, инспектор. Мне кажется, она не видит смысла в пустой болтовне.

Гроувс подумал, снова прислушиваясь к подземному станку.

— Может, с кем-то из покупателей ее связывают особые отношения и вам об этом известно? — спросил он еще тише.

Старк не отвел взгляда.

— Не думаю, что у нее большой интерес к особым отношениям, инспектор.

— Вы не видели ее в компании с другими?

— Если вы имеете в виду не чисто рабочую обстановку, то нет.

Гроувс немного подумал и наклонился еще ниже.

— А вы, мистер Старк? Могу я спросить, какие отношения между вами?

Старк понял намек и оскорбился.

— Я считаю ее пунктуальной, обязательной, вежливой и работоспособной. И соответственно ей плачу.

Гроувс кивнул.

— Вы хорошо ей платите?

— Столько, сколько она зарабатывает.

Пресс пыхтел и скрипел.

— И сколько дней она здесь работает?

— Во время семестра почти всю неделю.

— У вас нет четкого плана?

— Это зависит от заказов.

— Вы никогда отсюда не выходите?

— Часто.

— Вот как?

— Иногда, когда книг слишком много или они слишком ценные, чтобы привозить сюда, мне приходится осматривать коллекции.

— И тогда магазин остается исключительно на ее попечении?

— Да, такое случается, но я доверяю ей, как дочери.

— И все же вы не можете знать, с кем она говорит, пока вас нет? Или что делает?

— Не сомневаюсь, если она не за прилавком, то расставляет книги по полкам.

— Полный рабочий день?

— Посмотрите вокруг, инспектор. Вы нигде не найдете книжного магазина в таком порядке.

В самом деле, усилия Эвелины по поддержанию порядка были, можно сказать, навязчивы: непорочно чистые полки, безупречные корешки, идеально четко систематизированные книги. Она даже додумалась ставить на уровне глаз те тома, которые в связи с текущими событиями могли вызвать интерес, и недавно поместила на видное место скопившиеся Библии, несколько книг о безумии, мемуары полковника Горацио Маннока и — крайне любопытно, хотя Старк и не спрашивал ее об этом, — кой-какие сочинения французских философов.

Гроувс кивнул.

— Она когда-нибудь говорила вам странные вещи?

— Не больше, чем любой другой человек.

— Выходила из себя?

— Нет. — Старк покашлял. — Зачем же ей выходить из себя?

— А что вам известно о ее жизни вне магазина?

— Я знаю мисс Тодд только по работе.

— Она никогда не рассказывала вам о своих интересах?

— По-моему, эта сфера не особенно широка, инспектор.

— И у вас нет оснований подозревать, что в последнее время что-либо изменилось? Вы не замечаете в ней признаков нервозности?

— Я бы счел неестественным, если бы недавние события не произвели на нее никакого впечатления. На всех нас произвели. Могу я поинтересоваться, к чему эти расспросы, инспектор?

На этой стадии печатный станок остановился, и Гроувс, уже открыв рот, чтобы ответить, прислушался и явно встревожился. Однако лестница была пуста, он успокоился и сменил тему.

— Этот станок, что у вас внизу, — спросил он громко, по-деловому, — работает быстро?

— «Кениг»? Он может делать до тысячи оттисков в час.

— Печатает книги, я полагаю?

— Боюсь, он хорош только для буклетов и брошюр. Для более квалифицированной работы у меня есть «Коламбиан», но он намного медленнее, — нахмурился Старк. — Но могу я узнать, почему вы спрашиваете, инспектор? Вы хотите что-нибудь напечатать?

Гроувс ответил таким взглядом, как будто сделал какое-то открытие.

— Да-а, — неопределенно протянул он и поместил шляпу на голову. — Ладно… тогда всего вам доброго, мистер Старк. Ваше сотрудничество приветствуется, как всегда.

— Вам также всего доброго, инспектор.

Идя к дверям под взглядом книготорговца, Гроувс остановился, еще что-то наспех пролистал, поджал губы, как будто ожидал увидеть интересную книгу и обманулся, неодобрительно покачал головой, наконец, развернулся и быстро вышел.

Смотря ему вслед и радуясь, что остался один — инспектор, кажется, не собирался возвращаться, — Старк пытался понять причину его визита и каким образом, ради всего святого, его помощница может быть связана со следствием. Нужно признать, Эвелина действительно была загадочным существом, плотно закупоренной бутылкой, и взрывалась, как только кто-нибудь начинал копать ее прошлое, но он не мог себе представить, чтобы она каким-то образом была замешана в темных делах. Он знал ее лучше всех в Эдинбурге, замечал на ее лице огромную радость при виде обычного голубя, вперевалку вышагивающего по улице, или проезжающей конки; ему и в голову не могло прийти, что она способна на что-то по-настоящему дурное.

Спускаясь по узкой лестнице, он с удивлением услышал плач и встревожился, обнаружив в темноватом подвале несколько разбросанных по полу готовых брошюр. Эвелина в рыданиях скорчилась за станком.

— Что случилось? — озабоченно спросил он.

Эвелина посмотрела на него мутными глазами.

— Я дьявол, правда?

Старк нахмурился.

— Не понимаю, — сказал он, испугавшись, что она слышала его разговор с инспектором.

— Я отвлеклась, — сказала она, указывая на печатный станок. — Нужно было следить, а я отвлеклась!

Старк посмотрел на станок — лично им переделанный монстр с латунными цилиндрами и шипящими поршнями, работающий на пару, — и подошел к загрузочному лотку. Проверив спускальную доску, он увидел, что в приемнике заело лист бумаги.

— Все нормально, — сказал он ей.

— Я была невнимательна.

— Да нет же, все нормально.